Огненный Крест (ЛП)

- Извини, - пробормотал он. - Боже, мне жаль. Мне не стоило этого делать.

Она слегка приоткрыла один глаз и увидела, как он поднялся на колени, покачнулся и нагнулся, чтобы привести ее задранную юбку в благопристойный вид. Он потерял свой галстук, и порез под его челюстью снова отрылся. Она порвала его рубашку, его жилет был распахнут, половина пуговиц на нем отсутствовала. Он был весь в крови и грязи, и опавшие листья и кусочки желудей запутались в его растрепанных темных волосах.

- Все в порядке, - сказала она и села. Вид у нее был не лучше, ее груди были полны молока, и огромные влажные пятна проступили на лифе платья. Роджер увидел их и, подобрав плащ, нежно обернул его вокруг ее плеч.

- Извини, - повторил он и потянулся убрать волосы с ее лица, его рука была холодной на ее теплой щеке.

- Все хорошо, - сказала она, пытаясь собрать разлетевшиеся обломки своего “я”, которые ускользали от нее, словно капельки ртути. - Прошло только полгода, и я все еще кормлю Джемми грудью. А это значит … то есть я думаю, что сейчас безопасно.

Но как долго еще? задалась она вопросом. Небольшие толчки желания, смешанные со страхом, все еще сотрясали ее тело.

Она должна прикоснуться к нему. Подняв уголок плаща, она прижала его к ране. Воздержание? Когда прикосновение к нему, его запах, воспоминание о последних нескольких минутах рождали в ней желание уронить его на землю и повторить все сначала? Когда нежность к нему нахлынула на нее, словно молоко, прилившее к ее грудям?

От неудовлетворенного желания они болели, и она чувствовала, как струйки молока щекотали ее ребра под платьем. Она коснулась одной груди рукой, тяжелой и полной, ее гарантии на некоторое время.

Роджер убрал ее руку, дотронувшись до пореза.

- Все в порядке, - сказал он. - Кровь уже не идет.

Он имел странное выражение - или выражения. Обычно его лицо было спокойно уверенным, даже немного суровым. Теперь его черты постоянно менялись, выражая то глубокое удовлетворение, то такую же глубокую тревогу.

- В чем дело, Роджер?

Он кинул на нее быстрый взгляд, потом отвел глаза и немного покраснел.

- О, - сказал он. - Ну. Просто мы … э … фактически в настоящее время мы не женаты.

- Конечно, нет. Свадьба будет только вечером, - она поглядела на Роджера, и смех поднялся из ее желудка, как пузырьки газа. - О, дорогой, - сказала она, сопротивляясь желанию захихикать. - Мистер МакКензи, у тебя такой вид, словно кто-то использовал тебя в лесу.

- Очень забавно, миссис Мак, - сказал он, оглядывая свой потрепанный вид. - Ты тоже побывала в хорошей драчке, если судить по твоему виду. Но я имел виду другое, мы были женаты по шотландского обычаю уже год. Но он прошел, так что формально до сегодняшнего вечера мы не женаты.

Она, прищурившись, посмотрела на него и убрала дождь с глаз тыльной стороной ладони, поддавшись желанию рассмеяться.

- Боже, ты думаешь, это имеет значение?

Он неохотно усмехнулся в ответ.

- Нет. Просто я сын священника, и какой-то шотландский кальвинист внутри меня шепчет, что обращаться таким образом с женщиной, не являющейся моей женой, грешно.

- Ха, - произнесла она и обхватила колени руками. Наклонившись вбок, она тихонько подтолкнула Роджера.

- Старый шотландский кальвинист. Действительно?

Он не глядел на нее, опустив глаза в землю. Капельки дождя блестели на его ясно очерченных черных бровях и длинных ресницах, серебря кожу на его скулах. Он глубоко вдохнул и медленно длинно выдохнул.

- Я не могу сказать, что твои опасения не имеют причины, - сказал он тихо. - Я не понимал, я вообще не думал до сегодняшнего дня о том, как опасен брак для женщины.

Он взглянул на нее и улыбнулся, хотя выражение беспокойства оставалось в его зеленых глазах.

- Я хочу тебя, Бри, больше, чем могу выразить. Просто я подумал, что как бы прекрасно не было произошедшее сейчас, я могу подвергнуть твою жизнь риску, если продолжу заниматься с тобой любовью. Но проклятие, если бы я хотел прекратить это!

Маленькие струйки страха слились в холодную змею, которая скользнула по ее позвоночнику и свернулась глубоко в ее животе, обвив кольцами матку. Она знала, чего он хотел, и это было не только то, чем они сейчас занимались, как бы приятно оно не было. И понимая, чего он хочет - и почему - как она может отказать ему?

- Да, - она также глубоко вдохнула воздух и выпустила его белым облачком. - Ну что ж, я думаю, сейчас поздно волноваться об этом, - она взглянула на него и коснулась его руки. - Я хочу тебя, Роджер.

Она притянула его голову и поцеловала в губы, получая утешение в силе его рук, обвившихся вокруг нее, теплоте его тела рядом с собой.

- О, Боже, Бри, - пробормотал он ей в волосы. - Я хочу сказать тебе, что всегда буду защищать тебя, тебя и Джемми от любой опасности. И мне невыносимо думать, что именно я могу стать угрозой для тебя, что я могу погубить тебя своей любовью.

Его сердце сильно и ровно билось рядом с ее ухом. Она почувствовала, что тепло вернулось в ее руки, обхватившие его спину, и проникло глубже в тело, растопляя некоторые из ледяных струек страха.

- Все в порядке, - сказала она, наконец, желая подарить ему утешение, которое он не мог дать ей. - Я уверена, все будет хорошо. У меня подходящие бедра, все так говорят. Я просто кубышка.

Она провела рукой по роскошной выпуклости своего бедра, и он улыбнулся, последовав своей рукой тем же путем.

- Ты знаешь, что сказал мне Ронни Синклер вчера вечером. Он смотрел, как ты наклонилась, чтобы подложить дрова в костер, вздохнул и сказал: “Ты знаешь, как выбирать девушку, МакКензи? Начни с задницы и поднимайся выше!” Ой!

Он отскочил, смеясь, когда она шутливо ударила его.

Потом он нагнулся и очень нежно поцеловал ее. Дождь все еще падал, барабаня по мертвым листьям, устилавшим землю сплошным слоем.

Ты хочешь ребенка, не так ли? - спросила она тихо. - О котором ты точно будешь знать, что он твой?

Он некоторое время не поднимал головы, но, наконец, взглянул на нее, позволив ей увидеть ответ на своем лице. Сильное желание, смешанное с волнением и тревогой.

- Я вовсе не … - начал он, но она остановила его, закрыв его рот рукой.

- Я знаю, - сказала она. - Я понимаю.

Она понимала. Почти. Брианна, как и он, была единственным ребенком в семье и знала тоску по близости с родственной душой, хотя ее потребность в близости, в отличие от его тоски, была удовлетворена. У нее был не один любящий отец, а даже два. Мать, которая любила ее, несмотря на пространство и время. Мюрреи, семья, которую она неожиданно нашла в Лаллиброхе. И более всего, у нее был сын, ее плоть и кровь, маленький и доверчивый вес которого уверенно привязывал ее к миру.

А Роджер был сиротой, один в мире на протяжении длительного времени. Его родители погибли прежде, чем он узнал их, его старый дядя умер. У него не было никого, кто бы называл его своим, никто не любил его только потому, что он был чьей-то плотью и кровью. Никто, кроме нее. Неудивительно, что он жаждал уверенности, которую она ощущала, когда держала в руках своего ребенка.

Он внезапно откашлялся.

- Я … хм … собирался подарить его тебе вечером. Но возможно …

Он достал из внутреннего кармана сюртука и протянул ей мягкий сверток ткани.

- Что-то вроде свадебного подарка, да? - он улыбался, но она могла видеть неуверенность в его глазах.

Брианна развернула сверток, и пара черных глаз-пуговиц взглянули на нее. На кукле было бесформенное платье из зеленного ситца и волосы из красной пряжи, торчащие во все стороны. Ее сердце сильно застучало в груди, и горло сжали спазмы.

- Я подумал, что малышу она понравится, может быть, он будет грызть ее.

Она пошевелилась, и мокрая ткань платья натянулась на ее груди, родив в них ощущение покалывания. Да, она боялась, но существовали вещи, более сильные, чем страх.

- Это будет в другой раз, - сказала она и коснулась его руки. - Я не могу сказать когда, но это будет.