Страница 12 из 14
Звездные часы погасли, а узорчатое кольцо из зеленого стекла вдруг зашевелилось и полчищем гигантских жуков устремилось вниз.
Марина завизжала тоненьким, вдруг снова прорезавшимся голосом, и рухнула на землю, прикрывая голову руками. Светящаяся лавина обрушилась на нее, и вдруг... кошмар исчез. А где-то совсем рядом раздалось тихое:
- Мама?
Седьмая полночь...
- Катя? - художница открыла глаза, торопливо поднявшись на ноги, слепо уставилась в темноту. - Катенька, малышка? - повторила она, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мраке. - Девочка моя, я здесь...
По ногам прокатилась волна холодного воздуха. Марина неловко переступила, под босой стопой что-то хрустнуло, и носок тут же по щиколотку пропитался ледяной жижей.
- Катерина?! - заорала девушка.
- Рина-а-а-а! - отозвалось, затихая где-то вдали, равнодушное эхо.
Марина, вытянув перед собой руку, сделала осторожный шаг вперед и, потеряв равновесие, пребольно ушибла полено. Звук удара сменился треском. Сперва тихим, но с каждым мгновением усиливающимся. Девушка попыталась снова подняться, но ноги разъезжались на холодной, скользкой поверхности, а заледеневшие пальцы бессильно хватались за пустоту.
Внезапно треск прекратился, и во тьме загорелись зеленые цифры "30:00".
- Отсчет пошел, Мари! - отчеканил над головой беспомощно барахтающейся девушки голос незримого Оливера. Невидимая рука, ухватив за ворот куртки, поставила художницу на ноги. - Скинь кроссовок, чтоб не мешал, и давай уже... в темпе, девочка. Это твой последний шанс! - прошептал сказочник в самое ухо Марины и ощутимо шлепнул ее по месту ниже поясницы, словно подталкивая к действиям. - Ах, да! Чуть не забыл... - очередной щелчок длинных мужских пальцев - и пред глазами девушки стали проступать наливающиеся холодным светом ледяные глыбы гигантских сталактитов.
- Где Ка... - закричала художница, поворачиваясь, но за спиной уже никого не было. Слова потонули в возобновившемся треске пола, который ломался под натиском падающих сверху "сосулек". Девушка застыла, не зная, что делать. Было страшно, холодно и безумно обидно. И вдруг издалека донеслось такое родное и близкое:
- Мама?!
Не сомневаясь больше ни секунды, Марина сорвалась с места и, скинув по пути мешающий кроссовок, побежала на голос дочери. Заледеневшие ноги в промокших насквозь носках так и норовили поставить хозяйку на колени, а то и навзничь уронить, но девушка продолжала двигаться вперед, словно заведенная. За ее спиной, обдавая хрустальными осколками, разбивались вдребезги сталактиты. А призрачные часы впереди показывали уже не тридцать, а двадцать семь минут.
Двадцать шесть...
Двадцать пять...
Да что б тебе пусто было, чертов сказочник!!!
В низкую, метра в полтора высотой трещину-арку девушка влетела чуть ли не на четвереньках. Она обессилено рухнула на такой же холодный, но сухой и ничуть не скользкий пол. Стены сводчатого коридора, в котором очутилась Марина, слабо мерцали. В паре метров над полом тянулась бесконечная череда банальных электрических лампочек, которые были соединены обычным черным проводом. Вход в пещеру уже полностью завалило ледяными обломками, но по обе стороны нескончаемого туннеля то здесь, то там маячили темные провалы боковых проходов. И над каждым из них издевательским напоминанием моргали зеленые цифры электронных часов.
- Ка-а-а-атя? - закричала художница, поднимаясь на дрожащие от усталости ноги.
- Мама? - раздался слева такой родной голосок.
Марина резко развернулась и под вторым по счету табло увидела свою малышку. Девочка стояла, покачиваясь на носочках аккуратных туфелек с блестящими пряжками. Подняв украшенную бантом голову, она внимательно смотрела на часы. Синий джинсовый комбинезон, поверх розового свитера нелепо контрастировал с изящным зонтом из белого кружева, лежащим на детском плече. Под мышкой же у Катерины безжизненно болтался щенок далматинца.
- Катька! - снова выкрикнула ее мать и, прихрамывая, направилась к дочери.
- Ко мне, кнопка! - отчетливо прозвучал приказ незримого сказочника, голос которого доносился из темной арки.
Щенок, до того момента больше походивший на красивую игрушку, вдруг повернул голову в сторону художницы, оскалил непропорционально крупные клыки и подмигнул ей кроваво-красным глазом.
- Нет! - заорала Марина, срываясь на бег, но Катя, совершенно не обращая на нее внимания, с довольной улыбкой шагнула в черный провал.
Каменное крошево, устилавшее пол, липло к мокрым носкам и нещадно кололо замерзшие пятки. Каждый шаг отдавался болью, но девушка, лишь иногда вынужденно сбиваясь на шаг, упорно продолжала свой марафонский забег. Одно темное помещение сменялось другим, арка за аркой, коридор за коридором, повороты, ступени, тупики... Марина носилась по каменному лабиринту чужой реальности, будучи не в силах остановиться. А все потому, что впереди, как желанный приз, постоянно маячила хрупкая фигурка с белым зонтом, а со стен злорадно подмигивали неумолимо стремящиеся к нулю часы.
Пятнадцать минут...
Очередной выступ стены, уходящая резко вбок лестница, прыжок через несколько ступеней...
Четырнадцать...
И новый каменный тоннель, похожий на все остальные своей загробной мрачностью и сыростью.
Тринадцать...
Силуэт девочки растаял где-то среди бесчисленного количества однотипных арок. Ориентир был потерян, и Марину охватила паника.
Сердце гулко билось, руки дрожали. Художница торопливо перебегала от одного прохода к другому, жадно всматриваясь в темноту пустых помещений, пока...
Марина с размаху саданула ладонью по неожиданно возникшей преграде. Там за толстым и мутным стеклом стояла ее малышка. Кокетливо склонив голову к плечу и прижав к груди монстровидного щенка, девочка рассматривала улыбающуюся физиономию ночного сказочника.
- Пойдем? - протянув ей руку, спросил Оливер.
- А мама? - поинтересовалась Катька, даже не взглянув на мечущуюся у стекла Марину. Или она ее просто не видела?
- Хм... А зачем нам мама, кнопка? - хмыкнул блондин, заботливо поправляя пышный бант на голове малышки.
- Ну, - задумалась та и убежденно ответила: - это же мама. Мама всегда нужна. Так принято.
- А если мама злая? - опустившись на корточки, продолжил допытываться сказочник.
- А разве так бывает? - не поверила Катя.
- Конечно! - откровенно подмигнув застывшей Марине, сказал он. В том, что этот разноглазый гад, в отличие от дочери, ее прекрасно видит, художница не сомневалась. - Ведь мама не купила тебе собачку, когда ты ее об этом просила?
- Не купила! - грустно отозвалась Катька, крепче прижимая к груди пятнистого щенка.
- А ты ведь просто хотела, чтобы было как в мультике, да? - вкрадчиво напомнил блондин.
- Угу, - кивнув, подтвердила девочка.
- Вот видишь - мама злая!
- Злая! - эхом повторила девочка.
- А дядя Олли добрый, кнопка. И собачек любит, - он протянул руку и коснулся пальцами симпатичной, несмотря на зловещий цвет глаз, мордашки щенка. Она начала смазываться, расплываться, на глазах превращаясь в оскаленный череп.
- Добрый дядя Олли! - радостно подтвердила Катя, с интересом глядя, как скелет вновь становится живым псом. - Волшебник!
- Так пойдешь со мной, кнопка? - поднимаясь, спросил Оливер и снова протянул малышке руку. А та доверчиво ухватилась за предложенную ладонь и радостно кивнула.
- Катька, не смей! - отчаянно закричала Марина, всем весом навалившись на преграду и молотя по ней сбитыми в кровь кулаками.
Стекло пошло трещинами, вмиг став совершенно непрозрачным, и... взорвалось. Оно разлетелось мириадами сверкающих осколков, ни один из которых по странной случайности так и не задел художницу. Не удержав равновесия, девушка рухнула в образовавшийся проем...