Страница 60 из 84
Человек, выступивший из-за дуба, несомненно, был главным в явившейся на виллу троице. На нем была такая же, как на близнецах-крепышах, кожаная куртка, но рук в карманах он не держал. Значит, был уверен, что его подстрахуют.
– Ты действительно садовник?
– А ты кто? – тупо спросил я.
– Не груби, – предупредил он. – Я ведь обращаюсь к тебе вежливо. Вот скажи, например, – ткнул он пальцем в ближайший куст, – что это за розы?
– Галлики, – ответил я. – Диковатые, но все еще галлики.
– Верно. А те, белые?
– Луны.
– Опять верно. – Он с удовлетворением кивнул. – А те, что там у канавы?
– Чайные. Самые обыкновенные чайные. Почти шиповник.
– Почему ты так запустил сад?
– Просто не успел еще навести порядок.
– Ну, ну, – сказал он. – По-моему, ты тут больше гуляешь, чем трудишься. Ты знал глухонемого?
– Нет.
– Жаль. – Особой жалости в его голосе я не уловил, но он и не старался. – Неглупый был малый и умел помогать. Друзьям, самому себе, даже бывшему хозяину.
Бывшему… Значит, они считали старика мертвым…
Ну да, они видели машины. Они могли видеть и то, как в машину грузили труп. А вот появление мистера Ламби вполне могли пропустить. Он приехал на поезде и шел пешком через лес. Значит, они явились убедиться в том, что Беллингер мертв. Почему-то для них это важно. В общем, я был готов действовать.
Иктоса я в расчет не брал. Он сидел на стене и болтал ногами. И близнецов-крепышей я не особенно опасался. Но вот человек в берете… Наверное, его-то и надо брать живым, подумал я. И тут же понял, что этот вариант нереален. Человек в берете был опасен. Именно его следовало вывести из игры.
– Ты можешь проваливать, – заявил Иктосу человек в берете.
– А премия?
– Как договорились.
– Ладно. – Иктос неожиданно ловко скользнул за стену.
Я напряг мышцы. Я знал, что действовать мне придется одному и в полную силу. И знал, что еще рано подавать сигнал людям Берримена.
– Тебе повезло, – вполне доброжелательно произнес человек в берете. – Можешь лезть на стену за этим придурком и затаиться в лесу. От тебя нам ничего не надо. Часа через полтора можешь вернуться на виллу, тут уже никого не будет. Но часа через полтора, не раньше, – подчеркнул он. – А хочешь, уезжай совсем. Правда, что тебе делать в этих глухих местах?
– А вы?
Вопрос не понравился человеку в берете.
– Не бери на себя слишком много, – оглядел он меня.
Я кивнул и неловко (пусть видят мою неловкость) полез по лесенке.
Ситуация была настолько ясной, что близнецы-крепыши расслабились; человек в берете тоже не проявлял настороженности. Звон шмелей, сонный стеклянный воздух, душные запахи – прекрасный летний вечер. «Тревога, – шепнул я. – Джек, тревога». Никто не слышал моего шепота, кроме, надеюсь, Берримена. Уложится ли он в десять минут? Приподнявшись над стеной, на которой все еще валялся брезентовый мешок Иктоса, я увидел на дороге открытый армейский джип. Мордастый водитель равнодушно сидел за рулем, еще один крепыш, поразительно похожий на тех, что стояли на краю канавы, курил, навалясь на переднее крыло.
– Они пропустят меня? – трусливо спросил я человека в берете.
Он кивнул:
– Конечно.
Он стоял почти подо мной, это меня устраивало. Близнецы обязательно упустят несколько секунд, я это чувствовал. А уж я воспользуюсь этими секундами. Мне должно хватить их.
– Я что-то должен сказать тем, на дороге?
– Будет лучше, если ты помолчишь, – усмехнулся один из крепышей-близнецов, но человек в берете отогнул лацкан курточки и что-то негромко буркнул. Я оценил связь: куривший у джипа моментально выпрямился и без особой приветливости, но помахал мне рукой.
– Проваливай.
Я совсем было собрался перенести ногу через гребень стены, когда со стороны невидимой веранды (ее прикрывали хозяйственные пристройки) донесся звон бьющегося стекла. Что-то там упало. Может, стакан.
– Там кто-то есть?
Похоже, до этого момента они впрямь верили в то, что полиция увезла труп Беллингера.
– Где? – тупо переспросил я.
– Ладно, проваливай, – быстро сказал человек в берете и полез в карман.
Но я не позволил ему вытащить пистолет. Оттолкнувшись от лестницы, всем своим весом я обрушился на него. Я знал, в этой игре он больше не участвует. Ему не повезло. Он даже не охнул, только шея странно хрустнула. Сильным толчком меня отбросило в заросшую травой канаву. Краем глаза я успел увидеть, как полетели в воздух клочья кожи – близнецы открыли стрельбу, не вытаскивая оружия из карманов.
Но они опоздали.
Я уже достиг хозяйственных пристроек и нырнул за них.
Пуля с неприятным шлепком ударила в кирпичную стену над моей головой. Посыпалась оранжевая пыль, я крикнул:
– Мистер Беллингер, не стреляйте!
– Потрясен твоей прытью, Айрон Пайпс. Раньше ты вроде прихрамывал?
Я не ответил.
Нападающие вряд ли сунутся сюда, пока не поймут, сколько нас и чем мы вооружены. Но, боюсь, речь шла о двух, ну, пусть о трех минутах. «Джек», – шепнул я и не услышал знакомого отзыва. Машинально коснулся пальцами правого уха – его жгло. На пальцах осталась кровь. Пуля сорвала кожу с мочки, а вместе с ней вживленный датчик. Люди Джека теперь не слышали меня, не могли слышать. К счастью, сигнал тревоги я им уже послал.
– Когда в человека стреляют почти в упор, – сказал я Беллингеру, – его физические недостатки становятся как-то менее заметными.
Старик усмехнулся:
– Там твои гости? Это они стреляют?
– Почему мои? – удивился я. – Уверен, что они пришли к вам. Мне они, кстати, предлагали уйти. Так и сказали: уходи, мол, что тебе делать в таком глухом углу.
Теперь удивился он:
– Ты отказался?
С вальтером в сухой, украшенной старческими веснушками руке он выглядел еще более загадочно. В глазах мерцало любопытство.
– Конечно, отказался.
– Но почему? – еще больше удивился он. – Чего хотят эти люди?
– Возможно, это ваши читатели, – ухмыльнулся я.
– Вот как ты заговорил, Айрон Пайпс. Стоит ли поднимать шум вокруг старика писателя? – Он тоже ухмыльнулся. Что-то там сошлось в его тайных размышлениях. Но что-то и не сходилось. По крайней мере, никаких резких решений он не принимал – седой крепкий одуванчик, еще не обдутый жестокими ветрами времени.
Решение принял я:
– Вставайте. Здесь оставаться нельзя.
Я ожидал споров, но старик не протестовал. Правда, он захотел, чтобы я потащил наверх и его любимое кресло, но я убедил его выразительным взглядом. Наверху, в кабинете, все еще попахивало взрывчаткой. Сдвинув два книжных шкафа, я закрыл проем вырванной взрывом двери. Часть книг упала на пол, но Беллингер не обратил на это внимания. Кабинет его ничем не удивил. Старик ни разу не согнулся, чтобы поднять какую-нибудь бумажку.
Я указал ему в угол. Туда же, перевернув письменный стол, я сдвинул кресла. Отсюда через распахнутое окно мы могли видеть самую опасную часть сада.
– Я хочу кофе, – сварливо заметил Беллингер.
Я изумленно оглянулся:
– Кофе? Сейчас? Боюсь, вам придется ждать.
– Долго?
Я невольно рассмеялся:
– Говорят, у кошки девять жизней. Чтобы ее убить, надо применить все девять способов умерщвления. Но вы-то куда торопитесь?
Беллингер нахмурился:
– Как долго все это протянется?
– Думаю, недолго.
– Это хорошо, – усмехнулся он. – Я не хочу долго ждать.
– Главное, не вставайте с кресла, – заметил я рассудительно. – Если один из ваших читателей устроится вон на том дубу, здесь не останется непростреливаемого пространства.
Кофе! Старик не уставал меня изумлять.
Иногда мне казалось, что я ему просто мешаю, что я вторгся в сценарий, в котором все давно расписано и в котором для меня нет роли, а иногда…
– Может, они ушли?
Я промолчал. Отвечать не было смысла.
К тому же, в отличие от него, я не хотел, чтобы нападавшие ушли.
Напротив, я ждал активных действий, потому что одного из нападавших нужно было взять живым.