Кровавые девы

В каждой нише спал юноша или девушка; в свете масляной лампы, которую нес Тексель, их бледные восковые лица приобретали обманчивый румянец. Идя вслед за немцем вглубь комнаты, Эшер насчитал десять спящих подростков в выцветших лохмотьях. Руки с острыми когтями сложены на неподвижной груди, у некоторых рот приоткрыт, обнажая клыки.

Лидия лежала на возвышении, одетая в грязную ночную сорочку, элегантные черные брюки и, поверх всего этого, в белую мужскую рубашку. На фоне спутанных рыжих волос ее лицо казалось почти таким же бледным, как и у остальных спящих. Кто-то связал ей запястья, но ран на теле видно не было.

Позабыв о вооруженном Текселе, Эшер бросился к ней. Он добежал до середины часовни, когда услышал за собой злобный смех, после чего лампа погасла, и в темноте хлопнула закрываемая дверь. Эшер выругался, порылся в карманах в поисках свечи и спичек, позаимствованных у Разумовского, прошел оставшееся до возвышения расстояние и опустился на колени.

— Лидия!

Она была теплой. Он ощутил на лице ее дыхание, когда, отводя в сторону волосы, осмотрел сначала ее горло, а затем — запястья. Затем коснулся ее лица, и она проснулась.

— Джейми? — и тут же охнула. — Я ударилась головой…

— С тобой все в порядке?

Лидия рассмеялась, негромко, но с искренним весельем:

— Смотря с чем сравнивать. Ты чудесен! — добавила она, когда он извлек из кармана ее очки. — Я чувствую себя лучше, чем раньше…

Эшер уже возился с узлами на стягивавшей ее запястья веревке.

— Тексель ввел мне веронал, большую дозу, и сказал дону Симону, что не даст мне ни кислород, ни дигиталис, словом, ничего, что спасло бы мне жизнь, пока дон Симон не сделает его вампиром… Насколько я поняла, он уже просил об этом мадам, но она отказала.

— И я ее не виню, — мрачно пробормотал Эшер. — Он из тех людей, которые кого угодно продадут по цене трамвайного билета. Но зачем ему это?

Эшер припомнил, что говорил ему Исидро о создании потомков.

— Если не считать того, что Тексель вряд ли захотел бы оказаться в положении ее птенца…

— Не думаю, что дело в этом. — Лидия осторожно села и теперь держала руки перед собой. — Он мало что знает о вампирах, хотя и уверен, что хочет стать одним из них, чтобы послужить отечеству… и заслужить расположение кайзера. Он представляет себе вампиров по дешевым романам ужасов, считает, что они во всем похожи на живых. Какое-то время они держали здесь леди Итон, но единственным вампиром, с которым ему довелось обменяться больше чем несколькими словами, была мадам Эренберг. Ему никто не сказал, что, обретя бессмертие, он может утратить всякое желание помогать отечеству.

Она освободилась от веревок, обняла Эшера за шею и поцеловала его; он чувствовал, как дрожит ее тело под тонкой тканью одежды.

— А что случилось с тобой? — шепнула она. — Симон сказал, что он проснулся в Берлине и не смог тебя найти…

— Меня арестовали в Кёльне. Должно быть, кто-то узнал меня. Такое случается. В городе строят новые укрепления, так что там полно агентов.

Лидия отодвинулась от него, надела очки и изучила его лицо и обритую голову.

— Не знаю, как это у них получилось, но раз ты так говоришь, значит, так и было. Джейми…

Она снова прильнула к нему, обняла, и несколько минут они просидели в колеблющемся свете свечи, прижавшись друг к другу, как два тонущих пловца. Затем огонек мигнул и погас, задутый неизвестно откуда взявшимся сквозняком, и темноту расколол пронзительный смех Петрониллы:

— Похоже, сегодня все пути приводят к встрече. — Ее глаза мерцали во тьме подземелья. — Герр… Филаре, кажется, так вы представились Зергиусу? Хотя что-то мне подсказывает, что на самом деле вас зовут Эшер. Или я ошибаюсь, и наша скромница англичанка вовсе не так невинна, как хочет казаться? Но кем бы вы ни были, будьте так добры, снимите серебряные цепочки. И не вынуждайте Текселя стрелять в вас. Пули у него серебряные, но убьют они вас так же надежно, как и свинцовые… Verdammung! — она схватилась за запястье, словно почувствовав укус насекомого.

Петронилла сделала шаг назад, потирая руку, как при сильной боли. Тексель по-прежнему не сводил с Эшера взгляда — и не отводил ствол. Нехотя Эшер подчинился.

— Пусть наша прелестная фрау Эшер положит их мне в карман, — приказал Тексель. — Серебро жжет не так сильно, как должно бы, — похоже, бедняга Тайсс и в самом деле додумался до чего-то стоящего. Не то чтобы я согласился вводить себе эту чертову сыворотку четыре раза в день, как мадам…

— Всего лишь последствия первых инъекций, — резко ответила Петронилла, бросив на него презрительный взгляд. — Бенедикт говорил, что со временем это пройдет.

Она вцепилась себе в плечо и начала яростно чесать его.

— Но что он мог об этом знать? — требовательно спросила Лидия. — Он не проводил выборочных испытаний. Насколько я понимаю, с вами может произойти то же, что и с этим несчастным Колей, и я сомневаюсь, что ваш избранник не заметит перемены…

— Держи язык за зубами, милочка, — спокойно произнесла Петронилла. — У меня перед тобой, да и перед твоим возлюбленным, небольшой должок, который я с удовольствием оплачу.

Эренберг двинулась вперед, и Эшер закрыл Лидию своим телом.

— Не надо мелодрам. С чего вы взяли, что можете помешать мне?

Она была права, но у Эшера уже не осталось почти ничего, что он страшился бы потерять. Пригнувшись, он бросился на Текселя. Выстрел громом прокатился по подземелью, и Эшер ушел в сторону, чтобы уклониться от пули. Он надеялся, что Лидия догадалась выбежать в дверь, которую вампиры оставили открытой.

Нападение на вампира было безумием; удар Текселя отбросил его к стене, где Эшер и упал, слыша сквозь шум в ушах топот босых ног. Вот Лидия замерла, и тут же раздался ее крик.

Тексель схватил его за горло, и Эшер почувствовал, как когти вампира рвут кожу на груди, затем — на руках. Немец сдернул с него пиджак, прижал к стене и с силой провел когтями по ребрам и спине, оставляя глубокие царапины. Потом он отступил, и в то же мгновение Эшер увидел рядом с собой Лидию, которая, задыхаясь, ловила ртом воздух. Она тоже была ранена, и на одежде проступали темные пятна.

Петронилла слизала кровь с ногтей.

— Мне начинает нравиться эта игра, — она оглянулась на полускрытые в темных нишах тела. — Они проснутся примерно через час. Мои маленькие невинные птенчики. Обычно они открывают глаза только после того, как снаружи полностью стемнеет. Если нам удастся поймать этого beschissenиспанца, — она бросила на Текселя еще один убийственный взгляд, — я спрошу его, не связано ли это с их невинностью.

— Думаю, ответ на ваш вопрос мы найдем намного быстрее, чем выкурим его из укрытия, — огрызнулся немец. — Я тут припас для него кое-что.

Он помахал пистолетом, потом тоже оглянулся на невидимые в темноте ниши с бледными спящими созданиями.

— А через несколько дней эти ребята наберутся сил и помогут нам с ним справиться. Они инстинктивно знают, как надо убивать? Или вам придется научить их?

Петронилла улыбнулась:

— Скоро узнаем.

28

Тексель забрал свечу — по своей внутренней подлости, как сказала бы Элен.

Едва только закрылась дверь, Лидия спросила шепотом:

— У тебя в карманах еще что-нибудь есть?

— Кусок бечевки, спички и примерно семьдесят пять рублей.

— Сможешь сделать отмычку из дужки очков?

— Только не для этого замка. Подожди, не двигайся.

Стоя на коленях, он пошарил вокруг себя в поисках того, что осталось от пиджака после стычки с Текселем. Вернувшись к Лидии, он накинул ей на плечи найденные лохмотья, чувствуя под пальцами липкую кровь на холодной коже. Затем он взял ее за руку и сделал несколько осторожных шагов влево, пока не наткнулся второй рукой на стену. Вдвоем они медленно двинулись вдоль стены, проходя мимо ниш со спящими юными вампирами.

Лидия прошептала:

— Что мы будем делать?