Воспламени меня (ЛП)

Я не понимаю, что могло меня ударить.

Так сильно.

Ничто не в состоянии поразить меня так сильно. Не раз за разом.

Кажется, кто-то зовет меня по имени, но я не могу этого слышать. Все настолько приглушено, скользко, выведено из равновесия, как будто вне досягаемости, и я не могу понять кто это. Почувствовать.

Мне нужен новый план.

Я не поднимаюсь. Я остаюсь на коленях, и ползу вперед, и на этот раз, во время нового удара, я стараюсь оттолкнуть его. Я очень стараюсь вытолкнуть свою энергию вперед, но удары ослабили меня. Я с безумным отчаянием собираю свою энергию, и хотя мне не удается продвинуться вперед, меня уже не отбрасывает назад.

Я пытаюсь поднять голову.

Медленно.

Передо мной ничего нет. Ни машины. Ни странного прибора, который мог бы вызвать эти мощные удары. Я тяжело моргаю от звона в ушах, пытаясь лихорадочно прояснить зрение.

Что-то поражает меня снова.

Интенсивность удара угрожает откинуть меня назад, но я впиваюсь пальцами в пол, пока они не проходят сквозь дерево, и цепляюсь за него.

Я бы закричала, если бы могла. Если бы у меня были силы на это.

Я снова поднимаю голову. Стараясь еще раз рассмотреть.

И на этот раз, вижу две фигуры.

Один из них — Андерсон.

Другого я не узнаю.

Он — коренастый блондин с коротко стриженными волосами и суровым взглядом. Он выглядит смутно знакомым. И стоит рядом с Андерсоном с дерзкой улыбкой на лице, вытянув руки перед собой.

Он хлопает.

Только раз.

Меня отрывает от пола и припечатывает к стене.

Звуковые волны.

Это звуковое давление.

Андерсон нашел себе игрушку.

Я встряхиваю головой, пытаясь прояснить ее снова, но удары теперь быстрее. Тяжелее.

Более интенсивны. Я закрываю глаза от ударов и пытаюсь ползти, отчаянно ломая пол, чтобы уцепиться хоть за Что-то.

Еще один удар.

Сильный, в голову.

Это похоже на взрыв, когда он хлопает руками, но то, что меня поражает — это не взрыв.

Не прямое его воздействие. А взрывная волна.

Снова и снова и снова.

Я знаю, что единственная причина, по которой я еще жива, то, что я очень сильная.

Но Кэнджи, думаю я.

Кэнджи должен быть где-то в этой комнате. Он был тем, кто назвал мое имя, кто пытался предупредить меня. Он должен быть где-то здесь, и если мне так тяжело выжить сейчас, я не представляю, что же тогда с ним.

Ему должно быть хуже.

Гораздо хуже.

Этого страха достаточно для меня. Я наполняюсь новой энергией, отчаянной, животной яростью, которой я не могу сопротивляться, которая заставляет меня подняться. Мне удается устоять перед каждой волной, каждый удар гремит в голове, звенит в ушах.

Но я иду.

Шаг за шагом я продвигаюсь.

Я слышу выстрел. Три. Еще пять. И понимаю, что они все направлены в мою сторону.

Пули разрушаются об мое тело.

Блондин движется. Отступая. Пытаясь уйти от меня. Он увеличивает частоту своих ударов, надеясь сбить меня с ног, но я зашла слишком далеко, чтобы проиграть этот бой.

Я даже не думаю сейчас, единственное на чем я сосредоточена, это на том, как бы добраться до него и оглушить навсегда. Я понятия не имею, жив ли еще Кенджи. Я не знаю, выживу ли я. Я не знаю, как долго еще смогу противостоять этому.

Но я должна попробовать.

Еще один шаг, говорю я себе.

Двигай ногой. Теперь другой ногой. Согни в колене.

Ты почти у цели, говорю я себе.

Подумай о Кэнджи. Подумай о Джеймсе. Подумай об обещаниях, которые ты дала этому десятилетнему мальчику, говорю я себе. Верни Кенджи домой. Вернись сама.

Вот он. Прямо перед тобой.

Я тянусь вперед, как будто сквозь дымку, и сжимаю кулак вокруг его шеи.

Сжимай.

Сжимай, пока звуковые волны не остановятся.

Я слышу, как Что-то трещит.

Блондин падает на пол.

Силы покидаю меня.

Глава 73

Андерсон стоит надо мной сейчас, приставив к моему лицу пистолет.

Он стреляет.

Снова.

Еще раз.

Я закрываю глаза и глубоко—глубоко внутри себя пытаюсь собрать остатки силы, потому что, так или иначе, инстинкт самосохранения вопит внутри меня. Я помню, Соня и Сара говорили мне, что наша энергия может быть исчерпана. Что мы можем перенапрячь себя. Что они пытались сделать лекарство, помогающие в таких ситуациях.

Жаль, что у меня нет такого лекарства прямо сейчас.

Я моргаю, глядя на Андерсона, его тело размыто по краям. Он стоит прямо за моей головой, носы его блестящих сапог касаются моей головы. Я не слышу почти ничего, кроме эха в моих костях, не вижу ничего, кроме пуль осыпающихся градом вокруг меня.

Он по-прежнему стреляет. Разряжая пистолет в мое тело, ожидая того момента, когда я не смогу держаться больше.

Думаю, я умираю. Я была. Я думала, что знаю, каково это, умирать, но я была, была неправа. Потому что, это совершенно другая смерть. Совершенно другая боль.

Но я думаю, если мне придется умереть, я сделаю кое-что напоследок.

Я тянусь вверх. Хватаю лодыжки Андерсона. Сжимаю кулаки.

И его кости крошатся в моих руках.

Его крики проникают сквозь туман моего разума достаточно долго, чтобы мир снова приобрел четкие очертания. Я быстро моргаю, осматриваясь, и ясно вижу в первый раз.

Кэнджи лежит в углу. Белокурый парень валяется на полу.

Ноги больше не держат Андерсона.

Мои мысли проясняются вдруг, и я снова осознаю происходящее. Я не знаю, дает ли что—то надежда человеку, действительно ли она может придать человеку сил, но, увидев, как Андерсон корчится на полу, я начинаю думать, что у меня все еще есть шанс.

Он безумно вопит, карабкаясь назад и перетаскивая себя по полу руками. Он уронил пистолет, очевидно, из-за боли и оцепенения, настигших его, я вижу агонию в его глазах.

Слабость. Ужас. Он только сейчас осознал ужас того, что должно произойти с ним. Как это должно случиться с ним. То, что все его усилия будут сведены на нет глупой маленькой девочкой, которая была слишком труслива, как он сказал, чтобы защитить себя.

Я только сейчас понимаю, что он пытается Что-то сказать мне. Он пытается говорить.

Может быть, он умоляет. Может быть, плачет. Может быть, просит пощады. Но я не слушаю больше.

Мне абсолютно нечего сказать.

Я подхожу, вытягиваю пистолет из кобуры.

И стреляю ему в лоб.

Глава 74

Дважды.

Один раз за Адама.

Один раз за Уорнера.

Глава 75

Я возвращаю пистолет в кобуру. Подхожу, прихрамывая к Кенджи, приводя дыхание в норму, и перекидываю его на плечо.

Выламываю дверь.

И возвращаюсь обратно по коридору.

Я толкаю дверь комнаты Сони и Сары и опускаю Кэнджи на кровать.

— Помогите ему— говорю я, чуть дыша теперь. — Пожалуйста, помогите ему.

Я падаю на колени.

Соня и Сара немедленно встают. Они не говорят. Не плачут. Не кричат. Не отстают друг от друга. Они сразу же приступают к работе, и я не думаю, что когда—либо любила их больше, чем в этот момент. Они встают по разные стороны кровати, Сара с одной стороны от него, Соня с другой, они держат руки над его головой, сначала. Затем над сердцем.

Потом они чередуются, меняются, возвращая к жизни разные части его тела, пока Кэнджи не начинает шевелиться, его глаза дрожат, но не открываются, голова откидывается назад и обратно.

Я начинаю беспокоиться, но я слишком испугана, и слишком устала, чтобы сдвинуться даже на дюйм.

Наконец, они отходят от кровати.

Глаза Кенджи все еще закрыты.

— Это сработало? спрашиваю я, боясь услышать ответ.

Соня и Сара кивают.

— Он спит— говорят они.

— Он восстановится? Полностью? спрашиваю я в отчаянье сейчас.

— Мы надеемся— говорит Соня.

— Но он будет спать в течение нескольких дней— говорит Сара.

— Повреждения были очень глубокими— они говорят вместе. — Что случилось?