Снежный Барс

На шум начали сбегаться люди. Суета, сонные лица, недоумевающие взгляды и вопросы. Быстро принесли магические светильники, осмотрели налетчиков. Это, конечно, были посланцы. Характерная татуировка за левым ухом: ухмыляющийся череп со змеей в глазнице – символ Холоса. Дальше по коридору, там, куда ушел Маркус, лежали еще два трупа. Выглядели они так, будто их загрыз крупный хищник.

Димеран мельком заметил на пальцах своего напарника кровь, словно тот в бою использовал ногти, но ничего не сказал по этому поводу. В голове глупо и некстати крутилась единственная мысль: «Барс, Снежный Барс… Барс… Барс…» – как наваждение. Димеран тряхнул головой. Наверное, ему просто надо выспаться. К тому же кровоточила глубокая царапина на ребрах. Сегодня он едва не лишился жизни. Если б не предупреждающий крик Маркуса… Впрочем, он ведь знал, чем рискует, выбирая это ремесло.

Ложиться спать уже не имело смысла, все равно вот-вот в дорогу. Да и вряд ли кому удалось бы заснуть после такой встряски. В поместье Фан-Хорда царила такая паническая суета, что гостям, глядя на это, становилось очень неловко. Естественно, что все обитатели большого особняка были страшно взбудоражены этим жутким происшествием. Ведь в их маленьком райском уголке такого еще не было! Сириус Фан-Хорд был человеком богатым и имеющим недоброжелателей, потому о безопасности своего поместья заботился весьма тщательно и по сей день считал его неприступным. Всегда добродушный хозяин сейчас выглядел потерянным и разбитым. Он просто не мог понять: как же в его такой надежный дом пробрались убийцы?! Уже позже выяснилось, что несколько грозных сторожевых псов были убиты отравленными дротиками, так же погиб один человек из охраны. Остальные просто ничего не заметили, а иначе вряд ли бы остались живы.

Люди графа принялись торопливо готовиться к отъезду. Сам же граф, чувствуя безмерную вину, пытался извиниться перед другом за причиненное беспокойство.

– Не волнуйся, Галатон, – чуть рассеянно отвечал на это Фан-Хорд, – ты же не виноват. Ты в самом деле не виноват. Ах, Астор, бедное дитя, как ей должно быть страшно!

– Да, – согласился де Энакер, все еще испытывая чувство вины перед старым другом.

На том и расстались.

На рассвете покинули поместье. При движении по дороге защиту кареты усилили. Охрана выстроилась в жесткий прямоугольник вокруг кареты, а телохранители зорко обозревали окрестности. Все были несколько напряжены: за посланцами закрепилась репутация безжалостных убийц, а первой, как известно, погибает охрана. Барса это несколько раздражало. Общее настроение в минуты обостренного внимания улавливалось слишком легко. Особенно у новой охраны, не пообвыклись еще ребята, не знают, чего и когда ждать. А кто знает? То-то и оно…

Таким образом двигались еще немногим больше недели. И за это время произошло три неудачных покушения. Погибли два охранника из новичков. И все три раза Маркусу удавалось (скорей, это все же была счастливая случайность) буквально вырывать Астор из жадных лап смерти.

Первыми были два посланца Тьмы с отравленными дротиками, свалившиеся на голову в какой-то роще на очередном привале. Телохранители едва успели укрыть графа и девушку. Но оба дротика таки нашли свою цель. Мгновенная и страшная смерть.

Другие два покушения оказались не столь неожиданными, однако куда более деморализующими. Именно после таких случаев сдают нервы, и начинаешь бояться собственной тени. Чего, собственно, и добивались посланцы. Сначала была какая-то придорожная гостиница, где миленькая, юная служанка подсунула графу и Астор отравленное вино. Выдала ее легкая нервозность, порожденная, очевидно, неопытностью. Зато следующее покушение было куда хуже, потому что напавшим был один из охранников, нанятых в поместье Фан-Хорда. Но незадачливый убийца не успел заколоть юную графиню, Маркус без затей свернул ему шею. Убийца, конечно, не мог знать, что телохранитель ни на миг не спускает с девушки глаз. Даже когда та по нужде отходит в сторонку от лагеря.

Она тоже не знала. И вряд ли бы обрадовалась, если бы узнала. Нехорошо, конечно, но что поделаешь – служба. Впрочем, ей и знать необязательно. Так всем спокойней.

Уже более трех недель в пути. На редкость утомительное путешествие. А каким приятным оно могло бы быть!.. Астор невесело усмехнулась. Мечты. О том, что добраться удастся за месяц, как расчитывали раньше, уже можно было и не думать. Естественно, они задержались. Кто ж мог подумать, что все обернется, так… то есть так серьезно. Но уже не страшно.

Страх был сначала, еще до посланцев, до телохранителей, зорко следящих за каждым движением. Тогда еще все казалось случайностью, но отчего-то было страшней. Потом ранили отца. Тогда Астор поняла: это страшно. Когда случилась первая засада в пути, страх начал постепенно отступать куда-то в глубину души, сменяясь бездумным желанием спасти свою жизнь. Люди гибли, спасая ее, гибли, чтоб она выжила. Астор с болью в сердце принимала эти жертвы, но жить хотелось. Рядом с ней всегда был кто-то, оберегающий, защищающий, в последний миг вырывающий из лап смерти. И она уже не удивлялась тому, что этот «кто-то» был Маркус, как щит, как крепкая стена, укрывающая ото всех бед.

Маркус де Энхард – сильный, надежный, непробиваемая гранитная глыба. И загадочный. Настолько непонятный и загадочный, насколько это вообще возможно. Астор не знала, что ее так привлекает в нем, привлекает и пугает. Трудно подобрать слова, определить возникающие чувства, ей просто очень хотелось разгадать загадку этого человека, которого она не в силах была понять. Но казалось иногда, еще чуть-чуть, еще мгновение…

Астор замечала порой, как Маркус почти неуловимо меняется. И всем вокруг становится вдруг очень неуютно, и мурашки бегут по спине от неосознанной тревоги. В такие моменты взгляд де Энхарда становится хищным, пронзительным, и тогда понимаешь: рядом уже совсем не тот человек, и человек ли вообще? И тем не менее он все такой же надежный, сильный. Даже кони начинали нервничать в его присутствии.

Маркус был интересен ей, он привлекал. Лгать себе трудней, чем окружающим, но наедине с собой можно кое в чем и признаться. Астор вспоминала тот странный взгляд, который он бросил на нее после происшествия с ожерельем на ярмарке. Что было в том взгляде? Нечто, заставившее ее долго не отходить от этого человека. Несмотря на ту мимолетную жутковатую перемену в нем. О, Астор знала, что Маркус может быть поистине безжалостен. Она видела, чем оканчивались для некоторых посланцев встречи с ним, хоть от нее и пытались это скрыть. Такое не в силах сделать человек. И это пугает и притягивает одновременно. Однако с ней он всегда добр и обходителен.

Девушка все чаще ловила себя на том, что ее мысли полостью занимает этот таинственный человек.

Южный тракт.

Три с половиной недели пути от Этрана

Дорога медленно поднималась вверх, постепенно становясь все более каменистой и неудобной. Растительность не такая пышная, как на равнине, стелется по каменистой почве. Иногда по правую сторону от дороги виднеются обрывы, поросшие внизу густым ельником. Нитские горы славятся своими петляющими дорогами и легкими для путешественников перевалами. А еще агррами…

– …Мы примерно в половине дня пути от владений агррами, – рассказывал один из ратников по имени Ларт. Парень жил в деревне у подножия гор прежде, чем пошел на службу к Сириусу Фан-Хорду. Он неплохо ориентировался в этой местности и знал все дороги, перевалы и опасные места. – Однако Южный тракт проложен так, что мы обойдем их территорию.

– Кто такие агррами? – поинтересовался Ортон.

– Горцы, они обитают по другую сторону Ревущего ущелья. Многие считают агррами дикими и жестокими. Может, так и есть, не знаю. – Ларт пожал плечами. – В любом случае они никому не подчиняются. Они сами по себе. А на свою территорию никого не пускают. Лучше и не соваться к ним. Агррами – отменные лучники.