Выскочка из отморозков

— Она мне говорила, что живет с отцом и матерью…

— Ну да! На одной лестничной площадке.

— Сказала, что они не согласны отдать ее мне!

— Конечно. Не хотят позориться еще раз! Ты б слышал, что рассказывали в суде сыновья того последнего старика. Она на его глазах путалась с мужиками. Тот уже не мог встать и выгнать. Парализован был. Светка тем и пользовалась. Сука она последняя!

— Чего ж при ней этого не сказал?

— Позови! Не только я, вся родня скажет. Тут не тебе, не нам, ей стыдиться стоит. Кстати, она и с крутыми путалась. Твоими корешами. Спроси их о ней.

— Теперь уж ни к чему. Раньше нужно было.

— А ты не прячь девок впредь. Вытаскивай их на свет. Меньше синяков на душу получишь. Знай, нынче среди бабья столько говна, что и не перешагнешь, обязательно вляпаешься.

— Герка! Не бреши пустое! Наталья и я тоже бабы. Разве мы виноваты в чужих грехах? — не выдержала Степановна.

— Знаешь, Гер, мне кажется, что теперь Борис никому не верит. И тебе тоже. Не стоит его вот так убеждать. 'Коль суждено, пусть испытает на себе всю тяжесть бабьей подлости. Тогда поймет, что, кроме своей семьи, он никому не нужен — ни друзьям, ни тем более дешевкам.

— Об чем споритесь? Мальчонке ехать скоро, в дорогу надо его собирать, а вы об чем завелись? Лучше вот достань с чердака домашнюю колбасу, что с деревни привезена. Да побольше. Чтоб и на дорогу, и на первое время хватило. Сало в погребе глянь. Особливо шпигованное. Орехов не забудь. Ну а в дорогу все остатнее сама сберу. Хватит об пустом тарахтеть. Дите в науку едет. Глядишь, в начальники прорастет. Во будет сюрприз для всего околотка. Наш разбойник станет начальником милиции! — рассмеялась Степановна.

— Мать! А что в том необычного? Да если пацан в детстве не был сорванцом, из него в будущем ничего путевого не состоится! Что за мужик получится из того, кто не носил фингалов и шишек? Кто не был в драке и не защищал друзей, тот слабак, перхоть и недостоин брюк! Все детское, вместе с больной наукой, остается навсегда с нами! С детства познаем боль и радость. Главное — надо научиться верно различать людей! Верно, Борис? Переможем и эту болячку. Хорошо, что с ней далеко не зашли.

— Не напоминай об ей! — нахмурилась бабка.

И рассказала, как однажды Никита с Женькой попали в неприятность, едва переехав в город.

— Они только позаканчивали институты, устроились на работу и домой завсегда вертались потемну. Так–то и в тот день. Топают себе неспешно, пехом, от заводу до дому недалеко. И вдруг слышат, баба вопит не своим, дурным голосом. Как недорезанная свинья визжит. Вкруг ней мужик носится и ногами ей в бока и голову сует со всей силы. У бабы морда уже черная, вся опухла, того гляди без глаз и зубов останется. А тот козел молотит без жали. Мои ребята порешили выручить бабу, спасти от погибели. Ну, Женька развернул того мужика к себе, как вмазал! Одним ударом нос сломал, вторым отправил его под порог. Как потом выяснилось — с сотрясением мозга. Тот враз стих. Но баба как увидела, так подняла хай на всю округу: «Мужика убивают бандюги! Люди добрые, помогите!» Кто–то из соседей вызвал милицию. Она заместо того убивца моих ребят сгребла. Посадили их в камеру на всю ночь. И разбирались, кто ж виноват? Ведь жена того мужика заявление сочинила на заступников, стребовала деньги на лечение мужа!

— И заплатили?

— Конечно. Иначе их судили б! Зато с той поры хоть убивай мужик свою бабу, хоть режь, они друг дружку, никогда не влезут и не заступятся. Перешагнут иль обойдут, и пошли своей дорогой дальше. Всякая наука в жизни неспроста дана. Она до гробовой доски помнится. Да и по жизни оно так — коль баба путевая, мужик не бросит и бить не станет.

— Да? А мою мамку и меня за что бил? Если б все так проходили мимо, нас давно в живых бы не было! — у Борьки задрожал–подбородок.

— Я об мужиках сказываю, не о пропойцах!

— На лбу ни у кого не написано, кто он.

— Тут в городе, почитай, все знакомы.

— Но вот я ничего не знал о Светке!

— Поверь, не допустил бы я того, чтоб она тебя охмурила. И Никиту с Женькой привел бы, и всех ее живых мужиков и хахалей! Это однозначно. Такое не пустил бы в дом в другой раз! — встрял Герасим хмуро.

Борька, перед тем как лечь спать, проверил набитые битком два чемодана. Они так распухли, что замки и ремни на них трещали, готовые лопнуть в любую секунду.

— Бабуль! Зачем мне столько свитеров? Одного хватит! — протестовал Борька, вытаскивая лишние пуловеры, свитера, носки, рубашки, банный халат и полотенце, рукавицы и нижнее белье. — Будто до конца жизни в ссылку отправляете, я ж вернусь после училища сюда — в свой город. А в училище форму выдадут. Домашнее не разрешат надевать. Я это уже знаю. Вы же перестарались! Ну зачем мне три пары домашних тапочек? Надо мной все ребята хохотать будут. Этой одежды на взвод хватит. А я еще домой на каникулы приеду! Бабуль, ну зачем мне целая сумка пряников?

— Они ж медовые! Твои любимые!

— И что с того? Тут на все училище! А мне и одного по горло хватит! К чему столько? — Вытаскивал из сумки молоко, сметану, масло, яйца. — Бабуль! Не надо! Я не обжираться еду! — Отставил сумку к ногам Степановны. И, подхватив один чемодан, занес его к себе в комнату, довольный своевременной ревизией.

Утром, едва проснется город, состав с ребятами уйдет от перрона. А пока Борис спит. Во сне он спешит на свидание со Светланкой. Она уже приехала и ждет его, чтобы снова умчаться на полянку к реке, к березовой роще, подальше от людей и чужих глаз…

ГЛАВА 9 Легашонок

Борька и не предполагал, что такой серьезный спрос предъявят к курсантам школы милиции в Санкт–Петербурге. Всех прибывших поселили в общежитии, где поддерживался настоящий военный порядок. В каждой комнате был свой дежурный, отвечающий за идеальную чистоту и тишину. О курении в комнате даже думать не позволялось. Обувь и одежда не валялись где попало. И с Борьки потребовали, чтобы он в обязательном порядке соблюдал все правила.

Уже в первый день дежурный по комнате начал делать замечания Борису:

— Иди почисти ботинки! Куда в таких пыльных приперся? Из свинарника иль пивбара вывалил? А ну отваливай! Приведи себя в порядок!

А через полчаса снова недовольство:

— Рубашку в шкаф повесь! Чего она на стуле ночует? Иль дома таким недоделком жил? Полотенце на вешалку! И расческу не клади на подоконник. Для того у тебя ящик имеется в тумбочке!

Борька вспылил и послал матом дотошного парня. Тот выглянул в коридор:

— Илья! Давай сюда на минутку! — Наябедничал парню о новичке. Вошедший оглядел Бориса с ног до головы и сказал:

— Ты уже не дома, вникай! Шестерить за тобой никто не станет. А начнешь возникать, мигом в коридор вышвырнем. Придется снимать квартиру. Здесь это дорого и проблемно. И еще: если мы вышибем, другие не возьмут. Такое у нас правило. Жалобы тоже не рассматриваются. Кстати, на следующей неделе сам будешь дежурить. Понял? Порядок в комнатах проверяют офицеры. Чуть что не так, врубят наряд вне очереди, пойдешь туалеты драить или коридоры, а может, двор станешь мести. Короче, перспектива незавидная. Ну а коли наехать на нас захочется, придещь в спортзал вечером. Мы тебя научим общению. В комнате не воспитываем новичков. А там живо забудешь матерщину!

Борька оглядел парней. Рослые, накачанные, они смотрели на него с усмешкой.

— Ну, чего стоишь? Не все переварил? Секи, человече, мы занимаемся последний год. И тебя нам дали на воспитание, чтобы быстрее освоился, прижился. Тебя как зовут?

— Борис…

— Меня — Илья, его Димка, еще Антон есть. Если у тебя мозги не плывут, все будет нормально. А начнешь вылупаться, добра не жди…

Борька понял: в случу чего его могут попросту отсеять из курсантов, и докажи после дома, что не дурак.

Помывшись, переодевшись, он пришел в столовую. Понравилось. Кормили здесь вкусна и сытно. Побывал в парикмахерской, вышел во внутренний двор школы, он оказался огромным.