Страница 7 из 44
Ятак исделала,опустившисьщекой нанагревающийсяасфальт. Ачто еще мнеоставалось? Мнене куда и не ккому идти.Меня никто невидит. И тутмневспомнилось,как частовсякиедеревенщины,покурив,харкают изокон машин подороге вшколу. Фу! Япередвинуласьна тротуар.
Теннисныекорты за моейспинойполнилисьзвукамижизни:людскимсмехом,прыгающимимячами,лязгом сетчатогозабора. Япораженнообернулась. Этобыл первыйшкольный час,и миссис Хиггинспроводилаурокфизкультуры.Обычно янаблюдала затем, какребятанаправляютсячерезигровое полек кортам,сидя на уроке,со скукипялясь наулицу и всейдушой желаянаходитьсягде угодно,только не вклассе.
Ужесерединапервогоурока? Эточто-то новенькое.Последниетри дня, когдабы я непочувствоваласебяуставшей – атакое все ещеслучается сомной, – я шладомой,сворачиваласькалачиком надиване вкабинетеотца изакрывалаглаза. Затем –бац! –открывалаглаза иоказываласьв семь утра снована дороге, амимопроезжалиавтобусы. Вбуквальномсмысле. Какбудто кто-токаждый деньнажималкнопкувозврата.
Однаков этот раз… ядаже незнала, чтодумать.Никогда доэтого меня не«возвращали»в серединуутра. Хотя доэтого я и неисчезала. Меняохватиладрожь. Куда яуходила? Непомню. Этоимеетзначение? Давроде нет.Одно ясно – явсе еще торчуздесь. Абсолютнобеспомощная.
Япосмотрелачерез кортына окна, гдесейчас безменяпроходилурокполитологии.Сейчас яубила бы зашанспоскучать науроке мистераКлопински. Зато, чтобы бытьживой. За то,чтобыунизитьМисти на глазаху всего кафе.Тогда бы япоглядела,кто посмеетпосмеятьсянад АлонойДэа. Никто,вот кто.
Ну,может быть,кроме УиллаКиллиана.
Нахмурившись,я поднялась инаправиласьк школе. Вэтот моментпрямо сквозьменяпронесся насвоейзеленойотвратнойразвалюхеДжесМакгаверн,выехавший состоянки испешащий вгород назанятия впрофессиональномучилище. Япроигнорировалаохватившиетело холод идрожь,пытаясьсфокусироватьсянавсплывающемв памяти, ноускользающемрасплывчатомвоспоминании.Я отчетливо помнила,как меняполивалигрязью Лиэн иМайлз, какцеловалисьМисти сКрисом. А вотпосле этоговсе былословно втумане.Прозвенелзвонок,ребята пошлина занятия,затем…
Всознаниипоявилисьнасмешливаяулыбка и бледно-голубыеглаза УиллаКиллиана. Онсмеялся надомной! Онсмотрелпрямо на меняи скалился,наслаждаясьмоимимучениями. Влюбой другойдень я быраспереживаласьиз-за того,что такой какон глумитсянадо мной, носегодня ядумала лишьоб одном: онменя видит!Даже слышит!
Еслименя видит ислышитКиллиан, тодругие людитоже,возможно,смогут. Можетбыть, я и неумерла вовсе.Во всякомслучае, несовсем. Хотяувиденное напохоронахговорит об обратном.Я виделасвоимиглазами, какгроб опускаютв могилу и…
Япокачалаголовой,разметавволосы по лицу.Нет. Я не будудумать обэтом сейчас.Застрятьздесьнавечно,мертвой, не всилах что-тос этимсделать – этобудетнесправедливо.
Этомудолжно бытькакое-тообъяснение, итакой фриккак Киллиан,возможно, знаетна это ответ.Нужно лишь заставитьегорассказатьмне об этом.
Прощепростого. Онже видитменя, да? Фрикон или нет, онпри этом всееще остаетсяпарнем.
Яперекинулачерез плечи ипригладилаволосы,приспустилашорты (после«встречи» савтобусомони вечноврезалисьмежду ягодиц)и готова былаидти. Спересекающимбелую футболкуследом отшины –ненавижу его!– я ничегоподелать немогла, и моялюбимая помада,скорее всего,все ещележала вящичке,который мыделили сМисти надвоих. Еслиона и ее неприбрала крукам.
Длямертвойдевушки явыгляделадовольно неплохо.Я, конечно,никак немогла видетьсвое отражение,но, очнувшисьнесколькодней назад,первым деломпровериларуки и ноги –нет ли на нихрваных ран ине торчат лииз кожи имясаполоманныекости. Я ненашла ничего,кромепарочкицарапин,сошедших наследующий жедень. Лицо яощупалапальцами иникакихповрежденийнеобнаружила.Да и вообще,согласносудмедэксперту,я умерла отмножественныхвнутреннихповреждений.То есть, оттого, чегоснаружи невидно. Клево.У Киллиананет ниединогошансаустоять.
Второйраз за день я,обогнувтеннисныекорты, двинуласьк школе. Ксожалению, вэтот раз мнене удалосьдойти так жедалеко, как впервый. Главныйвходперекрывалидвойныестеклянныедвери смелкойпроволочнойсеткой междупанелями.Передзанятиямиони обычно распахнутынастежь,чтобы каждыймог беспрепятственнозайти, но вовремя уроковдиректорБрюстерзакрываетвсе двери назамки – чтобы незабрел какой-нибудьслучайныйпсих. Аничего, что вшколе своихпсиховхватает?
Япотянулась кметаллическойручке – повернутьее ипосмотреть,откроется лидверь, но моярука прошласквозь нее.Отдернув руку,я прижала еек груди,ощущаяхолодное покалывание.Бредкакой-то. Да,машины и людипроходятсквозь меня,но я жеспокойнохожу поземле, сиделана стуле напохоронах и…
Дверипередо мнойнеожиданносместились истали выше.Какого?..
Яглянула внизи обнаружила,что мои ногитонут втротуаре –так на пляжекажется, чтоу тебя нетступней,когдазарываешьпальцы впесок, инакатывающиена берегволнынаносят еще слойза слоем. Воттолькосейчас так неказалось, абыло на самомделе.
Онет! Нет, нет,нет! Я крепкозажмурилась.«Асфальттвердый,асфальттвердый». Явсе твердилаи твердилаэто себе,пока снова непочувствовалапод ногамитвердую поверхность.
Приоткрыводин глаз, яубедилась,что стою натротуаре, а нев нем. Увы, номои кеды иноски непережилипогружения.Из-под легкогослояасфальтовойпылипоблескивалиногти,покрытыеярко-розовымлаком.Зашибись.
Ладно,пофиг. Покрайней мере,я чему-тонаучилась.
— Асфальттвердый, адверь – нет.Асфальттвердый, адверь – нет. — Яшагнулавперед,приготовившисьпо-идиотскиткнутьсялбом встекляннуюдверь. Вместоэтого все моетело, как доэтого руку,охватилохолодноепокалывающееощущение.
Затемя вдругочутилась подругуюсторону дверейв чересчуржарко отапливаемомвестибюлемеждувнешними ивнутреннимидверями. Ястояла нарезиновомковрике,оставшемсяздесь с техпор, как лилидожди. Да! Ну,хоть что-тополучаетсяпо-моему.
Используяту же технику,я прошлачерез вторыедвери и ужечерез парусекундстояла босойна холодномлинолеумеглавногокоридора.
— Класс!— На радостяхя как дурочкабросилась впляс инесколькосекунддрыгалась,тряся головой.Мыотплясывалитак с моейбывшейвероломнойподружкой,оставаясьодни и смотряклипы по MTV.Было ново и приятноделать, чтохочется, неволнуясь о том,что тебякто-тоувидит.
— Рад,что хоть укого-то сегодняхороший день,— раздалсяслева от менямрачныйголос.
Вздрогнувотнеожиданности,я обернулась иувиделауборщика,одетого втемно-синий комбинезон.Он медленноприближалсяко мне,толкая передсобой ведрона колесиках.Наша школа построенав формегигантскойбуквы «Н». Главныйкоридор, гдея стояла, вэтой буквебыл перекладиной,а уборщик шелиз первоголевогопрохода – тамрасполагалисьбиблиотека иклассыанглийского.
— Вывидите меня? — прошепталая, не смея вэто поверить.
— Конечно,вижу. — Оностановился,опустилшвабру врасположеннуюнаверхуведраштуковину иотжал. В ведрополиласьгрязнаяпротивнаявода. — Тызаляпаласвоимиследами весьмойпрекрасныйчистый пол.
Оглянувшись,я не увиделапозади себяничего, кромеблестящегокафеля.
— Эм…ну ладно. Какскажете. — Япокачалаголовой. — Еслии вы можетеменя видеть,то, должнобыть, я немертва. Покрайней мере,не полностью мертва.Так ведь? — Я ажподпрыгнулаот волнения.И начхать нато, что яговорю суборщиком –мужиком затридцать, сплохой кожей,так и незакончившимсреднююшколу. Блин,да весь еговид говорит отом, что он неудачник.Теперь-то явижу, что уменя дела ещене так плохи, каку некоторыхдругих.
Онгромогласнозасмеялся,обнаживкривые зубы,которым непомешали быотбеливающиеполоски.
— Милая, тысовершенноточно мертва.Просто ты неодна здесьтакая.
Онвытащилшвабру изведра и,плюхнув ее напол, принялсяпротиратьпол. Толькоглавныйкоридор былвыложен кафелем.Всеостальныекоридоры-переходы,включая тот,в котором онвсе ещестоял, были покрытыотвратительнымиковровымидорожкамифиг-его-знает-какогоцвета.
— Яне понимаю, — промямлилая.
Уборщик,водилшвабройтуда-сюда пополу, необращая наменявнимания
— Чертовыдети, вечновсе тутгрязнят.
Ковровоепокрытие непромокало –во всякомслучае, яэтого невидела.
— Осторожно,— уборщикпрошелсяшвабройвозле моихног.