Страница 9 из 44
Чтобыя, пособственнойволе, говорилс Сонни, тобишь,директоромБрюстером? Нууж нет. Я подтянулрюкзак иповернул вкоридор ккабинетумиссисПедерсон.Может, онасегодня поставилафильм? Тогдамне непридетсясильнонапрягаться,пытаясьодновременнослушать уроки не слышатьшепчущего мнев ухо старогодоброго дедаБрюстера.
— Этоважно, — настаивалдед Брю. — Пожалуйста.Тыединственный,кто может этосделать,других такихя невстречал.
Моярешимостьнемногопошатнулась.Труднеевсего былоигнорироватьвежливых иприятных. Мнестановилосьжаль их,застрявших вмеждумирье,вынужденныхвидетьпоследствиясовершенных имиошибок и неимеющихвозможностиничегоизменить. Номне нельзяподдаваться.Иначе яокажусь впсихушке.
Ядостал изкарманадопуск наурок и толкнулдверь вкабинетмиссисПедерсон. Оначиталалекцию. Нуздорово. Сегоднямнепередышки необломится.
Япротянул ейсвой допуск ипроскользнулк заднейчасти классана своеместо.Сидевшаяпрямо передомной Джуничутьповернула головув моюсторону,делая вид,что рассматриваетоблупившийсяна ногтяхчерный лак.
— Всев порядке? — тихоспросила она.Булавки на еенижней губе блеснули.
Сегодняона была всвоейстандартнойуниформе:армейскомпиджаке,чернойфутболке,якобы поношеннойклетчатойюбке, драныхчулках ичерных кедах.Глазаподведенычерным. Одноухо от мочкидо самоговерхаукрашали серьги.Однасерьга-кольцобыла точнотакой же кактри моих вмоем левомухе – мы ихвместекупили. Мы сДжунидружили сдевятого класса,ее тогдазвали Эйприл,у нее былисветлыеволосы и онабыла лучшейученицей. Онапрекраснознала, каковБрюстер.
Вытаскиваяучебник политературе итетрадь, я несводил глаз срюкзака. Намнемало доставалось,пока мы непросекли, чтомиссисПедерсон незамечает, чтоты с кем-тоговоришь,если ты сэтимчеловеком непереглядываешься.
— Всекак обычно, — ответиля.
Этобылонеправдой. ДедБрю стоял вполуторефутах справаот меня, идругиемертвыеначалипроявлять кнам интерес.
Влюбойкомнате,полной людей,мертвых не меньшеполовины отобщей массыживых. Однииз нихсвязаны сопределеннымилюдьми, другие– сопределеннымместом. Естьи забредшиеслучайно. Вкласселитературыих ежедневнобывает посемь-восемь. Большинствоиз нихзабиваетсявглубь кабинетаи не путаетсяпод ногами. Ониненавидятощущение,возникающее,когда кто-тосквозь нихпроходит. Обычноони ведутсебя тихо ине шумят, ноэто быстроизменится,если ониобнаружат,что кто-томожет ихслышать ивидеть.
Сегодняв классеприсутствовалонесколькодедов ибабуль. Я этомогопределитьтолько постилю их одежды:устаревшаявоеннаяформа, юбкиаля Джун Кливери туфли нашпильках,оченькороткие иширокиегалстуки умужчин вкостюмах. Когдалюди умираютестественнымобразом – отстарости,например – иостаютсясгусткомэнергииздесь, тоэтот сгустокэнергииобычнообретает тучеловеческуюформу,которую онисами себепредставляют.Никтоникогда непредставляетсебя старым,поэтомуобычнопризракипредстаютдвадцатилетними,в той одежде,которуюносилимолодыми.
Удоски вклассестоялиЛизель Маркс,лучшаяшкольнаяподружкамиссисПедерсон, ипареньЛизель – Эрик.ФамилиюЭрика я нерасслышал.Почти всегдаговорилаодна Лизель.Не совсемпонимаю,почему тутвсе ещеоколачивалсяЭрик, емубыло страшноскучнобольшуючасть времени.Лизель сЭрикомпогибли вавтомобильнойаварии где-товсемидесятых,возвращаясьдомой свыпускногобала, отсюдаи ее длинноеплатье вгорошек, иего голубойсмокинг.Призракилюдей,умерших насильственнойи/илинеожиданнойсмертью какправилозациклены натом, почему икакимобразомумерли.
Насколькоя понял избесконечнойи бессвязнойболтовниЛизель, онакинула Клэр –миссисПедерсон,чтобы пойтина выпускной балс Эриком,парнем,которыйнравилсясамой Клэр. Итеперь онабыла уверена,что именноиз-за этого,да еще и из-засекса,которым онизанималисьна заднемсиденииавтомобиля,ей сужденоторчать вмеждумирье,пока Клэр еене простит.
ДжексонМонтгомери,однако, былпривязан к школегораздосильнеелюбогодругого человека.Он умер ввосемнадцатьлет, здесь, на баскетбольномполе, откакого-тоскрытого сердечногодефекта – отакихпередаютиногда вновостях. Онбыл звездой-нападающим,ведущимкоманду кобластным финальнымсоревнованиям,когда упал напол посредирешающейигры. В такихслучаях в товремя подрукой не былодефибрилляторов.Парень умер,и его командапроиграла, ноДжексон, или Джей,кажется, незнал ни того,что он умер,ни результатаигры.Сегодня, каки в любойдругой день,он сидел запустойпартой,постукиваяногой отнетерпения вожиданиивызова в спортзална собраниекомандыперед последнейигрой.
Нуи, конечно же,здесь был дедБрюстера.
— Тыне можешьигнорироватьменя вечно. Явидел, что тыможешьделать,своимисобственнымиглазами, — сказалон чересчургромко.
Яелесдержался,чтобы непоморщиться.Чтоб этомуБрюстерупусто было зато, что онзабрал моюМарси.
Одиниз молодо выглядящихдедковзлобнозыркнул на дедаБрю.
— Эй,приятель, немог быговоритьпотише? Моя внучкаучится тут.
— Онане можетслышать меня.Эээээй? — Закричал,сложивладонирупором, дедБрю ДженниферМайер – однойизподружек-чирлидершАлоны Дэа.Естественно,она и глазомне моргнула.Наоборот,клеваланосом иготова была отрубиться.
— Прекрати!— велел дедДженнифер. Нанем былкостюм и дурацкийкороткийгалстук. Онпоходил набандюгана изстарогофильма.
ДедБрю неудостоил егоответом,повернувшисько мне.
— Видишь,с чем мнеприходитсямириться,малыш? Сделаймне всеголишь одноодолжение, ия смогу,наконец,покинуть этупромежуточнуюстанцию подороге в ад. — Онбросил надедаДженниферчерез плечогневныйвзгляд, начто тот, к моемуизумлению,показал емуфак.
Звучитзаманчиво,легко ипросто, но мойсобственныйопыт говоритоб обратном.В половинеслучаевмертвые дажене знают,почему всееще не ушли.Да, дед Брюжаждетпередатьпосланиясыну и внуку,но это далеконе гарантия того,что он будетсвободенпослеисполнениясвоихжеланий. Насамом деле,все может толькоухудшиться.Мненесколькораз удалосьпомочь людям«двинутьсядальше», ноэтопроизошлолишь послетого, как онисделали илиприняличто-то, чегоне хотели. Дажев смерти людиотказываютсячто-топризнавать.
Я стойкосмотрел прямоперед собой,пытаясьсконцентрироватьсяна том, что говоритмиссисПедерсон.
— Некоторыесчитают, чтовсе эти пьесынаписал неШекспир, — бубнилаона.
— ХочешьднемнавеститьЛил? — прошепталаДжуниуголком рта.
— Сегоднячетверг, — неподумав,ответил я.Последниевосемь месяцевмы ходили вбольницу попятницам –только в этотдень неделимамаработает в закусочнойво вторуюсмену. Она быжуткоперепугалась,узнай, что яне вернулсядомой сразупосле школы.
Джунирезкоразвернуласьна стуле, ееярко-синиеглаза горелиот злости.
— Тычто-то имеешьпротив того,чтобынавещать Лилчаще раза внеделю?
— Непозволяй ейговорить стобой в такомтоне, — посоветовалповерх моегоплеча дедБрю.
Я поймалсебя на том,что качаю емуголовой, и заставилсебяостановиться.
— Конечно,нет, — сказал яДжуни,ошеломленныйее неожиданнойяростью. — Просто...
— ...Тысогласна сэтим, Трэвис? — спросиламиссисПедерсон,стоя вперединашегопрохода ипрожигая насвзглядом.
— Да,— угрюмоответилаДжуни.
— Что,да? — насмешливопереспросиламиссисПедерсон.
— Пьеса«Ромео иДжульетта»быланаписана кактрагедия, ане как любовныйроман, какдумаетбольшинстволюдей. — Джуниобладалапоразительнойспособностьюповторятькак попугайто, чтоуслышала,даже если еевниманиебыло заняточем-тодругим. Мнежилось бынамноголегче, еслибы и я имелтакой талант.
Несколькоребят тихозасмеялись.
МиссисПедерсонсжала губы икрутанула в воздухепальцем. У большинстваиз нас этотее жестассоциировалсяс саркастическим:«Подумаешь!».Толькосейчас онозначал: «Развернись».
Влюбое другоевремя Джунибы закатилаглаза и мы быпосмеялисьнад этим, носегодня оналишьраздраженноотвернуласьот меня.
Подождав,пока миссис Педерсонне продолжитурок и нестанет смотретьв другуючасть класса,я шепотомпозвал:
— Джун.
Онаникак неотреагировала,подтянувсвой рюкзакна колени.
— Нуладно тебе... — умоляющепротянул я.
Нагнувголову, онакопошилась врюкзаке, делаявид, что менядля нее несуществует.
— Онане будетговорить стобой, а ябуду, — предложилдед Брю.
Ну,здорово. Судяпо тому,какие у меняотношения с ещенепотеряннымидрузьями (яговорю оДжуни), можетмне и стоитпринять егопредложение.