Славянские древности

Итак, несомненно, что, как и на западе, в заселении средней и восточной частей Балканского полуострова принимали участие все славяне южной ветви, за исключением незначительной части славян других ветвей, не имевших, однако, серьезного значения и прекративших вскоре свое существование. Это был ряд племен и родов, вышедших из южнославянской прародины в Прикарпатье, родственных в языковом и культурном отношении словенским, хорватским и сербским племенам, но имевших, однако, и некоторые различия, которые в дальнейшем все возрастали. Эти племена во время своего появления на Балканском полуострове не были объединены в единое целое, не считали, что составляют единую значительную этническую общность в отличие от своих ближайших соседей сербов, образовывая в лучшем случае бо́льшие или меньшие территориально близкие между собой группы, как, например, в Мезии и в Македонии. Условия, способствовавшие образованию из этого ряда довольно независимых племен политического, а затем культурного и языкового единства, подобно Сербии на западе, создались лишь позднее, но и позднее между сербами и болгарами оставалась определенная полоса, тянувшаяся от Тимока через Скопле к Охриде, которая не только в политическом, но также и в культурном и этническом отношениях являлась чем-то промежуточным между сербами на западе и болгарами на востоке, причем этот характер ее не могли устранить даже последующие столетия. Следовательно, нельзя считать, что уже в VII веке существовало какое-то единство всех славян восточной и средней части Балканского полуострова.

Весьма вероятно, что и в этой группе славян какое-то местное племя, усилившись, подчинило бы себе остальные племена и образовало бы такую же значительную общность, какую образовали хорваты и сербы на западе, общность чисто славянского происхождения. Но этот естественный процесс опередило событие, которое привело, собственно, к тем же результатам: объединило все славянские племена восточной и центральной части Балканского полуострова, привело к политическому и этническому единству, но в отличие от подобного рода общности, рассмотренной выше, это единство было порождено не местными, а инородными элементами. Его создало тюрко-татарское племя болгар в самом конце славянской колонизации.

Болгары — племя гуннского происхождения[238] — пришли на Дунай с Волги и Дона в V веке (в 482 году Зенон призвал их для оказания ему помощи в борьбе с готами, а в 499 году засвидетельствовано их первое вторжение на Балканский полуостров); в течение VI века огромные массы болгар принимали участие в нашествиях на Балканы, а также в нападении на Царьград в 626 году, но затем они возвращались обратно в Задунавье. Здесь им удалось в 635–641 годах, то есть в то же время, что и славянам на западе, свергнуть аварское иго, но какой-то другой натиск извне, вероятнее всего новое нашествие хазаров с востока, вынудил в начале семидесятых годов VII века кагана Аспаруха (или Испериха) двинуться на юг. Сначала он остановился у дельты Дуная[239], но в 679 году прошел ее и быстро оккупировал всю древнюю Мезию между Дунаем и Балканским хребтом, сконцентрировав свои силы на территории современной Добруджи. Эта оккупация и связанное с ней подчинение славянских племен, обитавших на этой территории, произошли мирным путем, без сопротивления со стороны славян: напротив, славяне встретили болгар как своих союзников в борьбе с византийцами и вошли с Аспарухом в соглашение, согласно которому он объединил всю территорию, заселенную славянами, поселил последних на новые места с целью защиты Балканских гор с одной стороны от императора, с другой стороны (на западе у Тимока) — от аваров. Вследствие этого мы наблюдаем в дальнейшем мирное сосуществование славян с болгарами, видим, что сохранилась старая славянская организация, славянские князья правили под главенством болгарского кагана, можем проследить, как вскоре произошло слияние обоих элементов. При этом ассимиляции подверглись не столько славяне, сколько болгары. Болгарские правители, а затем бояре и народ в целом уже спустя короткое время стали принимать славянские имена и заменять свой родной язык славянским. Еще в легендах о св. Димитрии и в византийских известиях VIII века болгары отличаются от славян, но в IX и X веках наблюдается уже их отождествление и взаимная замена обоих терминов, в это же время мы читаем изречения: «Σθλοβενῶν γένος ἔιτ᾽ οὖν Βουλγάρων»; «езыки словинскiе се рекше Блъгаре» и т. п.[240], и если бы впоследствии не было новых пришлых тюрко-татарских элементов (печенегов, половцев, узов), которые укрепили и удержали в Добрудже и в соседней области[241] тюрко-татарские поселения, то от древних болгар не осталось бы и следа. Впрочем, остатки их пребывания здесь, которые имеются или которые пытаются найти некоторые исследователи (К. Шкорпил, Занетов) в делиорманских годжалах и гагаузах, вызывают большие сомнения[242].

Таким образом, в древней Мезии возникло новое государство, управляемое тюрко-татарскими болгарами, но в основе своей с самого начала являвшееся преимущественно славянским. Этот славянский элемент укреплял государство и по мере расширения границ государства и присоединения новых славянских племен усиливался сам. Первоначально Болгарское государство занимало центральную часть полуострова, потом при Круме (803–814) к нему присоединяется Задунавье, при Пресиаме (приблизительно 845–852 годы) и Борисе (855–888) — Северная Македония вплоть до Охриды и Ибара, а в конце IX века, во времена царя Симеона (893–927), болгарские владения простирались уже от албанского побережья через Эпир и Македонию до Фессалии, а на севере до Срема и центральной Венгрии[243].

У этих славян, живших некогда отдельными разобщенными племенами, со временем появлялось сознание своей общности и своего единства, проявившиеся в самом факте принятия ими общего наименования болгар. Так, вначале в политическом, а потом и в культурном и языковом отношениях, сплотился и объединился болгарский народ. На основании всего этого ясно, что ни о какой денационализации этих славян, ни о какой их тюркизации вообще не может быть и речи. К славянской крови примешалась совсем незначительная капля инородной крови, да и то лишь на ограниченной территории, лишь в восточной Мезии[244]. Поэтому болгары остались славянами в той же мере, как и соседние сербы или русы. Если кто и повлиял заметным образом на древний чистый славянский тип, то это были как на западе, так и на востоке полуострова остатки балканских аборигенов, а не народ, приведенный Аспарухом.

Территория славян, на которой в течение последующего времени исторически сложился болгарский народ, простиралась на Балканском полуострове от Черного и Эгейского морей до Адриатического моря на юг от Бояны и к реке Мораве. К ней примыкали на севере другие обширные области от центральной Венгрии до Серета и затем на юге отдельные районы Греции и архипелага. Таким образом, это была наиболее обширная славянская область на юге, заселена она была, конечно, неравномерно. Здесь имелись большие равнины, безлюдные или заселенные остатками древнего населения. На этом основании, а также в силу нашей недостаточной осведомленности относительно всей указанной территории славянское население ее представляется нам разделенным на несколько разрозненных групп, а именно: 1) северную группу, мезийскую (в древней Мезии), 2) македонскую, 3) греческую, 4) задунайскую (венгерско-валахскую). Лишь об этих группах — об условиях их поселений и о дифференциации племен внутри них — сохранились некоторые известия. Хотя данные географии Моисея Хоренского (VII век) относительно прихода на Балканы из Дакии 25 славянских племен и не могут считаться достаточно точными, но все же они были правдоподобны, и вряд ли славянских племен было здесь меньше[245].

238

По этому спорному вопросу, являются ли болгары по происхождению турками или славянами (последнюю точку зрения выдвинул в 1829 году Ю. Венелин в труде „Древние и нынешние болгары“, Москва), см. подробное исследование Ив. Шишманова „Критичен преглед на вопроса за происхода на прабългарите“, Сборник за нар. умотвор. XVI–XVII, София, 1900; затем работу В. Златарского „История на българската държава през средните векове“, 1, София, 1918, 23 и дальше; а также мои „Slov. star.“, II, 527 и сл. Главным руководством по этому вопросу служит в настоящее время болгарская княжеская родословная, найденная в 1866 году А. Поповым в двух рукописях славянского хрониста, так называемого Гелленского летописца. См. публикацию этой родословной у Шишманова, 1, стр. 556.

239

В области, которую Феофан называет Ὄγκλος, Ὄγγλος, Никифор — Ὄγλος, Анастасий — Onglon. Неизвестно, следует ли, согласно Шафарику, видеть в этих названиях славянское название ǫглъ — угол, тур. Budžak или же, согласно Златарскому, тур. agi — двор, ограда, очевидно, лагерь Аспаруха. См. „Slov. star.“, II, 406, и Златарский, История 1, 126. Согласно К. Шкорпилу, этот лагерь был размещен около Nicolicelu.

240

См. „Slov. star.“, II, 411.

241

Здесь был центр, а также столица собственно болгар, сначала в Плиске (Πλισκᾶ, Πλίσκοβα) около современного Абобы, между Шумем (Коларовград) и Енипазаром (Нови Пазар), где русскими, чешскими и болгарскими археологами были раскопаны обширные фундаменты целого поселения (см. труды „Абоба — Плиска“, София, 1905). Однако в 822 году поселение было перенесено за Омортага в Преславе над рекою Тичи. (См. „Slov. star.“, II, 408.) Об этом поселении см. Шкорпил (Преслав, Варна, 1910).

242

См. „Slov. star.“, II, 413.

243

По вопросу об истоках болгарской истории см. последний цитируемый выше труд профессора В. Златарского (История, 1, 84 и сл.), дающий полное представление по этому вопросу.

244

Михаил Сириец считал, что с Аспарухом пришло 10 000 человек (Marquart, Osteur. Streifrüge, 484), Златарский же писал недавно, что их было 20–25 тыс. человек, на том основании, что первый лагерь Аспаруха был расположен на острове св. Иржи („Период. Списание“, София, 1902, 325, 330). Конечно, цифры эти не точны, но пришлых болгар было, вероятно, немногим больше, и поселились они в Делиормане.

245

К.П. Патканов, ЖМНП, 1883, № 226,25 („Slov. star.“, II, 415).

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.