Страница 59 из 84
– Мы проверим. – Джек держался очень вежливо. – Это все?
– А что еще можно держать в сейфе?
– Это не ответ.
– Да. Это все.
Мы с Джеком незаметно переглянулись.
А рукопись?
Почему старик не вспомнил о рукописи?
Почему смерть мистера Ламби, его литературного агента, человека, которому он, несомненно, доверял, так мало его тронула?
– В вашем кабинете прогремел взрыв, мистер Беллингер.
– Я слышал.
– Как вы это объясняете?
– Никак. А вы? – Он явно заинтересовался точкой зрения Берримена.
Джек хмыкнул:
– У вас есть враги? Я имею в виду серьезных врагов. Не выдуманных, а таких, что способны на крайности?
– Я прожил долгую жизнь…
Ответ прозвучал философски. Но нам с Джеком он не понравился.
– Большинство людей, мистер Беллингер, умудряются прожить жизнь без того, чтобы у них взрывались сейфы.
– У них, наверное, и сейфов-то нет, а я отношусь к меньшинству, – ухмыльнулся старик. – И всегда относился к меньшинству. И здесь я для того, чтобы журналисты и полицейские не попадались мне на глаза. Терпеть не могу гостей.
– А мистер Ламби?
– Он не гость. Он на меня работает.
– Работал, – напомнил Джек.
– Значит, работал.
– Вы хорошо его знали, мистер Беллингер?
Беллингер задумался.
В его глазах явно промелькнула тень озабоченности, но вслух он сказал:
– Мистеру Ламби просто не повезло.
– Что вы имеете в виду?
Беллингер неопределенно пожал плечами. Он, наверное, пришел к какому-то своему выводу, и этот вывод его успокоил. Ну да, у него украли рукопись, разрушили кабинет, убили литературного агента, а выглядел он успокоенным. Я взглянул на Джека, и он понял меня.
– Оставить вам охрану, мистер Беллингер?
– Зачем? Чтобы неизвестные мне люди слонялись по саду и нарушали гармонию?
– Гармонию? – не понял Берримен. – Опасно оставаться одному в таком глухом местечке.
– У меня есть садовник. – Беллингер внимательно взглянул на меня. – Не в меру прыткий, но он мне нравится. Думаю, ничего особенного нам не грозит.
– Ничего особенного?
– Вот именно.
Прихрамывая, волоча левую ногу, я спустился с веранды и проводил «полицейских».
У ворот, когда я возился с запорами, Берримен шепнул:
– Будь настороже, Эл, они точно вернутся. Рукопись они получили, но им обязательно надо проверить, уничтожили они старика или нет. Они захотят убедиться, что Беллингер мертв. Скорее всего, они нагрянут в самое ближайшее время. Если рукопись существует в одном экземпляре, им приятно будет убедиться, что старик исчез. Они ведь считали, что сейф будет открывать именно он. Возможно, они пропустили появление литературного агента. Если они увидят, что старик жив, тебе придется туго, Эл. Чтобы прийти на твой сигнал о помощи, нам понадобится примерно десять минут. Поэтому будь осторожен. Что бы ни происходило, ты обязан продержаться десять минут. Даже если против тебя бросят армейские вертолеты, ты обязан продержаться.
Берримен ухмыльнулся. Его инструкции касались не только таких общих тем.
– Шеф просил напомнить, что ему нужен живой свидетель. Живой , понимаешь? Если даже на тебя бросят целый батальон алхимиков – или кто там у нас они? – одного ты обязан взять живым.
18
– Вы умеете стрелять?
Старик неопределенно хмыкнул.
– Ваш вальтер уцелел. Я не отдал его полицейским. – Я выложил на стол обшарпанный пистолет. – Я нашел его на полу в кабинете. Не думаю, что вам придется стрелять, но лучше пусть он будет у вас под рукой. Завтра сюда понаедут следователи, но впереди ночь. Если придется стрелять, палите куда угодно, только не в меня.
– Ты, выходит, умеешь стрелять, Айрон?
– Я служил в армии.
Беллингер хмыкнул.
Поведение старика ставило меня в тупик.
Он не поднялся в изуродованный взрывом кабинет, не проводил к машине тело своего литературного агента, продолжал, как всегда, полулежать в низком кресле и рассеянно следить за порханием пестрых бабочек, откуда-то вдруг налетевших в сад. Они летали везде, трепеща нежными крылышками, садились на белые цветы нежных лун, раскачивались на тонких веточках леди Эверли. Солнце лениво играло в колеблющейся листве, и на лице Беллингера то появлялась, то исчезала странная, как бы его самого удивляющая улыбка.
В воздухе, на мой взгляд, попахивало Гренландией, а старику было наплевать.
– Никак не думал, мистер Беллингер, что служба у вас окажется столь хлопотной.
– Для садовника ты выражаешься слишком красиво, Айрон.
Беллингер вдруг подмигнул мне.
Я не ошибся.
Он действительно подмигнул.
Так, как будто нас связывало что-то, известное только нам двоим.
19
В тысячный раз обходя бетонную стену, я задумался: а как, собственно, попадают на виллу мои невидимые противники? Как перебираются через стену, оснащенную микродатчиками? У них есть подавляющая аппаратура? Они следят за моими передвижениями?
Я остановился.
И прислушался.
Кто-то шел по центральной аллее.
Укрывшись за дубом, я изумленно сплюнул. По центральной аллее с важным, даже напыщенным видом шест вовал Иктос. Правая рука бывшего грека покоилась в накладном кармане курточки. Может, он сменил фляжку на пистолет? Выждав несколько секунд и убедившись, что за бывшим греком никто не следует, я крикнул:
– Эй!
Он нисколько не испугался.
– У вас тут все в порядке?
Его наглость меня взорвала.
– Как ты сюда попал?
– Ну, ну, не кипятись, – сказал он, с любопытством осматриваясь. – Я видел машины. К вам приезжала полиция. Что-нибудь случилось?
– Как ты сюда попал?
– Да ладно, не нервничай. – Он отхлебнул из фляжки. Все-таки в его кармане оказалась фляжка. – Мы же соседи.
Я повторил вопрос, и он наконец понял, что я спрашиваю всерьез.
– Характер у тебя плохой, вот что тебе скажу. Вы там натыкали стекла на стене, я из-за вас хороший мешок испортил. Хороший брезентовый мешок. Ты же сам оставил у стены лесенку.
– Я ее оставил с внутренней стороны, – возразил я. – Как ты взобрался на стену?
– Вот большое дело! – Иктос занервничал. – Да ухожу я, ухожу, сам видишь! Я хороший мешок испортил. Там битое стекло, просто так не переберешься. Ухожу, ухожу, чего ты разгорячился?
– Проваливай, – процедил я.
– Видишь, я уже ухожу. И кричать нечего.
Я вышел из-за дуба и остановился на краю канавы.
Иктос действительно знал дорогу. Моя лесенка была прислонена к стене, а с другой стороны он, наверное, подставил свою. Я молча следил, как бывший грек, пыхтя, взбирается на стену. Наконец он сел там и свесил вниз ноги.
– Видишь, – сказал он чуть ли не с укором. – Я к тебе по-человечески, а ты кричишь.
– Еще раз повторишь этот фокус, пеняй на себя.
– Это и есть новый садовник мистера Беллингера?
Я не сделал ни одного движения.
Обычно в того, кто в подобной ситуации проявляет прыть, стреляют сразу.
Я не хотел, чтобы в меня стреляли. Я даже не шелохнулся, только скосил глаза в сторону говорящего. Тем более что он был не один. Крепкие спортивные ребята в коротких кожаных куртках с удобными накладными карманами. Случись неожиданное, стрелять можно не вынимая оружия. Конечно, куртки будут испорчены, но это второе дело.
– Теперь-то я могу хлебнуть? – смело спросил со стены Иктос.
Один из крепышей кивнул.
Иктос ухмыльнулся и сделал большой глоток.
– Зря ты все время грозишься, – укоризненно сказал он мне. – Я таких, как ты, знаю. Грозятся, грозятся, а дела не делают. А вот я, если что, – похвастался он, – бью сразу.
– Он тебе грозил? – удивился ближайший ко мне крепыш. – Почему?
– У него привычка такая, – ухмыльнулся Иктос. – Они тут с хозяином как сычи. Сколько раз предлагал: хлебни из фляжки.
Так же осторожно я скосил глаза в другую сторону.