Страница 9 из 34
* * * Жизнь моя! Быть может, ливнем ты была — Так же яростна, свежа, быстра, светла, Поливала так подсолнух и хлеба? Может, вправду ливнем быть — моя судьба? Ну, а может, ты — спокойный снегопад? Над горами нити снежные висят. Он засыпал все поля, как белый сон, И детей теперь катает с горки он. Снегом шла ты и шумела, ливнем мчась, Быстрой речкой с гор высоких ты неслась, И чинарой ты стояла в жаркий день, На дорогу и дворы бросая тень. Будь чем хочешь — только будь всегда живой, Только жизнью будь, останься лишь собой! Будь чинарой иль рекой — не в этом суть,— Только будь всегда богатой, щедрой будь! Перевел Н. Коржавин * * * Разве всегда мне смотреть, как сегодня, на вас, Наши холмы, что от снега вчера побелели? Разве всегда буду в сумерках я, как сейчас, Этой дорогой бродить — размышляя, без цели? Разве всегда буду в дождь на чинары смотреть Так, как теперь, — удивляясь листве их зеленой? Разве всегда для меня будут так же гореть Эти кусты барбариса, одевшие склоны? Нет. Оттого мне и дороги снег и листва, Вся эта жизнь… Я ведь знаю: расстанусь я с нею. Вы говорите, что старые это слова? Как там они ни стары, смерть гораздо старее!.. Перевел Н. Коржавин * * * Неужели красота должна быть злой? Град красивый, но взгляните за ограду — Что осталось от плодов там после града! Неужели красота должна быть злой? Цвет змеи и розы цвет совсем не схожи. И не зря, не зря дано различье им. Если б вышло, что они одно и то же, Я б хотел тогда не видеть, стать слепым! Перевел Н. Коржавин * * * Белозубым мальчишкой с порога победно глядят, Улыбаясь мне, радости все, пережитые мною. А со мной скорбной женщиной в траурной шали сидят Пережитые горести и не дают мне покоя. На сухом и нетесаном камне уселись они, Как в ауле любила сидеть с матерями другими Моя мать… И сидят, и молчат, и проходят так дни. Я давно пережил их, но все не расстанусь я с ними… Перевел Н. Коржавин * * * Ты не ел того хлеба невзгод и нужды, Что давала судьба мне так щедро, так часто. Потому и заносчивым сделался ты, Что ни разу в твой дом не входило несчастье. Черный хлеб и беда учат многому нас, С ними часто становятся люди мудрее. Жизнь далась мне не очень легко. Но сейчас Я об этом, по правде сказать, не жалею. Перевел Н. Коржавин * * * Уснуло ущелье ночное. Чернея в нем, речка журчит. Как буйвол, под темной скалою Чернеющий камень лежит. Так судьбы родного народа Бывали черны ни с чего. Но черной и в черные годы Не стала душа у него!.. Перевел Н. Коржавин * * * Защелкали волки клыками, взрывая Притихшую ночь! Как из прошлых веков, Доносится это. Про все забывая, Я слушаю щелканье волчьих клыков. Но голос отцов мне твердит, возникая То ль в сердце моем, то ль в глубинах земли: — Ведь щелкали волки и раньше клыками, Мы ж все-таки шли. Через пропасти шли!.. Перевел Н. Коржавин * * * Я помню: и снег был черный Так день этот был тяжел. И, с болью борясь упорно, Шатаясь от ран, я шел. Вокруг меня лес горел, Казалось, я сгину скоро!.. Но я и тогда смотрел На жизнь как на белую гору. Перевел Н. Коржавин * * * Я люблю самоотверженность и смелость тура, Что стоит в карауле, возвышаясь над стадом. Ловит запахи ветра, хоть и знает, что дуло, Наведенное в сердце, может прятаться рядом. Если близок охотник — быть спасенья не может: Стоит на утесе совершенно открыто. Да, он знает, что пуля его первым уложит, Но спасется все стадо, — потому и стоит он. С высоты озирает он деревья и камни, А заметит охотника — он не зря в карауле: Бьет тревогу он, прыгает, ударяясь рогами О скалу из гранита, — и уходит от пули. Если гибнуть, так гибнуть от скалы, от паденья, Не от вражеской пули, не от злого прицела! Издает оглушительный свист и в то же мгновенье На рога свои крепкие в пропасть прыгает смело. А потом поднимается и идет, невредимый! …В красоте и свободе тоже мощь есть такая: Пусть теснят их подчас — они непобедимы, Смело прыгают в пропасти и не погибают. Перевел Н. Коржавин
ВРЕМЯ
Твои мне на заре алели розы, Они светили ярко, как любовь. Я на твоих штыках в ночи морозной Замерзшую — сквозь иней — видел кровь. Все пули, что в твои попали крылья, У нас в сердцах застряли — в глубине. Снега равнин мы кровью обагрили. Горели мы не раз в твоем огне. Порой ты спотыкалось, и с тобою Мы спотыкались тоже в трудный час. Ты горький яд давало нам порою, Но все же знамя красное для нас Осталось тем же. Мы не забывали, Что цвет его — цвет зорь грядущих дней, И, падая, его не отдавали Своим врагам, врагам судьбы твоей. Зря без отцов детей ты оставляло. Но дети подросли, и вышли в бой, И погибали, снег глотая талый, Презрев обиду и гордясь тобой. Твоей неправоты мы знали силу. Но в горький час — сыны своей земли — Мы были с нею, зданья возводили, Растили виноград и скот пасли. Дорога к счастью через кровь и грозы Всегда вела. Жизнь вовсе не проста: Ей часто служат вместе меч и роза, И будущим живет она всегда. Плоды и мед ты, время, мне давало, Но часто пил я горечи вино. Твоя мне копоть поры забивала — Твои рассветы видел все равно. Пусть часто было трудно нам с тобою, Вершиной ты касаешься небес. Частица леса — дерево лесное. Я — дерево твое, ты ж, время, — лес. Ломает буря дерево, но все же Растут деревья, снова зелены, Нет, зимним бурям лес не уничтожить, Он все равно, качаясь, ждет весны. Но гибнуть больно дереву живому И речке тоже грустно высыхать, Хоть без нее хватает водоемов, Ей хочется самой журчать, сверкать. Ты, время, созидаешь неустанно. На грозы и цветы твои смотрю И, забывая штыковые раны, Грядущих дней приветствую зарю. Перевел Н. Коржавин