Полтергейст

— Что это?

Она спохватилась и остудила мое любопытство ледяным взглядом:

— Не ваше дело.

— Может, нет. А может, и да. Особенно если это та самая брошь, которую мог украсть один из участников.

Ее брови сдвинулись в одну жесткую линию.

— Ладно. Это моя брошь.

— Выглядит не слишком ценной.

— Она принадлежала моей двоюродной бабушке! Берте Найт… Черт, имейте хоть каплю почтения. Я думала… Мне казалось, я забыла ее у Марка.

На миг мне показалось, что ее ледяная скорлупа треснула. Я решила ковать железо, пока горячо. Наши взгляды встретились, и я пытливо склонила голову набок.

— Значит, накануне вы были у Марка дома? — Она дрогнула. Я же была сама невозмутимость. — Я вас не отпущу, пока не услышу ответ. Кстати, ваш муж уже спускается, так что советую поторопиться.

— О Господи… Хорошо. Я оставила брошь дома у Марка в среду. У нас был роман… Я сказала, что брошь потерялась. Не хотела, чтобы кто-то узнал. Довольны?

— Нет. Почему вы за ней не вернулись?

— Я собиралась, но все не доходили руки, да и Марк не отвечал на звонки. Кто-то забрал брошь у Марка или украл. Я точно знаю, это один из них… — выпалила она.

— Откуда такая уверенность?

— Больше некому. Брошь швырнула Селия, но заставил ее кто-то из группы. Она уже не та, что прежде. Она не похожа на полтергейст Филиппа, о котором рассказывал Такман. Теперь она жестокая и злопамятная. А как хорошо все начиналось, так весело…

— А почему это не мог быть дух Марка? Если вы его разозлили…

— Духов не существует, — фыркнула она. — Мы создали Селию. Мы ее контролируем. Или один из нас. Вы же видели, что произошло?! Кто-то из них швырнул в меня брошью.

Сзади по лестнице сбежали торопливые шаги. Кара замолчала и обернулась навстречу мужу, который влетел в вестибюль с ее сумочкой в руках и пиджаком на локте. Он просиял при виде жены, а затем заметил сочащуюся алым ранку на ее щеке и изменился в лице.

— Пойдем, милая, — сказал Дейл, накидывая пиджак ей на плечи. — Мы же не хотим, чтобы на твоем прелестном личике появился шрам!

Он чмокнул Кару в лоб и повел к двери.

Кара. По-испански это означает «дорогая».

Я стояла и смотрела, как за ними закрывается дверь. Мне было почти жалко Дейла Сталквиста. Он взял в жены трофей, богиню из ртути и стали, и так уж вышло, что влюбился в нее. Он забыл, что и ртуть, и богини могут быть беспощадными убийцами…

Не менее беспощадный убийца ходил где-то здесь, у меня под носом. Кто-то забрал брошь из квартиры Марка или заставил Селию это сделать — один из тех, кто присутствовал на сегодняшнем сеансе. Швырнуть брошь Каре в лицо на глазах у всех… Наверное, он жутко гордился, что обвел меня вокруг пальца. Вполне вероятно, этот умник считает, что ему сойдет с рук и убийство. Ручной полтергейст!.. Идеальный сообщник и орудие в одном лице. За этим мог стоять кто угодно, включая Дейла или даже Кару — она ведь нагло соврала про брошь (богини тоже лгут). Правда, я очень сомневалась, что это они. Ее горе выглядело слишком искренним, чтобы быть игрой — тем более что актриса из Кары не очень… Роль внучатой племянницы Берты Найт-Лэндис она с треском провалила.

Я потащилась обратно за записями, мысленно готовясь к битве с Терри и Такманом.

Глава шестнадцатая

Такман по-прежнему крутился вокруг участников сеанса на верхней площадке, утешая и умасливая. Терри куда-то запропастился. Оказалось, он сидит в аппаратной. Его неуместная вспыльчивость наводила на мысли о причинах столь странного поведения — особенно теперь, когда я была абсолютно уверена, что проект Такмана никто не саботирует… Кого или что он защищал?

Проходя мимо, я шепнула Такману:

— Подержите их здесь, а я пока пересмотрю видео вместе с Терри. Хочу разобраться, что именно произошло. Кара считает, что брошь в нее кинули, и, если она права, нужно срочно выяснить, кто это был.

Такман дернул плечом в ответ. Оставалось надеяться, что это знак согласия.

Я нырнула в аппаратную.

Терри возился с кнопками записывающего видеооборудования.

— Ну что вы ко мне пристали! — возмутился он, даже не посмотрев в мою сторону.

Я закрыла за собой дверь и придвинула стул. Терри сидел ко мне вполоборота, я видела большую часть его профиля и напряженную линию плеч.

— Я хочу понять, в чем ваша проблема.

— В вас.

— Я так не думаю, — сказала я. — Вы меня даже не знаете, и я ничего вам не сделала. С тех пор как началось это нелепое расследование, мы перекинулись от силы дюжиной фраз.

— Вот именно, нелепое. — Он не повернул головы, зато перестал тыкать кнопки и, сжав руки в кулаки, положил их на пульт.

— Ага, кажется, кое-что проясняется. Это расследование вас бесит?

— Еще как!

— Почему? Вы переживаете за свою работу? Или боитесь? Вам есть что скрывать? — Сама я так не думала; насколько я видела сквозь Мглу, он никак не был связан с полтергейстом. Зато его аура, злобно-красная, с вкраплениями серебристых вспышек, разрослась до довольно больших размеров.

Он развернул стул и сердито на меня глянул, уперев кулаки в бока.

— Нет! Если Так думает, что я подтасовываю результаты, пусть сам явится и скажет мне в лицо! Я не обманщик! Я вкалывал как проклятый, чтобы получить это место, я его заслужил! Мне незачем саботировать проект. Поймите, крест на проекте для меня — все равно что крест на карьере. Результаты его не устраивают… Слишком хороши, видите ли! Приведу-ка я, говорит, детектива со стороны, проверить. И вот является эдакая фифа, и давай расспрашивать да разнюхивать, совать нос в наши записи и методики. Много вы в них понимаете?! Да ни хрена!.. Не стыдно? Даже компьютерщика с собой притащила.

— Признаю, есть области, в которых я некомпетентна. В таких случаях я полагаюсь на мнение экспертов. Вот как сейчас, когда я надеюсь, что вы поможете мне с этим видео.

Он уставился на меня: ярость потихоньку уступала место удивлению, а гневное сияние вокруг потускнело.

— Терри, вам, как техническому специалисту, действительно несложно исказить или подправить результаты. Но то же самое можно сказать о Дениз Франциско или практически о любом, кто по воскресеньям и средам сидит в этой комнате, включая самого Такмана. Сначала я должна определить саму методику, а потом уже решать, применяли ее или нет.

— Значит, вы не думаете, что это я?

— И да, и нет. Дело в том, что, на мой взгляд, Такман ошибается. Думаю, после сегодняшних чудес он или окончательно зациклится на поимке злоумышленника, или все-таки признает, что был неправ. Поэтому так важно убедиться, что зрение меня не обмануло и камера сняла то же самое. Скажем так: я верю, что вы не мухлевали с пленкой.

Он усмехнулся.

— Чтобы смонтировать запись, мне понадобилось бы куда больше времени и все наше оборудование.

— Тогда покажите мне видео.

Терри обдумал услышанное, а затем пододвинул стул, позволяя мне сесть рядом, пока он давал объяснения.

— У меня тут записи с трех разных углов, но этот — самый лучший.

— С трех? Те пленки, что вы мне давали, были сняты с одного угла…

Он пожал плечами, не глядя мне в глаза.

— Так сказал, что вам больше ничего не надо — лишь общее представление.

Я вздохнула. Вряд ли Терри намеренно утаил бы от меня записи. К тому же я была рада, что не пришлось прокручивать в три раза больше пленки.

Мы просмотрели сегодняшний сеанс под каждым углом по два раза. Под конец мы оба восторженно качали головами.

— Эта штука просто — хлоп! — и вывалилась из воздуха! — дивился Терри, взяв крупный план. — Это… это же просто…

— Это тульпа, — подсказала я.

— Это круто. Настоящая, ожившая штука, при свидетелях. Группа Филиппа считала, что у них получится, а Так сказал, что это вряд ли возможно.

— Кажется, Так ошибся. — Я встала и посмотрела на него. — Спасибо, Терри.

Он смущенно кивнул.

Такман собрал оставшихся участников в комнате для сеансов. Уэйн Хопке, Ана и Иен сели рядком на диване. Иен положил руку на плечо Ане, но та старалась не встречаться с ним глазами, глядя в пол или на Такмана, сидевшего за столом вместе с Кеном и Патрицией. Кен хмурился и, сжав зубы, внимательно слушал Такмана. Патриция, которая все еще всхлипывала, вцепилась в его руку. Сидящий рядом с Аной Уэйн кивал со странно безучастным видом. Стекло мешало мне определить, что происходит во Мгле. На этот раз не было никаких признаков активности. Ни света, ни вспышек, которые я видела в прошлый раз — ничего.