Страница 31 из 73
– Симпатичное жилище, – сказала я.
– Спасибо.
Хозяин бросил ключи в керамическую миску на письменном столе и щелкнул выключателем. В комнате стало светло, и я обнаружила, что стены увешаны фотографиями в рамках, рисунками, акварелями, пастелями и живописными полотнами. Мое внимание привлек карандашный набросок мужского лица, преображающегося в крыло бабочки. Я узнала черты Оберона, а подпись под рисунком явно поставил Пикассо. Попадались и другие его изображения – портрет маслом в тюрбане и с жемчужной серьгой, и второе полотно – он сидел в окружении роскошных гобеленов. Кроме того, Оберон с дредами был нарисован на створках шелковой ширмы четырьмя разными цветами флуоресцентных красок. А еще я увидела карандашный этюд, на котором Оберон изображался возлежащим на облаке с вытянутым указательным пальцем. Рядом находилась черно‑белая фотография, на которой он, обнаженный, свернулся внутри лилии на высоком стебле.
– Вы знали каждого автора? – воскликнула я восхищенно. Меня больше всего смутила древность моего наставника, нежели его волшебные фокусы.
– Я объяснял тебе, что в отношениях между творцом и феями выигрывают оба. Это, – Оберон обвел рукой множество бесценных произведений искусства, – дары благодарности.
Я подошла к полотну Сан Леона. Его колорит сразу бросился мне в глаза. Женщина в желто‑розовом стояла на холме, усыпанном лиловыми цветами. На ее длинных, до пояса, волосах отражались лучи солнца, садящегося позади каменной башни. Я шагнула ближе к портрету. Да, женщина напоминала мою маму, но когда Сан Леон мог видеть ее в таком облике?
– Он говорил мне, – произнес Оберон в ответ на незаданный вопрос, – что сюжет ему приснился.
– Я одного не понимаю, – сердито сказала, боясь разрыдаться. – Если вы были другом Сан Леона и видели портрет моей матери, значит, вы должны были знать обо мне.Вы ведь жили в паре кварталах от меня! Наверняка вы слышали о том, что моя мать погибла в автокатастрофе. Почему же вы не появились тогда? Почему не попытались начать мое обучение?
– Маргарита взяла с меня слово, что я не стану так делать. Она не хотела, чтобы ты приняла на себя роль хранительницы.
В первое мгновение я утратила способность здраво рассуждать. Я вспомнила наше возвращение с Род‑Айленда. Мама уверяла, что я могу стать кем угодно, и она не хочет меня сдерживать.У меня есть свобода выбора. Так ведут себя свободомыслящие матери, когда общаются со своими дочерьми. Но она имела в виду другое – свободу от четырехсотлетней клятвы.
– А теперь? – осведомилась я.
– Я сдержал обещание. Все изменил Уилл Хьюз… и вот это.
Оберон кивнул в сторону окна. Проследив за его взглядом, я посмотрела на Гудзон, сверкающий в последних лучах заката. Небо над Нью‑Джерси было ясным – и на нем уже появились первые звезды – но южнее, возле статуи Свободы, залив затянул грязно‑желтый туман. Мгла ползла на север по реке… а точнее, выпячивалась и извивалась, будто являлась мешком, а нечто внутри нее рвалось на свободу.
– Что это? – испуганно спросила я.
– Отчаяние и Раздор, – вымолвил Оберон, и впервые в его мягком, мелодичном голосе появилась дрожь испуга. – Демоны прячутся в тумане.
СТРАНСТВУЮЩЕЕ ОКО
Оберон отдал мне картину Сан Леона, чтобы я показала ее Роману, но сначала велел отправляться домой.
– Ночью я за твоим отцом пригляжу, – заявил он. – Тебе надо отдохнуть. А завтра мы примемся за твое обучение всерьез.
У меня не было сил спорить. Мне просто хотелось подольше постоять под горячим душем и поспать часов двенадцать. Но когда я вошла в таунхаус, то поняла – моим мечтам сбыться не суждено.
– Где ты пропадала? – взвизгнула Бекки, выбежав мне навстречу из кухни. Ее аура пылала ослепительно‑оранжевым, и я изумилась – как я могла не замечать таких красок столько лет? – Мы чуть не спятили!
– А я ее успокаивал: мало ли – может, тебе нужно немного отвлечься, – произнес Джей. Он застыл в коридоре, держа руки в карманах потертых джинсов.
Только по тому, как парень сутулился и каким напряженным был его взгляд, я догадалась – он тоже волновался. Его аура приобрела дымчатый, серо‑голубой оттенок.
– Ты по мобильнику не отвечала!
– Черт! Я его выключила, когда была в… – Я чуть не сказала: «в библиотеке в Клойстерс», но осеклась. А из кухни вышел кое‑кто еще. Детектив Джо Кирнан.
– Почему же вы замолчали? – поинтересовался он.
– Что вы здесь делаете? – возмутилась я. – Опять навещали моего отца?
Я стащила с себя пальто, повесила его на спинку стула, а шарф снимать не стала. На кухне было довольно прохладно, чувствовался сквозняк, так что это выглядело вполне разумно. Однако я понимала, что демонстрировать сыщику (и остальным) следы укусов у себя на шее – не самая лучшая мысль.
– Вовсе нет, – быстро ответил Кирнан, – но меня удивляет то, что вы игнорируете мобильную связь, когда мистер Джеймс в больнице.
– Аккумулятор садился, ну я и выключила телефон, когда была в метро.
– Ясно.
Кирнан скрестил руки на груди и прислонился к стене. «Похоже, он намерен начать перекрестный допрос», – пронеслось у меня в голове. К счастью, меня выручила Бекки – благослови ее Господь.
– Вы разве не видите, что бедняжка едва на ногах стоит? Нельзя ее больше мучить! – Она потащила меня к столу. – Мы ужасно нервничали из‑за тебя и поэтому позвонили детективу Кирнану. Мы боялись, что тебя похитили те же самые подонки, которые ограбили галерею.
– Я, конечно, сообщил мисс Джонс, что преступники задержаны и находятся под стражей.
Кирнан прошел на кухню следом за нами и стал пытаться взять ситуацию под контроль, а Джей поставил чайник и зажег горелку под кастрюлей с супом. Детектив сильно ошибался насчет того, кто здесь начальник: ведь он пока еще не имел дела с Бекки Джонс.
– А я объяснила мистеру Кирнану, – выпалила моя подруга, – что эти типы – наверняка обычные наемные бандиты. И нужно разыскать главаря. Заказчика. И не пытайтесь меня убеждать в том, что их нанял мистер Джеймс. Полная чушь.
Кирнан раскрыл рот, чтобы оспорить высказанную Бекки оценку расследуемого им дела, но она вновь его прервала. Правда, сейчас выпад получился не в мою пользу.
– Если тебя не похитили, где тебя носило? Признавайся!
Джей, поставив передо мной дымящуюся керамическую пиалу с супом, проворчал:
– Не могла же ты столько времени гостить у Уилла Хьюза?
Я покраснела, а Бекки прижала пальцы к губам и пискнула:
– Неужели?
Я поймала на себе пристальный взгляд Джея. Он пробормотал что‑то насчет покупки молока и поспешно ретировался. «Что с ним творится?» – подумала я.
– У него? – осведомился Кирнан, воспользовавшись паузой. – Мисс Джонс мне сказала, что вчера после полудня вас повезли на Вашингтон‑Хайтс, к месту проживания мистера Хьюза…
– А потом, – мгновенно вмешалась Бекки и затараторила, – мистер Кирнан сообщил нам, что в Клойстерс произошло убийство. Погиб Эдгар Толберт, а я про него слышала от тебя. Он – ученый, исследователь Средневековья и помогал тебе с курсовой работой.
Я украдкой посмотрела на сыщика. Он внимательно наблюдал за мной. Меня не радовало, что Бекки ему выкладывает столько подробностей, но сам Кирнан мне не доверял – вот что беспокоило меня по‑настоящему.
– Эдгар Толберт умер? – воскликнула я. – Какой кошмар! Но что случилось?
– Инфаркт. Мы полагаем, что он спугнул грабителя в музее. Сильно пострадала каменная арка, убиты двое охранников. Когда вы видели его в последний раз?
– Точно не скажу, – выдавила я, отчаянно пытаясь прогнать из памяти искаженное лицо старого библиотекаря. Я опустила глаза и обнаружила, что бледно‑голубое свечение около моих пальцев покрылось дымно‑серыми пятнышками. Так проявилась моя ложь. Оставалось только надеяться, что Джо Кирнан не видит ауры. – Несколько месяцев назад. Летом я изучала старинные ювелирные изделия…
– Значит, вчера вечером вы не заходили в Клойстерс? Он недалеко от апартаментов мистера Хьюза.