Страница 24 из 27
Славяне, живущие между Альпами, Дунаем, Дравой и Истрией, в древних источниках упоминаются обычно под названием Sclavi, реже Sclavani (страна их Sclavinia), или Winedi, Winidi, Winades (по ошибке также Wandali). Сами они также в качестве своего племенного наименования сохранили нарицательное имя Sclavi, а именно в форме Slovénec, Slovénka, множ. число Slovenci (чешск. Slovinec), это наименование вошло в литературу в эпоху Возрождения. Это же название славян сохранилось и у южных романских соседей, тогда как немцы приняли другое название — венеды, венды (нем. Winden, Wenden, Windisch), а венгры создали как для славян вообще, так и для словаков общее наименование tót, множественное число tótok. Позднейшие политические события способствовали, с одной стороны, возникновению таких названий, как marca Winedorum, marcha orientalis, Oriens, Slougenzin marcha, provincia Sclauorum и т. п., с другой стороны, восстановлению некоторых античных названий: Carantani (позднее также Carentani, Carentini), Carnii, Carniolenses, Pa
Германизация северных словенцев началась вскоре после их обращения в христианство и после наступления германского господства (см выше, стр. 70), главным образом после 796 года, когда был покорен и уничтожен самый страшный противник — авары. Германские церковная и политическая организации действовали вкупе против славян, и в областях с редким славянским населением, где селились баварские колонисты, славянский элемент быстро исчезал. Так было на севере, где, как, например, в Австрии, уже в XIII веке исчезли последние остатки славян[210]. В Паннонии обстановка была также неблагоприятной, ибо несомненно, что при новом заселении земель после поражения аваров в 796–799 годах сюда пришло много немецких колонистов. Когда в 850 году зальцбургский епископ Лиуфрам освящал для Прибины первый христианский храм у Блатенского озера, то из тридцати присутствовавших на церемонии вельмож у половины были славянские, а у другой половины — немецкие имена. Об этом же свидетельствуют и немецкие наименования Паннонии[211]. Впрочем, паннонские словенцы подверглись в дальнейшем ассимиляции со стороны венгров, за исключением незначительной группы в Заладском (Зала) и Железном (Вас) округах[212].
Только на юге, где словенцы с самого начала жили компактной массой, они удержались по сегодняшний день в очерченной выше, на стр. 70, области.
Глава VIII
Сербо-хорваты
Сведения, касающиеся происхождения хорватов и сербов и появления их на Балканском полуострове, нам оставил император Константин Багрянородный (912–959), а именно в главах 30–33 своего сочинения «De administrando imperio» (или περὶ ἐθνῶν), написанного приблизительно в 950 году. В этих главах мы читаем, что, согласно представлениям и традициям, существовавшим тогда на Балканском полуострове, хорваты и сербы пришли на свои исторические места поселения с севера Европы в период царствования императора Ираклия (610–641) и поселились здесь по его приглашению приблизительно в 630–640 годы. Пришли они с севера со своей древней родины, которая называлась Белая или Великая Хорватия и Белая Сербия и находилась за Туркией (Венгрия) далеко от моря, около франкской и сакской земли на Висле, называемой Διτζική. Первоначальное место жительства белых хорватов Константин точно указывает — около Багибарии (Βαγιβάρεια), а место жительства белых сербов в земле «Боики». Как понимать это сообщение, куда поместить северную прародину обоих народов и как связать характер и время их прихода на юг с остальной историей, которая не располагает никакими позитивными сведениями об этом? Все эти вопросы издавна являлись излюбленным предметом изучения славянских, и в частности, хорватских и сербских историков[213].
Первоначально все эти сообщения целиком и некритично принимались, исследователи стремились объяснить лишь загадочные Багибарию и земли Боики, которые вероятнее всего надо было отнести к баварцам (Βαγιβάρεια из Bagoaria, Baioaria) и к чехам (Боики — искаженное Богемия). Таковым было общепринятое в XVIII и в начале XIX века объяснение, другие объяснения представляли меньший интерес (Багибариа — река Бах, Бабья гора в Бескидах). Наряду с этой появилась другая трактовка вопроса — начиная уже с XVII века считали возможным выводить хорватов и сербов из Полабии, где истории были известны лужицкие сербы и чешские хорваты, поскольку этому противоречил язык южной ветви, отличный от языка западной ветви; представители этого второго направления — Бандури, Добровский, Катанчич, Цейс и прежде всего Шафарик искали поэтому Белую Хорватию и Белую Сербию дальше к востоку вне полабской земли. Так, например, Шафарик отнес прародину хорватов к востоку от Чехии, к Висле и далее в область восточной Галиции, прародину сербов — от средней Лабы через Польшу вплоть до Буга и Минска. По его мнению, Боики были землей карпатских боиков у Стрия и Самбора[214]. Притом все эти исследователи относили приход сербо-хорватов на полуостров ко времени правления Ираклия, то есть приблизительно к 630–640 годам, и вследствие этого полагали, конечно, что хорваты и сербы клином вторглись в массив славян, оккупировавших еще задолго до этого земли от Краса и Альп до Черного моря. Эту точку зрения поддержали лингвисты и Фр. Миклошич[215]. Только Ф. Рачки в работах 1865 и 1880 годов, указанных выше в примечании, предложил по этому вопросу в значительной мере новые теории, которые позднее принял и дополнил В. Ягич. Основное содержание этих теорий состоит в том, что хорваты и сербы вообще не могли прийти с Лабы, что пришли они из более восточных областей, с Вислы и Днестра, и отнюдь не во времена Ираклия, а значительно раньше, а именно, как показывает лингвистическое соотношение южнославянских языков[216], вместе с теми славянами, которые в V и VI веках оккупировали полуостров. Ягич пошел еще дальше: он вообще отвергал существование Белой Хорватии и Белой Сербии на севере. По его мнению, они являлись лишь «Phantasieländer» Константина, возникшими благодаря тому, что последний или его информатор что-то услышали о чешских хорватах и лужицких сербах и, основываясь на этих слухах, создал версию о двух больших прикарпатских державах хорватов и сербов, которые в действительности, однако, никогда не существовали[217].
В настоящее время, учитывая авторитет Ягича в вопросах филологии, можно без всякого колебания отвергнуть предположение о том, что оба этих южных славянских народа появились здесь только в 630–640 годы. Что же касается связи их с императором Ираклием, то она была основана, по-видимому, на иной почве: весьма вероятно, что в тот период именно сербо-хорваты свергли аварское господство, в связи с чем были активизированы старые византийские притязания на северо-западную часть полуострова, и римское владычество было здесь в известной мере восстановлено[218].
205
См. Kos, Gradivo, I, 390, 391, II, 451, 455, 491, и мои „Slov. star.“, II, 345, 366–367.
206
Встречается в документах VIII века (Creina, Chreina marcha). Kos, II, 338, 340, 490.
207
Conv. Bagoar, II (Dudleipin), грамота короля Людовика 860 года (Tudleipin), грамота Арнульфа 891 года (in comitatu Dudleipa) и т. д. См. „Slov. star.“, II, 369. Другое место — Dulieb — упоминается в 1060 году у верхнего течения Дравы (Acta Tirolensia, ed. Pedlich, I, № 170).
208
На штиро-австрийской границе (Стодерталь) и около Триглава. См. „Slov. star.“, II, 370.
209
Доказательства см. в „Slov. star.“, II, 371.
210
См. главным образом труды F. Krones: Die deutsche Besiedelung der östlichen Alpenländer etc. (Forschungen zur deutschen Landeskunde, III, Stuttgart, 1889) и O. Kaemmel, Die Besiedelung des deutschen Südostens von Anfang des X bis gegen Ende des XI Jahrh., Leipzig, 1909. Из славянских историков об этом писал недавно F. Kos, Izv. muz. Kranj., VII, 110 a Gradivo, II, стр. XVI и сл.
211
Conv. Bagoar, 11.
212
Л. Нидерле, „Slov. svět“, 105. Небольшая группа словенцев сохранилась также в Таране (Tarany) южнее Каниже (Nadykanizsa).
213
Обширную литературу до 1906 года по всем вопросам этой проблемы см. в моих „Slov. star.“, II, 251–262. В ней первое место занимают новейшие труды: Fr. Dümmler, Über die älteste Geschichte d. Slaven in Dalmatien, Wien, 1856; F. Rački, Ocjena starijih izvora za hrvatsku i srbsku poviest sredn. vieka (Književnik, I, Zagreb, 1865) и „Biela Hrvatska i Biela Srbija“ (Rad, LII, LIV, Zagreb, 1880–1881), V. Jagič. Ein Kapitel aus der Geschichte d. südslav. Sprachen (Arch. f. slav. Phil., XVII, 1895, 47–87), Т. Флоринский, Константин Порфирородный как писатель о южных славянах перед судом новейшей критики, ЖМНП, 1881, CCXIV, стр. 139, К.Я. Грот, Известия Константина Багрянородного о сербах и хорватах, СПБ, 1880; L. Gumplowicz, Chorwaci i Serbowie (Varš., 1902) и „Le origini storiche dei Serbi e dei Croati“ (Rivista di sociol., Roma, 1902); A. Pavić, Cara Konstantina, VII, Porf. de adm. imperio glave, 29–36 (Zagreb, 1906, II изд. 1909). Ценна также статья J. Buryho, The treatise de adm. imperio, Byzantinische Zeitschr., 1906, XV.
214
П. Шафарик, „Slov. star.“, II, 254, 406.
215
„Vergleichende Lautlehre“ (1879), 33; „Altslovenische Formenlehre“ (1874), X и далее.
216
См. об этом выше, на стр. 67.
217
О других более новых теориях В. Клаича, В. Кетржинского, Фр. Коса, Е. Богуславского и Л. Гумпловича см. в моих „Slov. star.“, II, 259 и сл.
218
„Slov. star.“, II, 278.