Приговор судьи

— Чертовщина какая-то, — Леший покосился сперва на меня, а затем на борт корабля.

— Ты о чем? — Казалось, что гулкие удары сердца звучат громче, чем мой шепот.

— Не пойму, как оно успевает за нами. Там же стальные переборки, отсеки разные. Или…

— Что или? — я заметил, что Андрюха помрачнел.

— Или оно там внутри не одно.

— Умеешь ты утешить! — я болезненно скривился.

— Как насчет того чтобы убраться отсюда? Целее будем. — Загребельный на пару шагов отступил от борта.

— Обожди, — пришлось придержать друга. — Давай все же дойдем до носа.

— Да нахрена тебе этот нос сдался? — прошипел чекист.

— Вот балда! Как тебя в ФСБ столько лет терпели? — не зло возмутился я. — На носу кораблей обычно название пишут. Так глядишь и узнаем, что за посудина. Все ж, какая-никакая, а информация.

Вдоль борта неизвестного судна мы уже продвинулись или, вернее будет сказать, прокрались метров на семьдесят. Так что по моему, насквозь сухопутному разумению до носа оставалось совсем немного. Ну, не супертанкер же это в самом-то деле!

— Ладно, пошли, — согласился Леший. — Тем более что кораблик-то, похоже, носом в землю врылся. Может и впрямь название окажется не так высоко. Выясним, кого это сюда занесло.

Слова Загребельного заставили повнимательней приглядеться к борту корабля. Основательно обросшая водорослями и ракушками подводная часть теперь поднималась из пыли метра на два, а над ней, выше грязно-белой полосы ватерлинии возвышался серый, весь в ржавых потеках борт. Черт, высокий, надо сказать, борт. Разглядеть что-то там, наверху, будет…

— А это еще что такое! — сделав с полдюжины шагов, Андрюха вдруг остановился как вкопанный.

Поглядев вперед, я понял, что удивило моего друга. С носовой частью корабля явно что-то произошло. С того места где мы стояли, становился различим здоровенный кусок обшивки, который был выломан и отогнут от борта. Конечно, зловредный туман не способствовал детальному изучению пробоины, но что она там имелась, так это как пить дать.

— Это его при ударе о землю разорвало, — предположил Леший и крепче стиснул в руках автомат. После этого подполковник сделал свой вовсе неутешительный прогноз: — Сейчас попрут сволочи!

— Думаешь, попрут? — я во все глаза глядел на раскуроченное железо.

— А как же иначе. Дыра ведь! Их теперь ничто не сдерживает.

Кого ИХ мы с Андрюхой по обоюдному молчаливому согласию решили не уточнять. ИХ, и все тут. ОНИ это те, кто против нас. Готовясь к нападению, мы как по команде прижались спинами к грязному металлу борта. Конечно, отступать теперь было некуда, но зато наши жопы или по-военному тылы оказались прикрыты лучше некуда.

Однако летели секунды, минуты, а со стороны пробоины никто не появлялся. Адреналин в венах стал мало-помалу перегорать, превращаясь в горючее для мозгов. Наверное, именно благодаря этой дозе полковник Ветров и стал прозревать.

— Линия сгиба очень ровная… а все поверхности чересчур гладкие, — прошептал я, наклонившись к Загребельному.

— Чего? — тот обернулся и наморщил лоб, силясь понять о чем это я.

— Говорю не похоже, чтобы этот корабль в землю влетел. Разрушения не те… странные какие-то разрушения.

Произнося эти слова, я уже стал о чем-то догадываться. Что-то очень знакомое всплывало в памяти. Чтобы вспомнить, чтобы понять не хватало лишь кокой-то мелочи, какого-то легкого толчка. Именно в этот миг откуда-то налетел порыв ветра. Он лишь на секунду проредил плотную дымовую завесу, однако этой секунды, этого мига вполне хватило, чтобы понять.

— Ворота! — выдохнули мы одновременно.

Да, так оно и было. То что мы вначале приняли за раздавленную носовую часть, оказалось распахнутыми настежь гермоворотами трюма. И этот факт сразу превращал найденный нами корабль в паром или…

— Это ж БДК! Черт побери, как я мог его не узнать!

Леший отбежал от борта и попытался вычленить из тумана знакомые очертания. Плохая идея. Ведь в таком тумане даже океанский корабль превращался в иголку в стоге сена.

— Наш? — чтобы не дай бог не потеряться в тумане, я последовал за приятелем.

— Конечно наш, — подполковник ФСБ со знанием дела кивнул. — На западе таких не строили.

Повстречать российское военное судно, да еще где, совершенно в другом мире, это было как подарок и одновременно как издевка, безжалостное напоминание о человеческой слабости и никчемности. Ведь Большой Десантный Корабль являлся таким же пленником, как и мы, беспомощным и всеми забытым. И это было более чем печально.

— Цифры видишь? Бортовой номер, я имею в виду, — Леший стал показывать выше и правее того места, где мы с ним намеревались держать оборону.

Я поднял глаза и пригляделся. То ли поднявшийся ветер действительно причесал, проредил космы тумана, то ли мы привыкли к нему и стали лучше ориентироваться и разбирать детали, не знаю, но как бы там ни было мне и впрямь показалось, что я кое-что вижу.

— Ноль там точно есть. А после него… — я постарался получше приглядеться. — После него двойка вроде. Вместе «02» получается. Как в ментовку звонить. Помнишь, поди?

— Не бывает таких бортовых номеров, — чекист отрицательно покачал головой. — Трехзначный должны быть.

— Трехзначный? — я вновь повернул голову в сторону БДК.

— Единица там, что ли… — Пока я наводил резкость, Андрюха успел кое-что разглядеть. Как-никак помоложе он меня, а стало быть и глаз позорче. — Точно, бортовой «102», — в конце концов резюмировал подполковник.

— Ну, и что это нам дает?

— А что ты хотел узнать, когда охотился за названием? — Загребельный продолжал неотрывно глядеть в клубящуюся грязно-желтую мглу, в которой скрывался Большой Десантный Корабль.

— Хотя бы из какой он эпохи, из какой страны.

— Эпоха наша, страна тоже. И это все значит… — Леший запнулся, приглашая меня продолжить.

— Хрен его знает, товарищ подполковник, — я бессильно пожал плечами. — Можно надеяться, что в этом мире нет чехарды со временем. То есть никаких скачков в прошлое и будущее. И еще одно любопытное наблюдение: ты, я, этот корабль… все мы прибыли из одного места — с Земли.

— Полагаю, что не все, — ФСБшник напрягся как сторожевая собака, почуявшая приближение чужого. — Слышишь? Внутри вроде опять началось.

Я прислушался и действительно вновь уловил эти странные звуки. Только теперь к возне и царапанью добавилось еще и какое-то неприятное, чем-то очень знакомое шипение или лучше будет сказать шелест, от которого будто даже завибрировал сам металл корабля. Услышав его, мы с Андрюхой быстро переглянулись.

— Этого еще только не хватало, — процедил сквозь стиснутые зубы чекист.

— Если даже там и призраки, то сейчас светло, день еще, — напомнил я приятелю.

— Кто его знает, может в этих краях призраки и днем охотятся, — Леший покачал головой. — Нет, пожалуй, к аппарели лучше близко не подходить. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.

— Согласен, — я покрепче стиснул автомат. — Давай… Пошли в обход!

Этот самый обход при нулевой видимости оказался довольно непростым мероприятием. Совершили мы его по здоровенной, приплюснутой букве «П», добросовестно считая шаги: пятьдесят назад, сто — направо и еще раз пятьдесят — направо. В результате данного маневра мы надеялись навсегда распрощаться с БДК-102 и его «милым» экипажем, из кого бы тот ни состоял.

Куда дальше? Продолжая оставаться в тумане, мы были обречены на этот вопрос. Компас Лешего, чего впрочем и следовало ожидать, вертелся как юла и каждый раз менял свое мнение относительно месторасположения севера и юга. Хотя, честно говоря, он-то и на Земле частенько вытворял что хотел. Сдвинутые ханхами, постоянно плавающие магнитные полюса планеты превращали этот надежный и старый как мир прибор в нечто вроде бабки-гадалки. Хочешь, прислушаешься к ее совету, а хочешь, пошлешь куда подальше.

Так что нашей главной надеждой оставалась карта, вернее атлас автодорог, прихваченный из моей квартиры в Наро-Фоминске. Цирк-зоопарк, разве мог я когда-нибудь подумать, что вот эта незатейливая книжица поведет нас по дорогам иного, чужого мира! Правда, эти самые дороги сперва еще следовало отыскать.