Охота на Избранного

— Что это за место? — спросил, указывая на дивное строение, Миня, когда к нему вернулся дар речи.

— Тазр-лоссера, — ответил д'ар, — Дом Света. Здесь наши предки в первый раз услышали великое пророчество о возвращении. Здесь начнется наш путь домой.

Д'ар внимательно посмотрел на здание и ускорил шаг. Миня и молодой лорд вошли вслед за ним в незнакомый город. По улицам ходило множество д'аров — все с лиловой кожей и зелеными глазами, одетые либо в мантии, либо в кольчуги из черного металла. Они с любопытством рассматривали пришельцев, которые пересекли большую площадь, завернули в узкую и извилистую каменную улицу, прошли мимо нескольких домов и остановились перед овальным дверным проемом без двери, который был закрыт плотной черной портьерой. Портьера отодвинулась, как только один из д'аров к ней прикоснулся, и Миня увидел комнату, полную д'аров. Одни из них были в мантиях, длинных балахонах красного и синего цвета, другие — в накинутых на плечи плащах, но большинство было облачено в сверкающие черные кольчуги. Они стояли полукругом и смотрели прямо на Миню и молодого лорда, которых поставили в середине комнаты. Из толпы раздавались то шепот, то возгласы удивления, то даже приветственные крики. Но скоро все затихли, и один из д'аров, одетый в синий плащ, выступил вперед.

— Вы можете считать, жители поверхности, что ваш приход сюда — случайность, но мы не верим в случайности. Все, что происходит, имеет смысл и направлено к какой-то цели. И ваш приход тоже имеет какой-то смысл, — сказал он.

— О чем они говорят? — спросил мальчик шепотом.

— Молчи, — прошептал Миня и посмотрел на д'ара, ожидая, что он скажет дальше.

Но д'ар молчал и пристально смотрел на оруженосца и молодого лорда. Все остальные тоже молчали и смотрели. Миня уже подумал, что на этом все закончится, но, к его облегчению, д'ар повернулся к толпе и снова заговорил.

— Барситк'ерд уис'д, — громко объявил он. — Да здравствуют Свет, и Рассвет, и смиренные д'ары и да здравствует будущее, которое предсказано! Я — верховный связной Великого Каменного Дома, я произношу священные стихи и древние тексты. Сегодня мы снова собрались в этом зале наших великих предков, чтобы понять, не пришло ли время нам выйти на свет. Наш народ хочет знать, что его ждет. Должен ли он готовиться к свету или продолжать жить в темноте? — Верховный связной показал на Миню. — Стихи говорят, что наше будущее определит житель поверхности. Скоро мы узнаем, смогут ли эти двое отпереть Тазр-лоссера. Если смогут, то д'ары вступят в новую эру, если же нет, то наша надежда засияет еще ярче, ибо каждая неудачная попытка приближает нас к нашей цели.

Туг д'ар обратился к Мине и молодому лорду:

— Вы не знаете, что сказать, жители поверхности, но вы и не должны ничего говорить. Вам нечего решать, ваша судьба была определена за вас. Судьба привела вас сюда, и теперь судьба проведет вас через испытание. Если вы выдержите его, то выведете наш народ обратно на поверхность, а если нет, то вам придется пройти по лабиринту.

— Какому лабиринту? — спросил Миня. — Послушайте, мы — не пророки, у нас нет никаких ключей, и мы не можем ничего отпереть. Мы ничего не знаем о вас и ваших испытаниях. Ваши пророчества — это ваше дело, они нас не касаются. Мы только хотим попасть обратно на поверхность…

— Но и мы этого хотим, житель поверхности. Сначала вы подвергнетесь испытанию, а потом сможете уйти. Так было написано, и мы будем следовать написанному. А теперь вам нужно покинуть нас. Вы найдете в вашем пристанище все, что вам может понадобиться. Там вы отдохнете и приготовитесь к испытанию. Потом мы придем за вами.

После этой речи связной громко сказал: «Аршд'дер'срадф!», и два высоких д'ара вывели Миню и мальчика обратно на улицу. Миня не протестовал и не сопротивлялся, понимая, что он все равно ничего не может изменить. Его надежды на скорое возвращение наверх таяли, и в голове крутились мысли о плене, рабстве и даже смерти. Но одно решение он все-таки принял: если ему суждено умереть среди этого странного народа, то он умрет не один, а обязательно постарается забрать с собой как можно больше этих д'аров. Но сначала он хотел узнать побольше о том, что означал этот рассказ д'ара, что за пророчество обязывало его проходить испытания в подземном городе. Ему нужно было время все обдумать. Почему-то он не терял уверенности, что сможет найти способ выбраться из этого странного каменного города.

Д'ары провели нормандийцев по десятку пересекавшихся друг с другом улиц в еще один глухой переулок, тоже заканчивавшийся плотной портьерой в пустом дверном проеме. Как и раньше, один из д'аров прикоснулся к ней, и она отодвинулась, впуская Миню и мальчика в круглую комнату, освещенную тем же зеленоватым светом. В комнате стояли каменные скамьи и стол с несколькими глиняными горшками, а выдолбленное в полу углубление было заполнено водой. Как только Миня и сир Адим вошли в комнату, портьера за ними задвинулась. Миня сразу же подбежал и отодвинул ее. Д'аров уже не было, и Миня увидел только пустую улицу и несколько огней в отдалении. Он улыбнулся и переступил порог, но какая-то сила немедленно остановила его. Это был легкий толчок, но Миня пошатнулся и отступил. Не понимая, что случилось, он еще раз попытался выйти из комнаты, но та же невидимая сила опять отбросила его назад. Он сделал еще несколько попыток, но результат был тот же. Он не мог выйти из комнаты.

— Магия, — сказал Миня вслух.

— Магия? — спросил мальчик.

Миня кивнул.

Глава 55

Дни в каменной каморке тянулись бесконечно. Сир Джим был предоставлен самому себе и большую часть времени просто сидел на старом соломенном тюфяке и смотрел в единственное зарешеченное окно над своей головой. Расследование еще не закончилось, дознаватели не пришли пока ни к какому решению, но второй капитан был уверен, что его лишат звания и права претендовать на земли своего отца.

И он был не единственным. До него дошли слухи, что многие буаские рыцари и солдаты также задержаны и помещены под стражу. При аресте у сира Джима забрали меч, доставшийся ему от отца. Но второй капитан переживал не из-за него. Он не мог перенести унижения. Он знал, что экспедиция не была так успешна, как хотелось бы. Он также знал, что действительно были совершены ошибки, но это были лишь мелкие просчеты. Что бы ни утверждали Царственный Лис и его лакеи, они выиграли сражение и очистили Нормандию от серьезной опасности, которую представляла секта каких-то безумцев.

На второй день третьей недели пришли королевские гвардейцы и принесли еще один вызов к королевским дознавателям. Это было официальное письмо, подписанное самим Царственным Лисом, что могло означать только одно — допрос должен был состояться в открытом заседании. Прочитав и подписав письмо, второй капитан попросил принести ему чистую одежду, бритву и полотенце. К его удивлению, все это было немедленно доставлено, и он провел все утро в приготовлениях к предстоящей встрече с царедворцами. Когда гвардейцы вернулись, сир Джим был уже готов. Чувствуя себя почти таким же, каким был раньше, он вышел из темной камеры крепостной тюрьмы и направился туда, где его ждали люди, пытавшиеся в чем-то его обвинить.

Встреча должна была состояться в небольшом зале, заполненном охранниками, зрителями из числа членов королевского двора и главными дознавателями. Все скамьи вдоль стен были уже заняты. Дознаватели сидели за двумя длинными столами, между которыми стоял пустой стул. За маленьким круглым столиком сбоку сидел молоденький писец и готовил свои письменные принадлежности. Когда вошел сир Джим, все лица обратились к нему. Пораженный таким вниманием, второй капитан остановился, но кто-то из конвоиров легонько толкнул его в спину, и он вошел в зал, чеканя шаги по выложенному белыми и черными плитами полу.

— А, сир Джим! — сказал Царственный Лис, источая улыбку. — Мы ждали-с. Прошу вас, присаживайтесь.

Сир Джим также одарил дознавателей сдержанной улыбкой и сел. Судебный глашатай объявил о начале слушания, после чего слово взял сир Лиор: