Стая

— Если ты только не помешан на этой теме…

— Я не помешан на этой теме, — выделил Денис предпоследнее слово, — я помешан на нашей

истории. Особенно на временах Отечественной войны. И все, что с этим связано мне интересно.

Неблагодарное это дело — обсуждать данное с Леней или с кем-то другим, пытаясь разъяснить

несформировавшейся личности, как объяснялась сущность некоторых общественных явлений, балансируя на грани абсурда и гениальности. Многое было противоречиво, но одно неоспоримо: эмоции – это те единственно верные ниточки, дергая за которые можно управлять людьми.

Это только на первый взгляд все предельно ясно. Представляешь себе армию, как, своего рода, закрытое общество с твердыми правилами поведения и границами дозволенного, с четкой иерархией

управления, определенными уставом. И никаких послаблений и увиливаний. Все одинаково

постриженные, в однотипной форме. Не тут-то было. Попадаешь в самый котел, а потом не

перестаешь удивляться многообразию извращенной человеческой мысли. А мотив только один –

выражение своего глубокого внутреннего «я», поиск эмоций, методов воздействия, наряду с

основной поставленной задачей, — служить Родине. Физические нагрузки до обмороков, растянутые

мышцы и связки как дополнительные методы шлифовки из обычных крепких парней боевых машин

с интригующим названием «солдаты специального назначения». А назначение у них по, сути своей, одно… И так лихо это переплетено. Во внутренней борьбе попавших в одинаковые условия

индивидуумов. Кипящая масса с одинаковыми сливающимися лицами. Вот только позже

понимаешь, что даже в таком озере есть множество подводных течений. Есть скрытые враги и

открыто противостоящие; есть тени, или привидения, на первый взгляд незаметные, передвигающиеся по стенке, но при первом удобном случае готовые подставить, прогнувшись под

желающего. И желающих, оказывается, не мало.

Если за полгода в учебке не сдох, то дальше все как по маслу. Остальные полтора года — почти

детский сад. Потом командуешь такими же «зелеными», каким пришел когда-то сам и уже точно

знаешь, кого лучше обходить стороной, а с кем здороваться за руку. За это время противостояние

становится единственной «пищей», с мирской дело обстоит куда хуже. Редкие звонки домой и

письма, как шоколад, — сладкие и приятные. Не для всех, правда. Иные и с катушек готовы слететь

после очередных новостей.

— Жэка, ты чего на своих кидаешься? – Денис попытался оттащить Боголюбова, но тот, оттолкнув

его, снова бросился на сослуживца, затевая драку. Шаур, не ожидавший такого отпора, отлетел к

стене. Но замешкался только на пару секунд. Потом сгреб Женьку и выпнул из казармы. Волоком

протащил по коридору и закинул в сушилку.

— Остынь! – закрыл дверь на замок и вытащил ключ. Благо кто-то из нерадивых солдат забыл

комнату закрыть, да еще и ключ оставил. – Придурок, блин…

Вернулся и подозвал Стаса Шаповалова:

— Стас, что за дела?

— Письмо получил. Девка его то ли загуляла, то ли замуж собралась. Бесится теперь.

— Одинаково приятно, — нахмурился Денис. – Лёня, пошли с нами. Я этого Терминатора в сушилке

пока закрыл .

Вуич хлопнул себя по коленям и встал с кровати.

— Пошли, а то этот адский мистификатор под воздействием высоких чувств все батареи повыдирал, наверное.

— Шаур, смотри, дверь откроем, а он как шарахнет, — подал голос Шип.

— Я потом сам ему шарахну, — с нешуточной угрозой сквозь зубы процедил Денис и повернул

ключ в замке. Замер, прислушиваясь. За дверью ни звука.

Когда они вошли, Боголюбов стоял, подперев ладонью стенку, зло глядя на дверь. Как только та

распахнулась шире, он рванул в коридор, но юноши закинули его обратно в комнату.

— Да что вам всем надо? – выкрикнул, сжимая кулаки.

— Успокойся, Жэка, — примирительно начал Шаурин, но тот и не думал. – Успокойся! – хлестнул

его по щеке. Женька немного сдулся, начав метаться по комнате.

— Маринка… Вот сука… Убью! – снова всполошился, как только с губ сорвалось имя невесты.

— Кого убьешь? — встрял Вуич.

— Его – козла!

— Тебе оно надо? Сядешь потом из-за какого-то гомодрила. Счастья ей и скатертью дорожка. –

Денис схватил беснующегося сослуживца за плечи и впечатал в стену. – Посмотри на меня! – снова

хлопнул его по щеке ладонью, но уже не так сильно, как в первый. – Девки были, есть и будут! На

дембель скоро. Вернешься… красавец… все бабы твои, отбоя не будет. Нашел из-за чего беситься.

Еще застрелишься, не дай бог, как некоторые идиоты.

Широкоплечий, что называется, косая сажень в плечах, Женька был абсолютным блондином с

пшеничными волосами и карими глазами.

— А зачем ждать дембеля? – решил выдвинуть рациональное и, как всегда, нестандартное решение

Лёня. – Давай его сейчас нахлобучим, попадет в госпиталь, а там Машка его расслабит. Шаур вон

назажигался теперь свеженький как огурчик и домой даже не хочет.

Парни дружно заржали, включая Женьку. Только вот веселость его была не совсем искренняя.

— Ладно вам, в порядке я. – Виновник переполоха сполз по стенке и сел на корточки.

Втроем они привели Женьку в чувства. Действительно боялись, что натворит парень дел. Бывали

такие случаи: и в самоволку убегали и стрелялись. Не в их годы службы, но «деды» рассказывали.

Сам Денис перед армией все связи оборвал. Ни к чему эти крокодильи слезы и пустые обещания. Два

года пройдет, а там видно будет. У каждого своя голова на плечах, и в кулаке — своя воля.

ГЛАВА 6

1996 г.

Дома. Наконец-то.

Денис протискивался сквозь толпу еле двигающихся пассажиров, волокущих за собой неподъемные

чемоданы. Не любил подобные места. Терпеть не мог столпотворений, когда вынужден ступать за

кем-то след в след, ощущая на затылке чужое дыхание и не имея возможности ускорить шаг. Глядя

поверх голов, сонно тянущихся к подземному переходу людей, уже видел темноволосую шевелюру

сестры. Татьяна хлопнула в ладоши и даже подпрыгнула на месте, не в силах сдержать

нахлынувшую радость. Лицо ее светилось счастливой улыбкой, что не могло не найти в душе

отклик. Внутри стало тепло, и по телу прошла волнующая дрожь. Дома…

На вопрос: «Миленький, что приготовить?», не задумываясь, ответил: «Борщ. И пирог с яблоками.

Остальное – на ваше усмотрение». Соскучился по домашней еде. Никогда не думал, что настолько, что сниться будет. А снилась. Что даже вкус во сне чувствовал и запахи ощущал. Никто так не умел

готовить, как отец и Таня. Отец лучше, но Тане об этом знать не обязательно. Просто нет еще в ней

столько опыта, не пережила столько, чтобы уметь свою душу вкладывать. Да и не надо ей, наверное, испытать столько, сколько их отцу довелось.

Едва успел скинуть с плеча ремень большой адидасовской сумки, как Таня бросилась на него, вцепившись в плечи. Поцеловала в небритые щеки, звонко чмокнула в губы и снова прижалась к

груди.

— Танюша…

— Поверить не могу. Ты как сообщил, когда приезжаешь, так я весь сон потеряла. Ни есть, ни спать

не могу. Вадик должен подойти, обещал на вокзал подбежать. Папа с Ниной дома. Ужин готовят, —

отчиталась она, предугадывая вопросы.

— Муж где? – вскинул темную бровь.

— А, Боря? – взмахнула рукой. — В командировке. А у меня выходной.

Командировка Таниного мужа порадовала больше, чем то, что сегодня у нее свободный день. Как ни

пытался, не мог принять место, куда она устроилась работать.

— У отца что?

Они остановились у центрального входа на вокзал, чтобы не упустить Вадима.

— Ты сильно не удивляйся, — предупреждающе пояснила Таня, — отец с Ниной сошлись и живут

вместе.

— У нас, я так понимаю.

— Да.

— Ну, — Денис пожал плечами, — дело житейское. Посмотрим.

— Нина очень хорошая женщина и отец ее очень любит… — бросилась Таня в дальнейшие