Страница 65 из 77
– Действительно, – Константин Сергеевич почесал плешь. – Некая непоследовательность прослеживается.
Они сидели у неглубокого окопчика, куда опустили носилки. Окунев, которому Катя вколола какое‑то сомнительное обезболивающее, выпрошенное у изнемогающего госпитального врача, впал в забытье. Сапер тоже спал. Они с Катей съели на двоих котелок наваристого супа. Гуща досталась сержанту отдела «К». Жижу выцедил сапер. Заливать в себя бульон ему было так сложно и больно, что вымотался до полусмерти. Так и заснул, пытаясь покурить.
– Значит, рискнете? – Катя продула затвор «СВТ», – разобранные части винтовки лежали на вещмешке, и девушка возилась с ними практически на ощупь. – Да вы, Константин Сергеевич, не беспокойтесь. Это совершенно безболезненно. Только ноги держите расслабленными, а то тряхнуть может. Да, и очечки придется оставить. Обожжетесь. Не переживайте, вас там встретят. Вы же не к чужим отправляетесь. Я здесь прослежу, чтобы вы стартовали уверенно…
– Катя, а вы, душа моя, часом не обманываете старого дурака? Сами‑то вы как? А то я возьму грех на душу, покину вас в затруднительных обстоятельствах.
– Хм, у вас сугубо идеалистические представления о будущем. Умирать мы там все равно очень не любим. А уйти я сама могу в любой момент. Подшлифую задание и уйду. У меня, как вы изволили заметить, спортивные способности. Умею с места Прыгать. За это и деньги платят.
– Кому вы это говорите, Катя? Или, думаете, дожив до восьмидесяти, я не знаю, на что способен за деньги человек, а на что нет? Перестаньте, ради бога.
– Ну, не только за деньги. Ладно, потом это как‑нибудь обсудим. Вы, главное, в момент Перехода ни о чем конкретном не думайте. Считайте медленно и сосредоточенно. Только не баранов, а просто цифры. Интегралы какие‑нибудь посчитайте. А то помехи иной раз приключаются.
– Понимаю. Только интегралы не считают, а исчисляют.
– Да, пожалуйста, хоть вычленяйте. Только о дурном не думайте. И о своем домике не думайте.
– Вот, зря я все‑таки дверь в подвал запирал. Соседка придет, а меня нет…
– Тьфу! Оставьте вы эти муки совести. Нечего мелочиться. Я у вашей соседки вместе с фрицами ни в чем не повинную курицу ухлопала. Потом в Гринпис зайду, повинюсь.
– Зря вы так, Екатерина Григорьевна. Вот, к примеру, когда у нас на Екатерининской строилось Морское собрание, возникла любопытная дилемма. Я тогда имел честь состоять инженером при городском совете. И что вы думаете, решили мы соединить здание с Морской библиотекой…
Тьму за бухтой озаряли вспышки – немцы вели беспокоящий огонь по Рудольфовой слободе.
3.40. Задачи, поставленные командующим 11‑й немецкой армией на утро 30 июня: 30‑й армейский корпус – наступать в направлении хутор Максимовича – Французское кладбище, далее продвигаться на запад, с целью не допустить отхода советских войск на Херсонесский полуостров. 170‑я пехотная дивизия – наступать в направлении Херсонесский маяк – береговая батарея № 35. 72‑я пехотная дивизия – высоты Карагач – ветряк ЦАГИ. 18‑я румынская пехотная дивизия – направление Английское кладбище – Зеленая горка. 132‑я и 50‑я пехотные дивизии – Лабораторное шоссе – редут Виктория. 24‑я и 22‑я пехотные дивизии – Северная бухта. 1‑я румынская горнострелковая дивизия – сосредоточиться во втором эшелоне. 4‑я горнострелковая румынская дивизия – в резерве.
– Вставай, братишка. Двигать пора, – Катя тронула за плечо сапера. Тот дернулся, застонал, принялся трогать кончиками пальцев корку под челюстью. Глянул на пустой ровик. – В санитарную машину их отправили, – объяснила Катя. – Пусть Окуню еще укольчик ширанут. Дед там, на подхвате остался. Может, и ты к медикам? Какой из тебя вояка?
Сапер жестом показал, что вояка из него очень даже нормальный, и, издавая неясные звуки, принялся натягивать сапоги. Короткая ночь принесла относительную прохладу.
– Ладно, поплелись, – сказала Катя. – Э, ты это брось, стволы я потащу. Все‑таки я здоровая, хоть материться могу. На позициях вручу. В торжественной обстановке.
8.00–12.00. Противник, при поддержке танков, прорвал оборону 9‑й бригады морской пехоты в районе высоты 101,6.
14.30. Противник вышел на рубеж хутор Максимовича – Николаевка – юго‑западные скаты Хомутовой балки.
16.00. Противник вышел на рубеж Юхарина балка – хутор Отрадный. Силами до дивизии, при поддержке танков, наступает в направлении железнодорожного вокзала.
Катя выколупывала патроны из пулеметной ленты. Бывший хозяин ленты лежал, уткнувшись щекой в белый крымский камень. Фляжку с парня Катя сняла в первую очередь. Воды – глотка на два. Траншея тянулась в обе стороны, народу, уже равнодушного к жажде, в нем хватало, но фляжек не наблюдалось. Ладно, хоть патронами запаслись. Сержант Мезина переступила через убитого и принялась набивать запасные обоймы. «СВТ» пока не подводила, только делать зарубки на прикладе было некогда. Впереди, метрах в пятидесяти от траншеи, чадил подбитый «штуг». Подожгли самоходку каким‑то чудом. Бутылок с «горючкой» не было уже с утра. Вообще ничего не было, кроме дыма и жажды. Нет – вот патроны были. А артиллерии своей не было. Понятно, что снарядов мало, но хоть как‑то подбодрили бы. Символически.
По траншее прошел старшина, морячок с мятым ведром, одарил выуженной из ведра «РГД».
– Держись, зенитчица. Макушку не высовывай. Сейчас полезут.
Катя сунула гранату в нишу к двум ее подружкам.
– Ты бы лучше воды приволок. Я уж матюгаться не могу.
– Ничего. Стемнеет, в контратаку смотаемся. На хуторе напьешься.
С чего они взяли про контратаку? В траншее десяток человек, гребень, может, и удержим, но в атаку идти… Смешно. Кто такой слух пустил?
Пальцы дрожали. Странно, когда стреляешь, не дрожат, а так в рамку патрон едва вдавливаешь. Сейчас пойдут. Это даже хорошо. Значит, обстрела не будет, и «штуки» стороной пройдут. А валить серые фигурки – одно удовольствие.
Сапера убило еще до полудня. Осколок в лоб – не везло ему с головой. И имени не узнала, видимо, документы с Мотей уплыли. Даже сколько ему лет, не узнала. Только и запомнилось – маска пыльная, запекшаяся, да жесты доходчивые. Ладно, может, в архиве? Поищем. Если день этот кончится.
22.30–24.00. К исходу дня противник на рубеже: Южная бухта – железнодорожный вокзал – восточная оконечность Юхариной балки – хутор Бермана – высота 205,2, восточнее бывшего Георгиевского монастыря. Силами 109‑й сд и 142‑й бригады, усиленными батальонами резерва и сборными подразделениями, выдвинутыми от бухт Казачья и Камышовая, нанесен контрудар в направлении Золотая балка – совхоз «Благодать». Правый фланг – 1‑я румынская горнострелковая бригада и левый фланг – 28‑я легкопехотная дивизия немцев оттеснены к совхозу «Благодать». Авиация ПОРа произвела сорок восемь вылетов и совершила бомбометание по позициям противника севернее Балаклавы. Авиация ЧФ, базировавшаяся на Кавказе, произвела 56 самолето‑вылетов и нанесла бомбовый удар по боевым порядкам противника.
Катя стреляла по вспышкам. За развалины зацепились, впереди простиралась Золотая балка. Туда, понятно, не доскачешь, но и так неплохо. «МГ», за которым лежал старшина, лупил длинными очередями. Патронов и ствола жалеть нечего – все с собой не унесешь. Отступать придется, немцы прочухаются, накроют минометами. Но пока можно, «СВТ» заставила угаснуть еще одну вспышку. Немцы отползали. Короткого внезапного удара здесь не ждали. Теперь за развалинами хутора пылали тупорылые машины, кто‑то корчился в лужах горящего бензина. Своих там нет. Это еще кто отползает? Лежать! В свете огня видно, как дернулся, замер. Слева помогал неизвестно откуда взявшийся «максим», резал немцев с фланга. Но настоящая заваруха справа, там, вдоль берега невидимого моря, идет бой. Трассеры и вспышки взрывов видны даже отсюда. Туда, под Балаклаву, бьет последними снарядами 122‑миллиметровая батарея от Юхариной балки, туда выпускает остатки боекомплекта почти родная сержанту Мезиной «БС‑18/1». Туда с урчанием высоко в небе проходят тяжелые снаряды 35‑й береговой батареи.