Страница 71 из 89
Для начала я принял меры для пресечения мародерства и возобновил работу городских пекарен, чтобы местная беднота могла получать бесплатный хлеб. Я лично разбирал все возникающие тяжбы между жителями Амитерна и стоящими здесь на постое воинами Крикса. Улицы города днем и ночью патрулировались стражей из числа воинов гарнизона, а начальники караулов ежедневно отчитывались передо мной, сообщая о любых малейших происшествиях.
Однажды вечером я, как обычно, возвращался домой по длинной и узкой Френтанской улице, стесненной по обеим сторонам высокими каменными домами в два-три этажа. Из-за того, что дома вплотную лепились друг к другу, улица напоминала извилистое мрачное ущелье. Под каменными плитами у меня под ногами негромко журчали грязные помойные ручьи, из узких отверстий в мостовой, оставленных для стока дождевых вод, вырывался тяжелый запах человеческих испражнений. Канализация в эпоху античного Рима имела точно такие же зловонные миазмы, как и в двадцать первом веке.
Прохожих в этот вечерний час всегда было мало. Мне навстречу попались двое ремесленников, направлявшихся по домам из своих мастерских, старик-водонос и мальчик верхом на осле, который явно прибыл в город из сельской усадьбы, судя по корзине со свежей зеленью у него за спиной.
Я шел, погруженный в свои думы, когда меня окликнул молодой женский ГОЛОС:
– Как мне пройти на Френтанскую улицу, гражданин? – Это было сказано на латыни. Когда я остановился и взглянул на стройную незнакомку в длинном желтом одеянии до пят, с белым покрывалом на голове, стоявшую у стены дома, мой слух поразила другая фраза, произнесенная ею по-русски: – Я приехала издалека и совершенно заблудилась в этом городе.
Я невольно вздрогнул, как после удара плетью.
Видя, что я остолбенел, незнакомка легким движением руки сбросила с головы покрывало. Это была Мелинда.
– Здравствуй, Андрей! – тихо произнесла она на русском языке, протянув мне руку. – Я уже давно выслеживаю тебя здесь.
Я молча пожал протянутую нежную ладонь, пребывая в некотором ошеломлении.
– Идем! – сказала Мелинда, уверенно взяв меня под руку. – К тебе домой нам нельзя, поэтому заглянем ко мне. Я обосновалась тут неподалеку. Меня приютила одна добрая зеленщица.
– Случаем, не Жерма, что имеет овощную лавку в Мельничном переулке? – спросил я, подчинившись Мелинде.
– Она самая! – Мелинда удивленно взглянула на меня. – А ты неплохо знаешь этот городок и его обитателей!
– Я же, как-никак, начальник местного гарнизона, – не без гордости в голосе обронил я. – Мне по статусу положено знать здесь все и всех.
До Мельничного переулка было совсем недалеко. Овощная лавка Жермы находилась на первом этаже приземистого двухэтажного дома, довольно неуклюже втиснутого между двумя более высокими и добротными домами из белого камня. Недавно овдовевшая Жерма выкупила весь первый этаж дома и арендовала второй этаж, где она поселила своих родственников, а пустующие комнаты сдавала всем желающим за весьма умеренную плату. Объявления о сдаче комнат в наем Жерма писала углем или мелом прямо на стенах домов на всех главных улицах Амитерна, выходивших на рыночную площадь и к трем городским воротам.
Мелинда, прибывшая в Амитерн из будущего для встречи со мной, прочитала одно из объявлений Жермы и вселилась в одну из ее комнат два дня тому назад. Меня удивило и восхитило то, насколько свободно владеет латынью Мелинда. Конечно, ей не составляет труда войти в доверие к любому здешнему человеку, расспросить кого угодно о чем угодно, выдав себя за приезжую из Рима или любого другого города.
По каменным ступеням темных лестничных пролетов мы с Мелиндой поднялись на второй этаж, слыша шум из женских и детских голосов, звучавших на весь дом. Где-то совсем рядом за стеной происходило бурное выяснение отношений каких-то женщин со своими непослушными чадами. Оказавшись в узком коридоре с закругленным потолком, куда прорывался тусклый вечерний свет через большое круглое окно, Мелинда быстро юркнула в одну из четырех находившихся здесь комнат. Толкнув дверь плечом, она потянула меня за собой.
В комнате было темно, так как два узких окна были завешаны кусками плотной материи. Здесь пахло пылью, луком и благовониями, которые люди этой эпохи часто используют в повседневной жизни, воскуряя ароматный фимиам на домашних алтарях в честь Ларов и Пенатов, хранителей домашнего очага. Я услышал, как Мелинда заперла дверь на засов, потом она подошла к окнам и отдернула грубые занавески. Стало заметно светлее. В комнате у одной стены стояла кровать на высоких ножках, у другой стены стояли стол и скамья, возле одного из окон стоял длинный узкий сундук для хранения одежды. В углу за занавеской виднелись чан для омовений, сосуд для воды, умывальные принадлежности на полке и еще одна скамейка.
На столе стояла бронзовая масляная лампа. Мелинда зажгла ее с помощью горячих углей насыпанных в круглую глиняную миску с крышкой. Она сунула в угли пучок сухой травы и легонько подула на них, через мгновение жгутик из травы вспыхнул, по нему запрыгали маленькие рыжие язычки пламени. Мелинда плавным движением поднесла крошечный факел к фитилю масляной лампы. Родился новый огонек, еще более яркий; запахло оливковым маслом.
Мелинда пригласила меня сесть на скамью у стола, сама села рядом со мной.
Я разглядывал Мелинду с каким-то детским жадным любопытством, она была какая-то другая, словно разлука, разделившая нас столь внезапно, сделала ее еще серьезнее, напитала некой умудренной взрослостью.
– Что? Я сильно изменилась, да? – промолвила Мелинда с какой-то несмелой улыбкой. Она тут же добавила: – Просто на мне парик, а эта одежда не очень подходит для моей фигуры.
– По-моему, ты выглядишь прелестно, – сказал я. – Настоящая римлянка эпохи поздней Республики!
– Ты тоже смотришься великолепно в этой военной тунике, кожаном панцире и красном плаще! – в тон мне проговорила Мелинда. – Настоящий римский военачальник из знатного сословия! И на латыни ты уже изъясняешься свободно. Я слышала, как ты общаешься со своими воинами и с гражданами этого города.
– Как поживает профессор Пазетти? – спросил я. – Передал ли ему Макс мои условия?
– Да, мой шеф в курсе твоих проблем, – ответила Мелинда. – Он просит тебя крепиться и довести начатое дело до конца. Конечно, Андрей, ты рискуешь жизнью не за просто так. После выполнения задания тебе причитается соответствующее вознаграждение.
– Сколько же мне причитается, если я уцелею в этой мясорубке? – Я посмотрел Мелинде в глаза.
Она отвела взгляд и негромко произнесла:
– Пятьдесят тысяч евро.
У меня вырвался короткий нервный смех. Мелинда взглянула на меня с легким беспокойством.
– Чертовски щедрый гонорар! – язвительно воскликнул я, облокотившись на стол. – А не желает ли сам профессор Пазетти поучаствовать в этом деле за такие же деньги? Или, может, бакалавр Паоло Пикарди согласится на это?
– Андрей, пойми, все мы делаем одно общее дело, каждый на своем месте, – сказала Мелинда, мягко взяв меня за руку. – Тебе, конечно, труднее, нежели всем нам, кто пребывает в будущем. Однако иного выхода нет ни у тебя, ни у нас! Андрей, надо идти до конца!
– Почему же нет иного выхода? – Я изобразил на лице наивное недоумение. – К примеру, американский агент, с которым я встречался в Левках, предлагал мне миллион долларов за мой выход из игры. Ни много ни мало!
– Не обольщайся, Андрей, – промолвила Мелинда, убрав свою ладонь с моей руки. – Американцы могут пообещать тебе и пять миллионов, лишь бы вытащить тебя отсюда и спутать все наши планы. На деле же ты этих денег не увидишь. Люди из ФБР просто припрут тебя к стенке. Они либо заставят тебя переметнуться на их сторону, либо уничтожат. Андрей, из этой игры просто так не выходят, всякий агент должен определиться в конце концов, на чьей он стороне.