Страница 72 из 89
– Не забывай, Мелинда, что я оказался в этой заварухе не по своей воле! – резко обронил я. – Покуда я верчусь здесь, как уж на сковородке, в это самое время моя любимая женщина, пребывающая в Москве, собирается порвать со мной. Регина возмущена тем, что я так внезапно исчез. Она-то полагает, что я просто сбежал от нее на раскопки в Италию!
– Да, да, я понимаю твое душевное состояние, Андрей, – сочувственно произнесла Мелинда. – Я сама поговорю с Региной, если ты не против. Я сумею убедить ее, чтобы она не бросала тебя.
– Не вздумай этого делать! – рассердился я и стукнул по столу кулаком. – Я не нуждаюсь ни в твоей заботе, ни в сочувствии с твоей стороны. Раз уж ты здесь, дорогая моя, поговорим начистоту. – Я встал и нервно заходил по комнате. – Я не гожусь в спасители России. Меня уже тошнит от этой крови, которая потоками льется вокруг. Меня уже трясет от римлян и гладиаторов, от всей этой древнеримской дребедени! Я сыт этим по горло! – Метнувшись к Мелинде, я решительно провел ладонью у себя под подбородком. – Мне не нужны ни деньги, ни слава, ни ордена, ни почетные грамоты! Я хочу выбраться отсюда, и как можно скорее! Надеюсь, я понятно излагаю?
Застыв на месте, я бросил взгляд на Мелинду. Она молча покивала головой, увенчанной пышной прической из завитых локонов.
– Вот и отлично! – Я уселся на сундук возле окна. – А теперь я готов выслушать тебя, моя дорогая.
– Андрей, немедленно выйти из игры тебе не удастся, – заговорила Мелинда после долгой паузы. – Мой шеф это не одобрит, и тебе лучше с ним не ссориться. Могу предложить тебе план действий, который ускорит твое возвращение в будущее.
– Что еще за план? – угрюмо спросил я.
– Тебе нужно проникнуть в Рим и убить Красса, – сказала Мелинда. – Смерть Красса неизбежно приведет римлян к целой череде поражений от войск Спартака, поскольку стоящих полководцев в данное время в Риме нет, а Помпей и Лукулл вернутся в Италию лишь через год. За этот год восставшие рабы смогут поставить Римскую республику на край гибели. Понимаешь?
Мелинда посмотрела на меня с воодушевлением и надеждой в глазах.
– Да ты совсем спятила, предлагая мне такое! – фыркнул я. – Красс самый богатый человек в Риме! Он наверняка повсюду ходит с толпой клиентов и телохранителей. У меня руки коротки для такого дела.
– В одиночку ты, конечно, не справишься, Андрей, – спокойно сказала Мелинда. – Тебе понадобятся помощники, два-три надежных человека. И подыскивать их надо не в Риме, а среди восставших рабов. Я сама охотно пошла бы с тобой на это опасное дело, но, к сожалению, меня ожидает телепортация в будущее через несколько часов.
– А ты поговори со своим шефом, убеди его вновь заслать тебя сюда, – сердито вымолвил я. – Почему бы тебе и впрямь не потрудиться вместе со мной во имя спасения России? Я буду убивать кинжалом Красса, а ты будешь держать его за руки или зажмешь ему рот.
Мелинда всматривалась в меня испытующе, словно чувствовала себя оскорбленной моей колкой язвительностью. Она помолчала и сказала отрывисто:
– Хорошо, Андрей. Я поговорю с шефом… Думаю, мне удастся убедить его в том, что моя помощь тебе очень пригодится в деле покушения на Красса. Заодно я постараюсь убедить шефа увеличить твое вознаграждение до ста тысяч евро. – Мелинда грустно вздохнула. – Наши возможности, к сожалению, не столь велики, как у американцев.
Мне вдруг стало неловко перед Мелиндой за свой нервный срыв, за свой недружелюбный тон. Интересно, а за какую корысть она-то участвует во всем этом? Я спросил об этом у Мелинды.
– Зарплату я, конечно, получаю, что-то около пятисот евро в месяц, – ответила Мелинда с какой-то смущенной улыбкой на устах. – На большее я и не рассчитываю. Нам ведь не до жиру, быть бы живу.
– А сколько получает Макс за каждую телепортацию в прошлое? – поинтересовался я.
– По четыреста евро, – сказала Мелинда не очень охотно.
– Мне он заявил, что участвует в этом не за деньги, а ради высокой цели, – сквозь зубы процедил я. – Вот перец хитрозадый!
За дверью по коридору протопали чьи-то торопливые шаги, прозвучали раздраженные голоса на латыни: две женщины из-за чего-то переругивались между собой.
Эта латынь, звучавшая для меня уже так привычно, вернула меня к действительности, от которой я невольно отдалился, беседуя с Мелиндой на русском языке. Я задумался: не о том, смогу ли я совершить удачное покушение на Красса, – на этот счет у меня был готов отрицательный ответ, – а о том, как мне переубедить Мелинду не запускать в действие этот безнадежный план.
Проницательная Мелинда, видимо, прочитала все это у меня на лице, и, желая подбодрить меня, она подошла ко мне неслышными шагами. Ее прохладные пальцы коснулись моей щеки, моих волос. Склонившись ко мне, Мелинда прошептала:
Коль плохо нам теперь, не то же обещает
Грядущее: подчас пленяет цитры звон
Камену смолкшую, и лук свой напрягает
Не вечно Аполлон…
Это были стихи римского поэта Горация.
«Гораций еще не родился, а его стихи уже звучат! – усмехнулся я про себя. – Гораций появится на свет лишь спустя шесть лет после подавления восстания Спартака. А если Спартак сокрушит Рим, как это повлияет на судьбу Горация? Станет ли он поэтом? От таких мыслей можно сойти с ума!»
Часть вторая
Глава первая В трущобах Вечного города
Прежде чем затеять с Криксом этот разговор, я два дня предавался раздумьям. Я не очень-то поверил в сказанное мне Мелиндой, будто она в скором времени опять вернется сюда, чтобы помочь мне в покушении на Красса. Хотя наше расставание с Мелиндой завершилось именно на этой ноте, тем не менее я прекрасно сознавал, что успех этого опаснейшего замысла процентов на девяносто будет зависеть только от меня одного. Нервы мои в эти дни совсем сдали, постоянно пребывая в подавленном состоянии, я днем и ночью старался представить, что меня ожидает в Риме. Этот город и манил и страшил меня одновременно.
Приняв наконец решение, я встретился с Криксом и изложил ему свой замысел по захвату Рима. Из этого замысла следовало, что еще до наступления осени отрядам Крикса надлежит соединиться с войском Спартака. Для этого Крикс должен совершить бросок на север Италии к реке Пад. Я не знал, какая именно причина вынудит Спартака повернуть от Альп обратно на юг Италии, объяснений этому не было ни в античных анналах, ни в исторических монографиях двадцать первого века, однако я был уверен, что именно так и будет. В этом же я убедил и Крикса, впутав сюда неизбежность рока и волю богов.
Я сказал Криксу, что намерен проникнуть в Рим, чтобы наладить связи с тамошними рабами. Когда две армии восставших рабов соединятся и двинутся на Рим, а это случится не раньше конца лета, к тому времени мною и моими помощниками будет составлен заговор рабов. Заговорщики откроют какие-нибудь из ворот Рима ночью или на рассвете, впустят в город войско Спартака и одновременно поднимут на восстание всю римскую бедноту и тысячи невольников.
Крикс выслушал меня с широко открытыми от изумления глазами. Он взирал на меня так, словно я был не смертный человек, но некое божественное существо наделенное сверхъестественными способностями. Крикс не пытался меня отговаривать от этой крайне рискованной затеи, полагая, видимо, что моя уверенность в успехе обусловлена моей способностью заглядывать в будущее. Если я так рвусь в Рим, значит, божественное предопределение сулит мне удачу, ведь навстречу гибели я не стал бы так стремиться.