Страница 10 из 72
— Тогда позаботься, чтобы этого хватило.
Внезапно она обратилась ко мне.
— Как твое имя?
— Анна, — ответила я, захваченная врасплох.
— Я думал, тебя зовут Ханна, — неодобрительно сказал Барт.
Но я ничего не ответила. Кто-то, кто так скупо обходится с информацией как он, не должен жаловаться из-за одной буквы.
Я повернулась к девочке.
— Большое спасибо за твою готовность помочь. Но я не думаю, что ты должна обо мне заботиться, так как это своего рода только бред...
Она перебила меня.
— А я — Кларисса. Судьба сделала нас сестрами. Добро пожаловать в твой новый дом. Пойдем наверх, я покажу тебе нашу каморку.
Конечно, это вообще не принималось в расчет. Я крепко схватила Барта за рукав, когда он хотел уйти. Для бредовой мысли на ощупь он был довольно настоящим. — Ты ни в коем случае не оставишь меня здесь! Я хочу домой!
Вмешалась Кларисса:
— Я тоже хочу этого. Уже давно. Но это ничего мне не дает.
Толстая женщина стала нетерпеливой.
— Заканчивайте с перебранкой! Разбудите мне еще Якопо! А теперь отведи нового малыша в каморку и позаботься о том, чтобы наступило спокойствие, чтобы достойные уважения люди могли продолжить спать!— она повернулась к лестнице и пошла наверх. Ступени достаточно сильно и протяжно скрипели под ее весом.
Барт стряхнул мою руку с рукава и собрался уходить.
Я все еще не планировала оставаться здесь. Спешно я преградила ему дорогу.
— Ты должен взять меня с собой! Отведи меня к Себастиану!
— Исключено, — его тон не терпел противоречий. — Сегодня ночью ты была бы только дополнительной опасностью для него!
У меня не было ни малейшего представления, что он подразумевал под этим, что противоречить было бесполезно. Я так запуталась, что позволила ему отодвинуть меня в сторону. Он исчез в ночи, даже не попрощавшись, а мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать наверх за девочкой Клариссой.
Глава 5
Каморка была маленькой, не намного больше, чем кровать, которая стояла там.
— Это твоя кровать? — спросила я вежливо.
— С этого момента, она и твоя тоже, — сказала Кларисса.
Я как раз хотела предложить ей, что могла бы поспать где-нибудь на диване, но затем поняла, что чего-то подобного здесь нет и в помине. В этой комнате, во всяком случае, нет. Из мебели были только сундук рядом с кроватью, табуретка и столик с парой вещей на нем, относящиеся к уходу за телом: расческа, ручное зеркальце и чашка, в которой что-то лежало, что я посчитала мылом.
А под столиком стоял... Я должна была два раза всмотреться туда, но это был действительно ночной горшок. Кроме недоверия взгляд на горшок послужил еще причиной того, что мне внезапно стало ясно, что мне срочно надо в туалет. Можно было ли так сильно этого хотеть?
— Ты думаешь, что ты всё это только воображаешь? — спросила Кларисса.
Я ошеломленно кивнула.
— Со мной поначалу было точно так же.
— Ты хочешь сказать...
— Это не сон. И не бредовое представление. Все это — правда. Настоящий мир. Настоящее прошлое. И нет дороги обратно, во всяком случае, для меня.
Мне стало очень плохо и меня чуть не стошнило в горшок. Но характерный звук в кишках прервал порыв рвоты. В стрессовых ситуациях меня, к сожалею, клонит к диареи. Мне надо было в туалет, прямо сейчас.
Я откашлялась:
— Есть ли здесь в доме туалет?
То есть, я хотела сказать туалет, а получилась уборная.
—Я отведу тебя туда, и в следующий раз бы будешь знать, где она находится, — сказала Кларисса. Она шла со свечкой впереди, а я следовала за ней сзади. Большое помещение на первом этаже, которое я не так хорошо осмотрела во время своего прибытия, было разделено посередине прилавком, на котором всякая всячина была поставлена в ряд. Я узнала весы, бумагу и перо для письма и подсвечник. Повсюду на стенах висели, высотой до потолка, полки, в которых были стаканы, сковородки и глиняные сосуды всех размеров, рядом были мешочки и коробочки и всякий другой хлам. Под потолочной балкой висел высохший букет растений.
— Это магазин пряностей?
— Магазин трав, — сказала Кларисса. — Это магазин Матильды. А я ее помощница.
Она открыла дверь, которая вела в комнату с низким, закопченным потолком.
— Это наша кухня, — пояснила Кларисса.
В углу я увидела построенный из камня очаг, над которым на цепи болтался котелок. Рядом на стене находилась полка для посуды. В центре помещения стоял стол, с парочкой табуреток вокруг него. В помещении было что-то таинственное, хотя все было так примитивно.
Через следующую дверь Кларисса вывела меня на улицу. При свете свечи я увидела внутренний двор, который был окружен живой оградой из плюща. На одной стороне был сарай для дров, совсем рядом находилось маленькая постройка.
— Уборная, — сказала Кларисса, указывая на постройку. Она обходительно протянула мне свечу.
Я зашла в эту хижину и тут же пожалела об этом. Здесь был ужасный запах, и я тут же вспомнила о рассказах своей бабушки, которая на каждом семейном празднике перебирала свои детские воспоминания. Одно из них было о плюх-туалете, с которым она выросла. Еще сегодня этот запах у нее в носу, говорила она. Сейчас я знала, что она имела в виду. И, кроме того, я уже окончательно знала, что точно нахожусь в прошлом. Ни одно, даже самое творческое подсознание, не могло и представить этот зверский запах и вид широкой деревянной балки с дыркой размером с задницу посередине.
Это было последней каплей. У меня начался самый ужасный понос всех времен. Поспешно я поставила поднос, подняла одежду, несколько толстых мух улетели прочь, и я пристроилась над ужасно воняющей дырой. Оставалось только надеяться, что это был последний раз перед моим возвращением в мое время, так как я нигде не видела здесь туалетную бумагу. Была только деревянная миска, в которой лежали какие-то листья. Так как на ощупь они были все-таки мягкими, я просто воспользовалась ими.
— Ты можешь спрашивать у меня о чем угодно, — сообщила Кларисса, когда я снова вышла на свежий воздух. — Но мы должны разговаривать тихо. Иначе нас может кто-нибудь услышать, не посвященный в дело, не говори налево и направо. Это один из видов запрета, против этого ничего нельзя сделать.
Я должна была сначала глубоко вдохнуть, чтобы устранить кислородное голодание.
— И в каком же мы году? — спросила я.
— В 1499, — сказала она.
— Боже мой, — шокировано прошептала я.
— Я родом из 1793 года. А ты?
Я хотела сказать, но ничего не вышло. Беспомощно я посмотрела на Клариссу, которая расстроено махнула головой.
—Ты из моего будущего. Поэтому ты не можешь это сказать. Даже не пытайся это сказать снова. Все, что ты захочешь рассказать мне о твоем времени, как будто бы застрянет у тебя в горле. Какой у тебя родной язык?
— Немецкий. Ты, впрочем, говоришь очень хорошо, точно как Бартоломео и Матильда. Вообще не слышно акцент, — в замешательстве призналась я. — И, собственно говоря, это очень странно.
— Я не говорю по-немецки, — сказала Кларисса. — Я родом из Франции и разговариваю по-французски, и только.
Не веря, она взглянула на меня.
— Но как...
— Как же мы друг друга понимаем? Я тебя, а ты меня и Бартоломео или всех остальных, которых ты здесь встретишь? Это в сути вещей. Путешествующие во времени приспосабливаются, один из них понимает язык других, и он так говорит, что все остальные это понимают. Все до единого.
Я не знала, как должна относиться к этому. Кто-то из путешествующих во времени построил что-то наподобие межгалактического транслятора? Невозможно, хотя, во всяком случае, рационально и практично. Жаль, что у нас в школе не изучался этот метод. На латинском или английском я бы могла этим воспользоваться.
Беседа почти закончилась. Я обдумывала, что я знала о Франции в 18 веке. В общем, столько, сколько при моей последней работе по истории по теме, равным счетом, ничего. Нет, стоп - французская революция! Произошла она примерно в это время?