Страница 3 из 12
Аличе задрожала.
— Никогда в жизни я не испытывала подобного! Это не был обычный страх! Мне казалось, я схожу с ума. И все вели себя так, будто от ужаса лишились разума. В один миг в базилике началась паника. Девочки вскочили, начали метаться, вопить… Потом мы всей толпой кинулись на улицу, падая и наступая на упавших…
Взгляд Аличе снова стал невидящим, ее трясло, как в лихорадке, но она все говорила, будто не могла остановиться. Лесная прогалина исчезла — она снова там, в горящем городе, которого больше нет…
Грег отложил тушку кролика, вытер руки и пересел к ней поближе, однако перебивать не стал. Он хотел послушать.
— …выскочили на крыльцо, а там — пламя до неба! Все горит, весь город, каждый дом! Я решила, настал Последний день! Все вокруг рушится, мечутся люди — горящие люди… Они кричат, открывают рты, но слышен только рев огня… И тут я увидела…
Из глаз Аличе хлынули слезы. Грег притянул ее к себе.
— Не бойся, — успокаивающе проговорил он, гладя ее по голове. — Все это закончилось. Так что ты увидела?
— Не могу, — всхлипнула она. — Как вспомню, словно опять переношусь туда… и он опять уставился на меня!
— Уставился? Кто?
— Кто-кто? Дракон, конечно!
Грег отстранился и посмотрел на нее взглядом, который явственно говорил — да, поторопился я, решив, что ты пришла в себя…
— Дракон? — повторил он. — Ты уверена?
— Это правда! Огромный, как гора!
— Один?
— Я видела одного…
— О драконах я тоже думал, — признался Грег. — Но все указывает на то, что город сгубили алхимики. И твои слова это подтверждают. Содрогнулась земля — значит, взрыв все же был. От драконьего огненного выдоха земля не трясется! Я сам видел яму…
— Я не придумываю!
Грег прищурился, глядя куда-то в лес.
— Какого цвета был дракон? — спросил он неожиданно.
— Что? — от удивления Аличе почти пришла в себя. — К-красный, кажется…
— Тогда точно — ерунда. Вот если бы зеленый, я бы задумался.
— Почему?
— Если это в самом деле был дракон, то он прилетел не с юга, а с севера, из-за гор, и улетел туда же. Это бы объяснило, почему его никто не видел на Равнине. Но тогда он не был бы красным. На севере не водится красных, я точно знаю.
— Откуда ты можешь знать?
— Знаю, — уклончиво ответил Грег. — Родина красных драконов — Огненные острова на далеком юге, в тысячах лиг отсюда. Зачем им лететь в такую даль? Ради удовольствия поджечь крошечный городишко?
— Но я видела своими глазами!
— Это ничего не значит, — Грег задумался. — Слыхала ли ты о драконьем ужасе?
— Нет…
— Драконы насылают его на врага, вступая в бой. Это тоже оружие. Оно захлестывает внезапно, подобно волне, и предшествует первому удару…
— Да, все так и было!
— Но, как ты сказала, когда вы выскочили наружу, все уже горело. Не совпадает… Зато я слышал, что такой же ужас могут вызывать и отдельные вещества. Если ты в самом деле дочь алхимика, то понимаешь, о чем я…
Аличе промолчала, сердито сопя, но на ее лице явно было написано: и все-таки я видела дракона!
— Ну, сама подумай — зачем дракону жечь вашу никому не нужную Вишневую Лорету? Да еще «огромному, как гора». Таких и не бывает. По крайней мере, я о таких не слышал. Как говорится, у страха глаза велики…
— Святой Невестой клянусь, он был ростом с колокольню! С глазами как тележное колесо, зубами как мечи…
— Морок! — убежденно заявил Грег. — Теперь я почти уверен — алхимики изобрели новый ядовитый газ, вызывающий видения. Брат однажды расказывал о таком. Люди видели, как с неба опускается пылающее солнце… Драконов, кстати, тоже видели…
— Он был живой! — взвизгнула Аличе. — Он смотрел на меня, приказывал мне взглядом, и я не могла пошевелиться! Мне… и сейчас иногда кажется, что он на меня смотрит…
Грег хмуро покосился на нее. В его рубашке и штанах девица похожа на подростка-бродягу. Одежда добротная и теплая, но слишком большая и сидит на ней как на пугале, тонкая шея торчит из ворота. Воронье гнездо из встрепанных мокрых волос, взволнованный взгляд широко распахнутых серых глаз… Перепуганная маленькая горожанка, которая еще не оправилась от пережитого. Чудо, что она вообще сохранила разум! Ну а то, что она выжила, и вовсе не поддается объяснению…
И такая упрямая! Скорее сама себя с ума сведет, но от своих бредней не отступится. Зря он затеял этот разговор — только разбередил ее воспоминания. Почему он сразу не повез ее к Вальтеру, как собирался? Зачем он вместо этого повернул на север, почему они сидят на этой горе, вместо того чтобы ехать в Каррену?
При этой мысли Грега словно коснулась холодная тень. Опять, уже не первый раз. Первый был тогда, в Вишневой Лорете, когда девушка открыла глаза.
«Мне до сих пор иногда кажется, что он смотрит»…
Грег обвел взглядом прогалину. Вокруг стоял лес, и ветер был северный, но временами дымом попахивало даже здесь. Деревья загораживали вид на равнину и черное пятно на склоне зеленого холма, но он знал, что они никуда не делись.
Так почему они не едут сейчас в Каррену? Дул ветер с гор, и вся равнина была в дыму. Пусть немного развеет, а там уж… Но сейчас Грег осознал — дело было вовсе не в этом. В тот самый миг, когда Аличе открыла глаза на крыльце базилики, Грега коснулось ощущение близкой опасности. Это чутье иногда просыпалось в нем, и брат говорил, что ему следует доверять. Что бы ни уничтожило город, Грег почувствовал: лучше покинуть его побыстрее и уйти как можно дальше.
Но куда? К югу — голая, как стол, равнина, великая, плодородная Пианура, что протянулась до самых Огненных гор. Поля, луга, пастбища, редкие рощицы плодовых деревьев, хутора, деревеньки…
И совершенно негде укрыться.
Потому-то Грег и решил подняться в горы. И теперь не знал, что делать дальше. Спускаться на равнину по-прежнему не хотелось. Торчать в лесу?
Грег поглядел на тушки кроликов. Для начала, пожалуй, можно было бы перекусить.
— Что это ты делаешь? — встрепенулась Аличе, глядя, как Грег надевает тушки на прутики и достает кремень с кресалом.
— Собираюсь приготовить нам завтрак, а что? Хочешь помочь?
Грег наклонился над сложенными шалашом сухими ветками и ударил кремнем. На сухую траву посыпались искры.
— Не делай этого!
— Почему? — изумленно спросил Грег.
— Не надо! — девушка подскочила и схватила его за руку. — Прошу, никакого огня!
Грег устало вздохнул.
— Знаешь что? Иди, погуляй по лесу…
Отстранив ее, он снова чиркнул кресалом. Искры просыпались на сухую траву, та затлела, почернела и начала скручиваться. Аличе хотела отвернуться, но не успела. Вспыхнул язычок пламени, — как-то уж слишком ярко, — золотой огонек в дыму…
…в дыму, который с каждым мгновением становился чернее и непрогляднее, который душил крики сгорающих заживо. Ночь, хаос и крики, ужас и паника, горящие крыши, и дракон смотрит прямо на Аличе.
Огромный красный дракон с золотыми глазами.
А она — на него в упор, глаза в глаза. Без страха, без отчаяния — все это осталось где-то за чертой, перечеркнувшей ее жизнь. Она уже мертва, и ее сердце наполняет гибельный восторг. Какой там морок! Дракон совершенно реален, до последней багряной чешуйки. Он ужасающе красив. Живая стихия, которая ограничивает себя сама — если захочет. Красота извергающегося вулкана, огненный потоп, река пламени в берегах собственной воли.
Он сиял и убивал своим сиянием. Взгляд его был так же смертоносен, как его дыхание. Он был воплощенной смертью, и при этом — прекрасен. В каждой черточке, в каждом движении — совершенство, благородство, абсолютная жестокость, безупречная гармония. В нем было нечто такое, чему можно было поклоняться, как богу. Что можно было полюбить…
И она, легко простившись с жизнью, протянула руки и шагнула к нему навстречу:
— Я здесь! Приди, возьми меня!
Сколько он смотрел на нее? Время в тот миг не существовало.