Полтергейст

Пока я парковалась, из моей сумочки донеслась странная попсовая мелодия: какое-то блеяние и чириканье под механический барабанный ритм. Через несколько секунд до меня дошло, что это мой мобильник. Я решила, что обязательно сменю дурацкий рингтон, как только пойму как. Я покопалась в сумочке и ответила на звонок.

— О! Привет, Харпер. А я думал, что набираю твой пейджер.

— Все в порядке, Бен. Я купила мобильник с переадресацией звонков. Что-то случилось?

— Да нет, просто я нашел информацию по интересующему тебя вопросу. Хотелось бы сегодня встретиться. Мара пока усмиряет нашего носорожика, поэтому если хочешь, покажу тебе, как это выглядит не на бумаге.

— Было бы замечательно. Где и когда?

— М-м… Как насчет четырех? В «Пятой точке», здесь, на холме Королевы Анны?

— Час скидок? Хорошо.

Бен фыркнул.

— Ага, кому час скидок, а кому тихий час.

Я рассмеялась.

— Понимаю. Увидимся там. Спасибо, Бен. — Я захлопнула телефон, сунув его в карман пиджака.

К тому времени, как я подошла к кинотеатру «Гарвард Экзит», первые сеансы шли уже около получаса — фильм из Польши и какое-то независимое кино, о котором я никогда не слышала. В билетной кассе (простое окошко в стене) я спросила Иена Маркина, и мне сказали зайти внутрь и подождать, пока он спустится с третьего этажа.

Кинотеатр занимал большое кирпичное здание, словно пародирующее английский стиль. Надпись на декоративной цементной табличке над дверью гласила: «Женский Клуб Сенчури». После свежего ремонта фойе скорее напоминало шикарную гостиную двадцатых годов, чем кинотеатр. Это было длинное узкое помещение с узорчатым ковром на весь пол, камином, удобными креслами, бронзовыми лампами в стиле ар-деко и блестящим черным роялем. То тут, то там мелькали серебристые призраки — следы воспоминаний, впитавшихся в комнату, — и несколько завитушек энергии.

В холле меня никто не встретил, и я решила забежать в туалет.

Стоя над раковиной с пригоршней пены и жидкого мыла, я подняла глаза, чтобы посмотреть в зеркало, и удивленно заморгала. Кто-то стоял у меня за спиной, хотя я никого не слышала. Я обернулась, и два мира наплыли один на другой. Стоявшая сзади женщина была призраком. Что ж, подождет.

Я ополоснула руки и повернулась к ней. Передо мной стояла полная женщина с горящим взглядом. Темные волосы собраны в пучок, одежда, как у светской матроны эры джаза. Она окинула меня суровым взглядом.

— Полагаю, вы разумная женщина, хотя и выбрали опасный род занятий, — сказала она твердым, но тихим тоном.

— Простите?

— Я всегда считала, что женщины и мужчины равны, но и те, и другие должны идти к своей цели честным путем. Не терплю лгунов. Брошь — обычная подделка. Как и попытки этой девицы причислить себя к моей семье. Будь моя воля, я бы высказала ей все в лицо, этой выскочке. Надеюсь, вы передадите ей мои слова.

Она развернулась и решительно зашагала к выходу, растворившись в дымке времени перед самой дверью.

Я была ошарашена, иначе не скажешь. Я огляделась по сторонам, ища во Мгле призрака, но она успела исчезнуть из виду, и я не нашла ее следов в нетронутой дымке пространства между мирами.

— Кто вы? — окликнула я, но не получила ответа. Тишина. У меня не было времени искать ее во Мгле и расспрашивать.

Покачивая головой, я вернулась в роскошное фойе.

— Мило, но занудно. Этакий анти-Гэтсби… Ваше мнение?

Я резко обернулась и попала под сияние лучезарной улыбки, словно сошедшей с рекламы зубной пасты. Поверх этого сверкающего белоснежного великолепия на меня с выверенным чарующим прищуром смотрели голубые глаза. Голову и плечи юноши своеобразным нимбом обвивала желтая нить.

Я кивнула, улыбаясь в ответ.

— Да, вы правы. Совсем как в Ист-Эгге. — Его улыбка стала шире, даже появились ямочки на щеках. — Вы, наверное, Иен Маркин. — Это был красивый белый парень, который встречался с девушкой-азиаткой из проекта. На записи я видела, как он распутывал ее черные волосы, зацепившиеся за сережки.

Когда он услышал свое имя, его глаза блеснули.

— Да, это я. А вы, должно быть, Харпер Блейн.

Я ограничилась кивком. Мы с ним были примерно одного роста, только его волосы в отличие от моих вились. Он отлично выглядел и, похоже, прекрасно отдавал себе в этом отчет, хотя и не показывал виду. Его волосы были слегка взъерошены, безупречно белая рубашка чуть велика, галстук повязан небрежно, но ровно. Похоже, на то, чтобы быть молодым и сексуальным, уходило немало усилий — хорошо, что меня бог избавил от подобных трудов.

— Вы ведь хотели побеседовать о проекте Такмана?

— Да. У вас есть время?

— О да. Зрители выйдут нескоро, и, думаю, все обойдется. Присядем у камелька? Никто не будет возражать.

Я согласилась, и Иен отвел меня к креслам у камина. Он сел рядом, а не с другой стороны, и, перегнувшись через подлокотник, заглянул мне в глаза.

— Итак, что вы хотели узнать? — Его глаза лучились живым интересом.

— Когда вы приняли участие в проекте и почему?

Он хмыкнул, и вокруг появилось странное мерцание, как цветная мозаика, отраженная в кривом зеркале. Я никогда не видела ничего подобного.

— В декабре у меня появилось чувство… словно я топчусь на месте. Понимаете, это приедается — каждый день одно и то же, те же занятия, та же работа, те же лица. Вот я и решил подыскать себе что-нибудь вне факультета социологии — это моя специализация, — познакомиться с новыми людьми. Признаю, я… — Он усмехнулся. — Ну, я как бы изучаю любой коллектив изнутри, а наблюдать за социологами — удовольствие сомнительное. Они всегда настороже. А разве может быть что-то менее практичное, чем создание собственного призрака? Конечно, все это попахивает коллективным поведением, но я стараюсь расслабиться и просто получать удовольствие, вместо того чтобы все время анализировать.

— Значит, для вас это что-то вроде интеллектуального отдыха?

— Да. И люди подобрались хорошие.

— Интересные?

Он снова рассмеялся.

— Да, просто замечательные. Мы прекрасно ладим. Мы с Аной несколько раз ходили в бар с Марком и Кеном — отлично провели время. Вот… Должен признать, Терри — порядочный засранец, но, к счастью, я с ним не общаюсь. Большую часть времени на сеансах весело. И, безусловно, проект себя оправдал.

Я вздернула брови.

— В каком смысле?

Он криво улыбнулся и опустил глаза.

— Знаю, это не очень красиво с моей стороны. Просто иногда мне трудно целиком посвящать себя Ане. Она центр моей вселенной, и все же… Хорошо, когда рядом есть и другие люди, новые друзья. Мой эгоизм, Анина беспечность…

— Вы об Ане Цой, верно? Она тоже участвует в проекте.

Он поднял глаза.

— Да. Пожалуйста, только не закладывайте меня. Еще подумает, что мне с ними интереснее. Мы с Аной иногда ревнуем друг друга. Надеюсь, это останется между нами, — затараторил он. Его глаза умоляли, но вокруг снова замерцали цветные отблески.

— Разумеется, все, что вы скажете, останется между нами. — Мне стало интересно, зачем он поднял эту тему.

Он со вздохом сел обратно.

— Харпер, вы не представляете, как вы меня успокоили. Проект многое мне дает, и я не хочу все портить.

— И как, по вашему мнению, он продвигается?

— Потрясающе! Просто великолепно! Иногда просто невозможно оторваться. Видели ли бы вы, что было в среду. — Он тихонько присвистнул. — Это было круто, но, знаете, сильно всех вымотало. Совершенно. Н-да…

— Вам не приходило в голову, что это розыгрыш? Ни разу?

Он заморгал и вопросительно посмотрел на меня.

— Розыгрыш? Нет. То есть это же просто… Да и зачем? Мы прекрасно справляемся. Да даже будь это чей-то трюк, разве бы мы не заметили? Как спрячешь механизм, который так перемещает стол? Я давно здесь работаю и видел разный театральный реквизит — вон, в хранилище на чердаке полно этого хлама. Он слишком громоздкий.

Я не стала ему говорить, что современное сценическое оборудование сильно изменилось со времен последнего проходившего здесь спектакля. Даже я, в бытность простой танцовщицей кордебалета, навидалась устройств на микропроволоке и потайных люков, куда более современных, чем рухлядь из местного хранилища. Но, надо признать, я никогда не слышала о технике, способной заставить стол летать по комнате в двух шагах от людей.