Страница 112 из 170
— Мне она нравится, — проговорила Лаки, когда они наконец-то остались вдвоем. — Она мне понравилась, когда мы впервые встретились тогда, у супермаркета, и до сих пор мне нравится.
— Да, она ничего, — осторожно произнес Грант. Он все еще нащупывал свою линию поведения, искал почву под ногами, потому что, в общем-то, ему не хотелось сюда приезжать, да он бы и не поехал, если бы не этот сучий сын Бредфорд Хит... Или поехал бы? Как бы там ни было, он не ощущал себя самодовольным, мужественным, сверхмужественным, не гордился собой, познакомив свою жену со старой любовницей.
— Ладно, — ответила ему Лаки, — она, возможно, на что-то намекает, но в конце концов, лишь для того, чтобы получить удовольствие, свое удовольствие. И это неплохо.
— Она любит сплетни, — сказал Грант. — И покер.
— У нее связь с этой Лес Райт из «Спортс иллюстрейтид», — спокойно констатировала Лаки.
— У нее? Да? — изумился Грант.
Лаки спокойно кивнула.
— Обычно мне не нравятся лесбиянки. Но она мне нравится.
— О господи! Ей же шестьдесят пять!
— Ну и что? — возразила Лаки.
— Слушай, — сказал он. — Что ты думаешь о Кэрол?
— У меня еще не было возможности составить о ней мнение.
— Если кто-нибудь из них будет тебе досаждать, особенно Кэрол, скажи мне. — Он считал, что это нужно сказать. — Я действительно хочу поработать с этими пушками. Но могу и плюнуть. Мы не обязаны быть здесь долго.
— Не смешно ли будет, если мы уйдем отсюда, но останемся в Ганадо-Бей?
— Может, но черт с ними. Да и не думаю, что Бредфорд Хит узнает об этом.
— Может. Если его парень попросил кого-нибудь в городе присмотреть за нами.
— Ну и пошел он!..
— Я останусь, — сказала она. — Я умею обращаться с матерями. Есть опыт.
Эти слова глубоко задели Гранта, и он ощутил себя еще большим преступником. Он попытался сменить тему и проговорил:
— Дуг сегодня за обедом спросил меня, как я думаю, может у него что-то быть с Лес Райт.
— Смешно! — ответила Лаки. — И что ты сказал?
— Я сказал, почему бы и нет? Может, лучше его предупредить?
— Ничего не говори, — посоветовала Лаки. — Если они сообразительны, он создаст им хорошее прикрытие.
— Ты точно уверена? — спросил он.
Она кивнула.
— Увидишь. А я и впрямь хочу, чтобы мы как можно чаще ели здесь вдвоем.
— Конечно, — ответил Грант. — Так и сделаем. Кроме сегодняшнего вечера, когда мы должны дать главное представление в большом доме.
Неприятности начались на следующий день. Грант и Дуг позвонили Бонхэму после обеда и собрались выйти с ним на пробное погружение к затонувшему судну. Жуткое желание Бонхэма сохранить тайну, кажется, сразу же исчезло в Га-Бей, и он даже не возражал, что с ними будет Дуг. Участок дна был большим. На ровном, гладком песке, протянувшемся на несколько сотен ярдов к началу глубокой воды, и всего в двадцати ярдах от глубокого рифа они и лежали, зеленые, большей частью наполовину зарытые в желтом песке, на глубине сто двадцать футов. Грант определенно мог сказать, что он когда-то проплывал с Бонхэмом над этим местом и видел один песок. Сейчас мольбы Бонхэма о тайне казались слегка театральными, особенно здесь, поскольку Дуг с поверхности не мог увидеть пушки. Завтра они арендуют судно с самой мощной лебедкой в Ганадо-Бей. На следующий день они попытаются начать работу. Все это очень волновало. Лаки в этот день решила остаться дома, в имении, в основном, из-за нелюбви к Бонхэму, а когда ее муж вернулся домой, в Коттедж, она рассказала, что произошло в его отсутствие. Не большая неприятность, нет, но все-таки подействовало на нервы.
— Знаешь, я думаю, она по-настоящему сошла с ума, — сказала Лаки.
— Я же говорил, — ответил он.
— Нет, я имею в виду настоящее безумие.
— Именно об этом я и говорил, — спокойно произнес он.
Итак, Эвелин позвонила после их отъезда и сказала, что знает, что Лаки осталась одна и не хочет ли она пообедать с ними на террасе. Поль уехал с Лес Райт на пробный вылет гидропланов, Хант, как обычно, уехал в гольф-клуб, так что осталось их трое. Все было очень прилично, очень приятно. Кэрол не могла проявить большей обходительности. А Эвелин оставалась той же нормальной, остроумной, циничной, готовой прийти на помощь женщиной.
— Я думаю, она скорее на нашей стороне, чем на стороне твоей приемной матери, если она вообще на чьей-либо стороне, — сказала Лаки.
— Наверняка последнее, — ответил Грант. — Ей просто хочется посмотреть, что произойдет. Она любит жить чужой жизнью.
В общем, Лаки сменила плотную кофточку и тесные в паху шорты на чопорное хлопчатобумажное платье, поскольку хотела соответствовать месту действия, но те две женщины сидели в старых потертых шортах и в мужских рубашках без рукавов. Она ухмыльнулась:
— Конечно, сиськи я никогда не могла спрятать.
В общем, как бы то ни было, эта часть, то есть обед, прошла прекрасно. Лаки вернулась к себе, надела купальник, подтянула кресло к бассейну на солнце и села читать. После трех «кровавых Мэри» и полубутылки «Бордо» за обедом она заснула. Что-то ее разбудило, но она не поняла, сколько времени проспала. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой заросли тропических кустов графа Поля в двадцати ярдах от себя. И увидела, как они зашевелились в одном месте, потом чуть дальше, еще дальше, как будто кто-то медленно шел сквозь заросли, Испугавшись — она не была уверена, что это не какое-нибудь проклятое дикое животное, — она подскочила, отбросив книгу, и начала звать служанку Мэри-Марту, которую дала им Эвелин. При этом из-за кустов показалась Кэрол Эбернати, делая вид, что она совершает оздоровительную прогулку.
— Я знаю, что она наблюдала за мной, — сказала Лаки, — но не знаю, как долго. При этих словах Грант чертыхнулся. — Могла бы она причинить физическое зло? — спросила Лаки.
— Нет. Нет-нет. Ничего подобного. Я уверен.
— А я уверена, что она наблюдала за мной из-за кустов. Она спросила, испугала ли она меня, а ярассердилась и ответила, что да, если это она шлялась по кустам, а она удивленно ответила, что нет, это не она. Что, должно быть, это мангуста, здесь очень много мангуст, сказала она.
— Может, и так, — с надеждой произнес Грант.
— Да нет же. Я знаю. В общем, я пригласила ее зайти и предложила выпить, она отказалась, потом передумала и сказала, что выпила бы минеральной воды.
— Она не пьет, — заметил Грант.
— Я знаю, — ответила Лаки. — Затем она все обошла, как будто это ее дом, заглянула в спальню, в ванную, затем, увидев твои туфли на полу, подняла их и спросила: — Господи! У него все еще эта пара? Потом извинилась и ушла. Позднее я видела, как она выезжает на одной из маленьких машин Эвелин, даже не глянув в мою сторону, хотя должна была видеть, как я стою у бассейна. И если это не поведение сумасшедшей, то не знаю...
— Я же говорил, что она сумасшедшая, — сказал Грант. — Она не была такой, когда мы познакомились. Это случилось через несколько лет. Я, правда, многим ей обязан. А этот проклятый «визит» я должен провести только из-за прессы, и я бы хотел это сделать. Не забывай, вполне возможно, что мы будем жить через дорогу от них в Индианаполисе.
— Я знаю, — ответила Лаки.
— Все зависит от новой пьесы. Может, ты бы поехала с нами завтра, чтобы не оставаться здесь?
Лаки подумала.
— Нет. Нет, не думаю. Я не хочу находиться рядом с Бонхэмом дольше, чем это абсолютно необходимо. Лишняя нервотрепка.
— Ты слишком нетерпима в отношении Бонхэма. — сказал Грант. — Я вообще с тобой не согласен. Мне он нравится. Правда.
— О! Вспомнила! Было еще кое-что! Перед уходом миссис Эбернати спросила, не беспокоит ли меня влияние Бонхэма на тебя? Не боюсь ли я того, что ты слишком от него зависишь, слишком к нему прислушиваешься?
— Какое ее дело, черт ее подери! — воскликнул Грант.
Лаки подняла руку.
— Я не говорила ей, что ты одолжил ему деньги на шхуну. — Она помолчала. — Я очень хочу, чтобы мы ужинали здесь вдвоем. Как ты думаешь, можно?