Стая

— Настя, доча, иди сюда, не мешай Лёне!

— Тань, тащи еще одну тарелку, у нас медведь оголодал, — шутливо потребовал Вуич и сказал

спокойнее. — Да ладно, пусть посидит.

— Ладно, — смирилась Таня, — все равно ей скоро спать уже.

Медведя, конечно, кормить не стали, убрали, устроив в углу дивана. Зато Настя решила

полакомиться с Лёниной тарелки, стащив с нее кусочек соленой рыбы.

— Настя! — Таня тут же бросилась вытирать запачканные руки дочери салфеткой.

— Вот бывают же люди до чужого добра жадные, — нарочито возмутился Вуич и отмахнулся от

Таниной помощи. — Слушай, мать, отстань ты уже от нас, дай нам поесть спокойно!

Беспокойная мамаша слегка утихомирилась, но Настю из виду не выпустила.

— Дочь, меня уже сейчас тревожит твоя судьба. Из всех более-менее приличных мужчин ты выбрала

именно дядю Лёню.

Комнату взорвал дружный смех. Поддержав всех, малышка тоже громко засмеялась и захлопала в

ладоши.

— Вот спасибо, Танюша! Так приятно быть более-менее приличным мужчиной, — утешился Вадим.

— Настенька, прыгай на пол и беги от этого охломона подальше! Беги к дядьке он спасет! —

посмеялся Шаповалов.

— Ничего вы не понимаете, — разулыбался Лёня.

— Мы-то прекрасно все понимаем, да, Танюх?.. — Это ж все твоя ко… женолюбивая сущность

работает, — не удержалась Юля от иронии.

— Да. Ну люблю я женщин, что поделать. А главное, женщины меня тоже любят. Ты их не слушай, очаровашка, — погладил Настю по голове, — они тебе просто завидуют, бабы эти неугомонные.

— Так, прошу минуту внимания, — Денис постучал вилкой по хрустальному бокалу и поднялся.

— Тихо всем, — скомандовала Таня, — сейчас мне брат будет речь говорить. Я тоже встану, не могу

сидеть в такой момент, — поднялась и поправила падающие на плечи волосы. Так и осталась хозяйка

вечера в футболке цвета салатной зелени, джинсовых шортах и алом пионерском галстуке.

Денис окинул сестру долгим взглядом: фигура тонкая стройная, даже ключицы чуть выпирают; голубые глаза блестят радостно; губы, розоватые от вишневого сока, растягиваются в улыбке, а не

опускаются разочарованно.

— С днем рождения, Танюша. Счастья, удачи, мира в доме, здоровья… С этим все понятно, но

сейчас я буду говорить о другом. О том, что мне хочется подарить тебе кевларовый бронежилет. —

За столом раздались смешки, но Денис не поддержал улыбок, а сделал паузу, набрав полные легкие

воздуха. — Я не шучу. Потому что я недавно понял, что с таким большим и добрым сердцем, как у

тебя, жить невероятно трудно и опасно. Хочу, чтобы ты стала чуть-чуть эгоисткой. Ровно настолько, чтобы оставаться собой, но научиться себя беречь. Я тебя люблю, сестра, вот такую настоящую. И

давай, что ли, по водочке. Слезами шампанское не запивают. Слезами можно запивать только водку.

Таня только и смогла, что кивнуть. Душили слезы. Вадим подставил ей рюмочку на ножке. Татьяна

выпила ее залпом и не поморщилась. Никогда не имела ничего против водочки в хорошей компании

и с хорошей едой.

— Ну все, — глубоко вздохнула и помахала у себя перед лицом ладонью. — А теперь есть, пить, гулять, веселиться…

— А что мы будем делать с самым младшим членом-корреспондентом нашей маленькой

редколлегии? — спросил вполголоса Вуич, указывая взглядом на спящую Настю.

— Пойдем, уложим ее в кроватку. Сможешь вместе с ней подняться?

— Естественно, — чуть не оскорбился Лёня, услышав в голосе Тани сомнения. Осторожно встал со

стула, чтобы не потревожить малышку.

— Она спит крепко. Можно хоть из пушек палить. Это до года я практически ночей не спала, а

сейчас отбой в девять вечера и хоть на ушах стой.

— Вадим, покурим? — предложил Стас.

— С превеликим… — согласился Бардин, выбрался из-за стола и потянулся. — Давай еще этого

женолюбителя возьмем, — поддел вернувшегося Вуича.

— Я за любой кипиш. Еще не знаю, куда, но я согласен.

— Я с вами подышу, — присоединился Шаур.

— Вот никак не пойму, за каким ей тут «Три богатыря»? — проговорил Вадим, задумчиво глядя на

большую картину на свободной стене.

— Не «Три богатыря», а «Богатыри», — поправил Денис, тоже замерев напротив масляной копии

известного полотна кисти Васнецова. Вздохнул, вспомнив сколько нервов потратил, чтобы достать

приличную копию. Хотя с сестры станется, она и фотообои бы наклеила, и не поморщилась. — А

хрен ее знает, зачем и почему. Это ж Таня. Захотелось ей.

Согласен был с другом. Картина эта очень выбивалась из общего интерьера квартиры, явно не

соответствуя выбранному современному стилю с прямыми линиями мебели и глянцевыми

поверхностями. У Тани в квартире много было таких вещей, на первый взгляд, нелепых, но важных

для нее.

— Эх, горе-академики! — посмеялся Вуич. — Непонятно им — зачем тут «Богатыри». Что тут

непонятного… Пошли курить.

***

2001 г., август

Шаурин медленно опустил бегунок молнии тонкой кожаной куртки, чувствуя на сестру легкое

раздражение. Та встретила его в махровом халате. Не то чтобы Денис против халата, но рассчитывал, что сестра будет готова к его приходу и ему не придется задерживаться.

Таня сухо улыбнулась. Сухо и без души, словно в это ранее утро улыбаться не полагалось. Обняла

брата, прижалась губами к его гладко выбритой щеке, от лосьона терпко пахнущей. Они давно не

виделись, а повод выпал безрадостный. Ее плечи зябко дрогнули, но она быстро отстранилась.

Раздражение Дениса тут же опало – как скатилось. Руки сестры пахли кофе. Сколько ж она его

выпила?.. Наверное, после того как позвонила ему в три часа ночи, сообщив, что мать умерла, и не

ложилась больше. Наверняка не ложилась. Сидела на кухне до утра, тихонько подсаливая слезами

черный кофе.

— Тань, только давай побыстрее, — поторопил Денис.

— А я никуда не собираюсь ехать, — возразила Таня и туже затянула пояс халата, словно

подтверждая свои намерения.

— В смысле? — переспросил Денис, не скрывая удивления.

— В прямом, — Таня равнодушно пожала плечами. — Я на похороны не поеду. Мать для меня

умерла три месяца назад. А ради приличия плакать я не буду — наплакалась уже. Надоело мне быть

хорошей. Могу я хоть раз в жизни совершить неправильный поступок?

— Только давай сейчас обойдемся без этих доморощенных страстей.

— Не груби.

— Да я вежливый, как стюардесса, — с усмешкой возразил. Да и так, будто – то ли усмехнулся, то ли

съел что-то горькое. — Таня, надо было мне так сразу и сказать, что не поедешь. Я бы не заезжал за

тобой, не тратил время.

— Ты не спрашивал, поеду я или нет. Ты просто сказал, что заедешь…

И правда ведь не спрашивал, потому что считал вопрос решенным. Разговор у них состоялся

короткий. Таня рассказала о смерти матери, ответила на вопрос: «Когда это случилось?». И получила

в ответ равнодушное: «Заеду в семь». А что еще говорить?.. Как жила мать всю жизнь в пьяном

угаре, так и смерть свою встретила.

— Ладно. О чем спор… Не хочешь, как говорится, воля твоя.

Спорить не собирался, возмущаться – тем более. Так даже лучше, потому что планировал лишь

заплатить ритуальному агентству за организацию траурного мероприятия, а присутствовать на

похоронах не хотел — в своем сердце давно уже мать похоронил. Шаурин понимал, почему Таня

решилась никуда не ехать. Вот только не мог уяснить для себя, отчего именно такой момент выбрала

— не самый удачный, для того чтобы ставить в жизни новую точку отсчета.

— Давай кофе попьем… — попросила сестра. Именно попросила — и взглядом, и голосом.

Денис задержался с ответом. Не хотел же тратить время — не до кофе сейчас. Нужно быстро

разделаться со всем этим и заняться своими делами, которых, как обычно, по горло. Но глянул на

сестру: на лицо ее, стянутое напряжением, на плечи, будто не в домашний халат укутанные, а