Лжецы (ЛП)

— Достаточно сказать, что я тот, у кого ты крадешь.

Купец пояснил, что он пообещал дочери розу после долгого путешествия.

— Можешь оставить себе украденную розу, — сказала фигура в плаще, — но в обмен, отдай мне первое, что увидишь по возвращению. — Незнакомец убрал капюшон, открывая вид на жуткое чудовище с огромными зубами и отвратительной мордой. Оно походило на сочетание шакала с диким кабаном.

— Ты пересек мне дорогу, — сказало чудовище. — Сделаешь так еще раз - умрешь.

Купец помчался домой так быстро, как только могла скакать его лошадь. Он был в миле от дома, когда увидел старшую дочь, ожидающую его на пути.

— Нам пришла весточка, что ты приедешь вечером! — крикнула она, спеша в его объятия.

Она была первой, кого он увидел по возвращению. Теперь купец знал, какую цену на самом деле потребовало с него чудовище.

И что потом?

Все мы знаем, что Красавица влюбляется в чудовище. Несмотря на то, что думает ее семья — она любит его за очарование и ум, за творческую натуру и чуткое сердце.

Конечно, он человек, и всегда им был, а вовсе не чудовищная помесь шакала с кабаном. Это была только отвратительная иллюзия.

Проблема в том, что в этом очень трудно убедить ее отца.

Тот видит лишь челюсти и зверскую морду, слышит жуткое рычание каждый раз, как Красавица приводит нового мужа домой для визита. Не важно, насколько он цивилизованный и эрудированный. Не важно, настолько добрый.

Отец видит дикого зверя, и его отвращение никогда не исчезнет.

66

 

Одним вечером лета-пятнадцать, Гат кинул камешки в мое окно. Я высунула голову, чтобы обнаружить его среди деревьев, стоящего в лунном свете с сияющей кожей и глазами.

Он ждал меня у подножья ступенек на крыльце.

— Я остро нуждаюсь в шоколаде, — прошептал парень, — и хочу осуществить набег на кладовую Клэрмонта. Ты со мной?

Я кивнула, и мы вместе пошли по узкой дорожке, переплетя пальцы. Обошли дом и подошли к боковому входу, ведущему в прихожую, полную теннисных ракеток и пляжных полотенец. Положив одну руку на дверь, Гат повернулся и прижал меня к себе.

Его теплые губы коснулись моих, наши руки все еще были переплетены, там, прямо у входа в дом.

На мгновение, мы вдвоем были единственными людьми на планете, с небесным простором, будущим и прошлым, окружающими нас.

Мы прокрались в прихожую, а затем в кладовую, открывавшуюся с кухни. Комната была в старомодном стиле, с тяжелыми деревянными ящиками и полками, на которых стояли банки с соленьем, когда дом только построили. Теперь здесь хранились печенья, вина, чипсы, гнилые овощи и сельтерская вода. Мы не включали свет, на случай если кто-то зайдет на кухню, но при этом были уверены, что в Клэрмонте ночевал только дедушка. Он ни за что не услышит ночью, как мы шумим. Днем он носил слуховой аппарат.

Мы стали копаться в поисках еды, как вдруг услышали голоса. Тетушки зашли на кухню, их речь была нечеткой и истеричной.

— Вот из-за такого люди и убивают друг друга, — горько сказала Бесс. — Мне стоит выйти отсюда, пока я не сделала чего-то, о чем потом пожалею.

— Ты это не всерьез, — сказала Кэрри.

— Не рассказывай мне, что я говорю всерьез! — прокричала тетя. — У тебя есть Эд. Тебе не так нужны деньги, как мне.

— Ты уже впилась своими коготками в бостонский дом, — сказала мама. — Оставь остров в покое.

— Кто организовал похороны для мамы?! — рявкнула Бесс. — Кто неделями ухаживал за папой, кто разбирался с документами, выслушивал сочувствие друзей, писал благодарственные открытки?

— Ты живешь рядом с ним, — сказала мамуля. — Тебе это было удобнее всего.

— Я вела домашнее хозяйство с четырьмя детьми и пыталась сохранить работу! — сказала Бесс. — Вам такое и не снилось.

— У тебя был неполный рабочий день. И если я еще раз услышу, как ты говоришь о четырех детях, то закричу.

— Я тоже вела хозяйство, — сказала Кэрри.

— Вы обе могли бы приехать на пару недель. Но решили оставить разбираться со всем этим меня. Я ухаживала за папой весь год. Я бежала к нему, когда нужна была помощь. Я разбиралась с его слабоумием и горем!

— Не говори так, — сказала Кэрри. — Ты понятия не имеешь, как часто он мне звонит. Ты не знаешь, что мне приходится терпеть, просто чтобы быть хорошей дочерью для него.

— Да, черт возьми, я хочу этот дом, — продолжила Бесс, будто не слышала сестру. — Я его заслужила! Кто возил маму на встречи с врачом? Кто сидел у ее кровати?

— Это несправедливо, — заметила мама. — Ты знаешь, что я приезжала. И Кэрри тоже.

— Проведать ее, — прошипела Бесс.

— Тебе не обязательно было делать все эти вещи. Никто тебя не просил.

— Никто другой бы их не сделал! Вы спихнули все заботы на меня и даже не поблагодарили. Я загибаюсь в Каддлдауне, там худшая кухня! Вы туда даже не заходите, вас бы удивило, насколько печально его состояние. Он почти ничего не стоит. Мама отремонтировала кухню в Уиндемире перед смертью и ванную в Рэд Гейте, но Каддлдаун такой же, каким всегда был — но это не мешает вам двоим требовать с меня компенсацию за всё, что я сделала и продолжаю делать.

— Ты выбирала картины для Каддлдауна, — отрезала Кэрри. — Ты хотела красивый вид. Только у тебя дом с выходом на пляж, Бесс, и все папино одобрение и преданность отходит тебе. Мне кажется, тебе должно быть достаточно. Бог тому свидетель, всем остальным такого добиться невозможно.

— Ты сама в этом виновата, — ответила Бесс. — Ты выбрала Эда; ты выбрала жизнь с ним. Решила привозить сюда Гата каждое лето, когда знаешь, что он не один из нас. Ты же в курсе, как папа мыслит, но, при этом, мало того, что ты продолжаешь отношения с Эдом, ты еще и его племянника привозишь, выставляя его напоказ, как маленькая упрямая девочка с запретной игрушкой. Ты сама в ответе за свои поступки.

— Не смей говорить об Эде! — закричала Кэрри. — Просто заткнись, заткнись!

Послышался звук пощечины — Кэрри ударила Бесс по губам.

Та ушла, хлопнув дверью.

Мама последовала за ней.

Мы с Гатом сидели на полу в кладовой, держась за руки. Пытаясь не дышать, не двигаться, пока Кэрри ставила стаканы в посудомойку.

67

 

Через пару дней после этого, дедушка позвал Джонни в свой кабинет. Попросил его об одолжении.

Мальчик отказал.

Дедушка пригрозил, что лишит его денег, отложенных на колледж, если Джонни этого не сделает.

Он ответил, что не будет лезть в личную жизнь его матери, и с успехом самостоятельно поступит в колледж.

Дедушка позвонил Тэтчеру.

Брат рассказал всё Кэрри.

Та попросила Гата больше не приходить на ужин в Клэрмонт.

— Это сердит Харриса. Всем будет лучше, если ты просто сваришь макароны в Рэд Гейте, или я могу попросить Джонни принести тебе еду. Ты же понимаешь, не так ли? Лишь до тех пор, пока все не наладится.

Гат не понимал.

Джонни тоже.

Все «Лжецы» перестали ходить на ужин.

Вскоре Бесс сказала Миррен, чтобы та сильнее давила на дедушку на тему Уиндемира. Она должна была взять Бонни, Либерти и Тафта в его кабинет, чтобы поговорить. Сказать, что они были будущим этой семьи. Оценки по математике Джонни и Кади не годились для Гарварда, в отличии от ее. У Миррен был деловой склад ума, она бы идеально подошла для наследницы всех дедушкиных убеждений. Джонни и Кади слишком несерьезные. И только посмотри на этих прекрасных малышей; на милых светловолосых близняшек, на веснушчатого Уилла. Они были Синклэрами от мозга до костей.

Бесс приказала ей сказать всё это. Но Миррен ослушалась.

Тетя забрала ее телефон, компьютер и карманные деньги.

Миррен все равно отказалась.

Одним вечером мама спросила обо мне и Гате.