Стая

мускулистой груди и отбросил полотенце на кровать.

— Никого не надо наказывать, — усмехнулся Крапивин. — Считай, что это мне гадалка наворожила.

— Какой ты, однако, решительный, вот у меня бы ни за что смелости не хватило узнавать свою

судьбу у гадалок.

— А может, разумности? Шучу я, конечно. Не знал я, что ты уже вернулся, набрал, аккурат, чтобы

поинтересоваться.

— Я так понимаю, с лирическим вступлением можно покончить?

Коротко заверещал дверной звонок. Денис, не отнимая трубку от уха, впустил Вуича и взмахом руки

отправил его на кухню.

— Истинно так. Очень встретиться хотелось бы.

— Взаимно. Я позвоню. Мне нужно некоторое время, чтобы скоординировать свои действия.

— Ну, разумеется. Буду ждать звонка.

С Вуичем Денис сегодня уже виделся, потому душевных объятий не последовало. Лёня сразу полез в

карманы пиджака, вытащил две связки ключей.

— Машина… квартира, — бросил их поочередно.

Денис поймал обе и сжал в кулаке.

— Отлично. — На момент застыл острым взглядом на лице Вуича.

— Все тихо, — сообщил друг, предвосхищая вопрос.

— Даже тишина бывает громкой, — ответил ему Шаурин и качнулся вперед, сдергивая рубашку со

спинки стула.

***

Крапивин ждал Шаурина в одном из городских парков. Это стало неизменной традицией: в теплое

время года встречаться где-то на улице. Редко они решали свои вопросы в ресторане за ужином. В

основном стояли застыв у пруда или медленно брели по живописным аллейкам под бдительным

присмотром охраны.

— Я рад тебя видеть, Денис.

— Как дела, Олег Николаевич? Как здоровье? — Денис крепко пожал протянутую Крапивиным

руку. Глубоко и приятно вдохнул чуть влажноватый воздух.

— Не могу ответить на твои вопросы однозначно положительно. Ну да ладно… Если честно, думал, что ты уже обосновался где-нибудь заграницей.

Шаурин многозначительно хмыкнул.

— Почему нет? — посмотрел в его лицо Крапивин.

— Все очень банально и пафосно. — Денис обратил взгляд к воде, и, сцепив руки за спиной, чуть

шире разворачивая плечи, встал ближе к витиеватому кованному парапету. От набежавшего вдруг

ветерка пруд покрылся рябью, и плавающие на его поверхности листья беспомощно задрожали. — Я

патриот. Это мой город, моя земля. И жить я хочу здесь, и детей растить. Как в том детском стишке, помнишь? И тропинка, и лесок, в поле – каждый колосок… Это Родина моя. А отдыхать можно в

любой точке земного шара.

— Резонно. Похвально. Согласен.

— Говори, Олег Николаевич, что у тебя за проблема, — не отрывая взгляда от дрожащих листьев, поощрил Крапивина на разговор. — Ты же меня не о погоде пригласил поговорить. Не о прелестях

заграничных курортов и чудесах света.

— Возможно, у нас одна проблема на двоих.

— Не удивлюсь.

***

В «Эгоист» Шаурин, как и раньше, зашел с административного входа. Центральные двери были еще

закрыты. Молодой и резвый охранник тут же преградил путь.

— Вы к кому?

— К Монахову.

Парень хотел сказать, как велено, что Сергей Владимирович не принимает, но оценив авторитетный

тон и вид гостя, замешкался. Вызвал по рации старшего. Тот появился быстро, словно вынырнул из-

за соседнего угла.

Денис, конечно, мог сам позвонить и предупредить о своем приходе или договориться о встрече в

другом месте, но не стал. Потому с завидным терпением и железным спокойствием ждал, пока

ребята выполнят свою работу.

По лицу старшего было видно, что Шаурина тот узнал: щека у него дернулась, и в глазах появилась

совсем ненужная растерянность, что слегка позабавило.

— Я должен позвонить, Денис Алексеевич, — извиняющимся тоном сообщил он.

— Звони, — спокойно сказал Шаур. Дождался, пока охранник отзвонится и только потом шагнул к

лестнице.

Подойдя к двери кабинета, решил, что стучаться будет излишне. Вошел без стука – не быстро, не

медленно, — уверенно. Словно позволяя Монахову привыкнуть к своему присутствию перед тем, как заговорит.

— Добрый день, Сергей Владимирович, — предельно вежливо, но твердо поздоровался.

Порадовало, что Монахов в кабинете находился один. На какой-то миг Денис застыл у двери, а

шагнул вперед, лишь когда Сергей Владимирович, приветствуя его, поднялся с кресла.

— Здравствуй, Денис. Неожиданно… — но вопреки сказанному, голос его свидетельствовал об

обратном: совсем он не удивлен. Он не просто не удивлен, он совершенно точно имеет

представление – зачем Шаурин здесь.

— Разве так уж неожиданно, Сергей Владимирович, — произнес Шаур с тонкой иронией и, распахнув серый пиджак, крепко уселся в ближайшее от стола кресло.

Монахов молча вернулся на место, осел как будто тяжело, но пристального взгляда от лица Шаурина

не отрывал. Денис молчал намеренно, точно ждал главных вопросов, которые ему пока не

задавались. Тишина расползалась по кабинету — становилась вязкой и напряженной.

Только слабые духом не выдерживают молчания – Монахов это знал. А теперь перед ним сидел

равный и сильный противник. Сейчас даже наверняка еще сильней, потому что Шаурин знал все, а

Монахов мог только догадываться, основываясь на слухах и намеках со стороны доброжелателей. Но

кто-то должен заговорить первым. Оттого кто заговорит и как заговорит, зависел исход разговора.

— Я рад, что это ты, — расставив нужные акценты, наконец сказал он.

— Я приложил для этого все мыслимые и немыслимые усилия.

— Спасибо, что пришел сам.

Скольких Денис должен был опередить, превзойти, подмять, устранить, чтобы прийти к нему в

кабинет вот так… И, как всегда, при абсолютной внешней расслабленности поражала

сосредоточенность шауринского взгляда. Взгляда тяжелого и неподвижного.

— Но еще больше сил я потратил на то, чтобы все произошло тихо и без волнений. Чтобы вы смогли

отойти от дел, сохранив свой авторитет и не получив «черную метку». После смерти Юры наверху

вскинулась целая стая стервятников, готовых разодрать вас в клочья.

Монах понимающе качнул головой. Вернее, не качнул, а сделал едва уловимое движение, но оно

очень красочно выразило его отношение к словам Дениса. Что и говорить, Монахов до сих пор

пытался сдержать эту волну.

— Нам, Сергей Владимирович, непременно нужно прийти к взаимопониманию. Я призываю вас не

делать никаких резких движений. Никаких. Потому что я не хочу на это отвечать, совсем не хочу

кардинальных мер. Надеюсь, вы оцените мои усилия. — Его лицо особых эмоций не выражало, но

говорил он тем тоном, каким обычно отдают приказы.

Монахов помолчал мгновение, но паузу затягивать не стал. Не было в ней никакой надобности. Все

уже решено.

— Несомненно. Разговор у нас серьезный, потому я предлагаю перенести его в более удобное место.

— Согласен.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошла Наталья. Вошла шумно и радостно, — словно

принесла с собой пение птиц и солнце, — и растерялась. Судя по всему, не ожидала здесь увидеть

кого-то помимо мужа. Но еще больше она удивилась, когда в посетителе узнала Шаурина.

— Денис! — воскликнула она. — О, Боже, какая неожиданность!

— Позволю себе спросить: приятная? — поднялся ей навстречу.

— Ну разумеется! — Ее как будто потянуло в его сторону. Едва он распрямился во весь рост, она

прильнула к нему. По-матерински.

— Прекрасно выглядишь. Неизменно прекрасно, — улыбнулся. Этой женщине невозможно не

улыбаться.

— Ох, льстец, — она царственно похлопала его по предплечью с полной иронии улыбкой.

— Нет, чистейшую правду говорю.

— Ты по делам или?..

— Или.

— А что, — вдруг решительно сказала она, словно внутри укрепилась в мысли, — а давай завтра к

нам. У нас планируется большой семейный обед. Приходи, так сказать, поговорим за жизнь.