Страница 64 из 65
— Взрывная волна— Я говорю им шепотом. — Он мог вообще не выжить.
Соня и Сара смотрят на меня в ожидании.
Я заставляю себя подняться на ноги.
— Андерсон умер.
— Ты убила его— шепчут они. Это не вопрос.
Я киваю.
Они смотрели на меня с отвисшей челюстью и ошеломлением.
— Пойдемте— говорю я. — Эта война закончилась. Мы должны рассказать остальным.
— Но как мы выйдем? — Спрашивает Сара.
— Здесь везде солдаты— говорит Соня.
— Теперь нет— говорю я им, слишком устало, чтобы объяснить, но так благодарна за помощь. За то, что они есть. За то, что они еще живы. Я слегка улыбаюсь им прежде, чем направиться к кровати, и положить тело Кенджи на свои плечи. Его грудь за моей спиной, одна из рук, перекинута через левое плечо, а другая висит передо мной. Моя правая рука придерживает его ноги.
Я поднимаю его повыше на плечах.
— Готовы? спрашиваю я, глядя на девочек.
Они кивают.
Я веду их за двери и вниз по коридорам, забыв на мгновение, что я понятия не имею, как на самом деле выйти с этого корабля. Но коридоры безжизненны. Все либо травмированы, либо в бессознательном состоянии, либо ушли. Мы обходим упавшие тела. Мы все, что осталось.
Я несу Кенджи.
Соня и Сара идут за нами.
Я, наконец, нахожу лестницу. Поднимаюсь. Соня и Сара вдвоем придерживают Кенджи, пока я поднимаюсь, а потом тянусь вниз чтобы поднять его. Мы должны повторить это еще три раза, пока не окажемся, наконец, на верхней палубе, где я беру Кенджи на плечи в последний раз.
А потом мы идем, молча, по брошенному кораблю, вниз по пирсу обратно на сушу. На этот раз, я не беспокоюсь о краже танка. Меня не волнует, что кто-то увидит. Меня не волнует ничего, кроме того, чтобы найти своих друзей. И закончить эту войну.
На обочине стоит брошенный военными танк. Я пробую открыть дверь.
Открыта.
Девушки забираются, и помогают мне затащить Кэнджи им на колени. Я закрываю за ними дверь. Сажусь на сторону водителя. Я прикладываю свой большой палец к сканеру, чтобы запустить двигатель; я так благодарна Уорнеру, что он внес нас в программу, чтобы мы могли получить доступ к системе.
И только тогда я вспоминаю, что я понятия не имею, как водить машину.
Это, наверное, хорошо, что я веду танк.
Я не обращаю внимание на знаки остановки или улицы. Я веду танк прямо по дороге, ведущей в центр сектора, я знаю в каком направлении нужно двигаться. Я слишком тяжело давлю на газ, и слишком тяжело на тормоз, но мой разум находится в таком месте, где ничего больше не имеет значение.
У меня есть цель. Первый пункт выполнен.
А теперь я доведу дело до конца.
Я высаживаю Соню и Сару в казармах и помогаю им вынести Кэнджи. Здесь они будут в безопасности. Здесь они смогут отдохнуть. Но еще рано останавливаться.
Я направляюсь через военную базу, поднимаюсь на лифте, в котором мы поднимались на общий сбор солдат. Я прохожу, дверь за дверью, направляясь прямо на площадку, где я поднимаюсь, пока не достигаю вершины. Сто футов над землей.
Место, где все это началось.
Где находится площадка для тех специалистов, и система динамиков, работающих по всему сектору. Я помню это. Я помню все это, несмотря на то, что мой мозг онемел и руки до сих пор трясутся, а кровь, не принадлежащая мне, капает по моему лицу и шее.
Но таков план.
И я должна довести его до конца.
Я ввожу пароль с клавиатуры и жду, когда услышу щелчок. Тех. шкаф с щелчком открывается. Я рассматриваю различные предохранители и кнопки, и щелкаю выключателем, на котором написано — ALL SPEAKERS делаю глубокий вдох. И нажимаю на кнопку интеркома.
— Внимание, Сектор 45!— говорю я грубо и громко. — Верховный главнокомандующий Восстановления мертв. Столица сдалась. Война закончилась.— Я дрожу слишком сильно сейчас, мой палец скользит по кнопке, как я ни стараюсь удержать его. — Я повторяю, Верховный главнокомандующий Восстановления мертв. Столица сдалась. Война закончилась.
Заверши это, говорю я себе.
Заверши это сейчас.
— Я Джульетта Феррарс, и я возглавлю эту страну. Я брошу вызов любому, кто будет противостоять мне.
Глава 76
Я делаю шаг вперед, и мои ноги дрожат, угрожая согнуться и сломаться подо мной, но я заставляю себя продолжать двигаться. Я заставляю себя пройти через дверь, чтобы добраться до лифта, и выйти на поле битвы.
На это не уйдет много времени.
Сотни тел лежат на земле, представляя собой кровавое месиво, но несколько сотен еще стоят; живых даже больше, чем я могла бы надеяться. Новость распространилась быстрее, чем я думала. Как будто они знали немного заранее, что битва закончилась. Уцелевшие солдаты корабля Андерсона стоят рядом с нашими, некоторые до сих пор мокрые, замерзшие до костей в такой холод. Они, должно быть, пришли с берега и поделились новостью нашего нападения, о неминуемой гибели Андерсона. Все оглядываются друг на друга в шоке, смотрят на свои руки или в небо. Другие все еще ищут среди массы тел своих родных и друзей, облегчение и страх на их лицах. Их уставшие тела не хотят больше двигаться.
Двери в казармах уже распахнулись, и оставшиеся мирные жители заполнили территорию, выбегая, чтобы воссоединиться с близкими, эта сцена одновременно и ужасно мрачная и ужасно красивая, что я не знаю плакать от боли или радости.
И не плачу вообще.
Я иду вперед, заставляя мои ноги двигаться, умоляя свои кости остаться твердыми, держать меня до конца этого дня, и моей жизни.
Я хочу увидеть своих друзей. Мне нужно знать, что они в порядке. Мне нужно визуальное подтверждение того, что они в порядке.
Но как только я оказываюсь в толпе, солдаты Сектора 45 теряют контроль.
Окровавленные и избитые на поле боя, несмотря ни на что, кричат и восхищаться, приветствуя меня, когда я прохожу. И, когда я смотрю вокруг, я понимаю, что они — теперь мои солдаты. Они доверились мне, участвовали в сражении рядом со мной, и теперь я буду доверять им. Я буду бороться за них. Это первое из многих сражений в будущем. Там будет много дней, похожих на этот.
Я вся в крови, мой костюм разорван и пронизан щепками дерева и обломками металла.
Мои руки дрожат так сильно, что даже не признаю их больше.
И все же я чувствую себя так спокойно.
Так невероятно спокойно.
Я еще не осознала всю глубину произошедшего.
Невозможно не дотронуться до протянутых кистей рук, когда я пересекаю поле битвы, и это странно для меня, странно, что я не вздрагиваю, странно, что не скрываю свои руки, странно, что я не боюсь навредить им.
Они могут коснуться меня, если им захочется, и, возможно, это будет больно, но моя кожа никого больше не убьет.
Потому что, я не позволю этому случится.
Потому что я теперь знаю, как это контролировать.
Глава 77
Компаунды такие мрачные, бесплодные места, думаю я, когда прохожу через них. Нужно начать с них. Наши дома должны быть отстроены заново. Восстановлены.
Мы должны начать заново.
Я забираюсь на крышу по стороне одного небольшого компаунда. Дохожу до второго. Я прыгаю, цепляясь за крышу, и подтягиваюсь. Я ударяю ногой по солнечной батарее, скидывая на землю, и сажусь на крышу, прямо посередине и рассматриваю толпу.
В поиске знакомых лиц.
Надеясь, что они увидят меня и выйдут вперед.
Надеясь.
Я стою на крыше дома, чувствуя как будто проходят дни, месяцы, года, а я не вижу ничего, кроме лиц солдат и их семей. Ни кого из моих друзей.
Я качаюсь, но головокружение застает меня врасплох, мой пульс мчится быстро и тяжело.
Я готова сдаться. Я стояла здесь достаточно долго, для того чтобы люди заметили меня, узнали, и эта новость распространилась, что я стою здесь, ожидая. Кого-то. Или чего—то.
Я как раз собиралась спрыгнуть обратно в толпу, чтобы найти своих павших друзей, когда надежда захватывает мое сердце.