Приговор судьи

Подумав об этом варианте, я и впрямь покосился на свой АКМС. А что? Наклонить голову, сунуть ствол себе в рот и надавить на спуск. Только резко надавить, чтобы не струсить и не передумать. Бах! И все. Конец. Всему конец! Только вот жаль ствол весь перемажется: кровь там, слюни, сопли, мозги… Леший потом задолбается оттирать. А ведь без автомата ему никак…

Дойдя до этого места, меня передернуло, как от удара электрического тока. Ветров, ах ты тварь позорная! Как тебе только такое могло в башку взбрести?! Застрелиться! Да ты, червь помойный, еще до того как издохнешь превратишься в мерзкую гниду, в предателя. Ты предашь всех, и живых, и мертвых, а главное своего единственного друга. Ведь в одиночку здесь не выжить, в одиночку здесь просто сойдешь с ума.

Тут я понял, что именно это сейчас со мной и происходит. Полчаса в одиночестве и вот тебе, пожалуйста — настоящий психоз. А что будет дальше? Жутко даже представить. Скорей бы уж Андрюха возвращался. А то копается там…

И вдруг накатил новый страх. Куда запропал Леший? Жив ли? Не сотворил ли я глупость, позволив ему уйти одному, причем почти безоружному? От этих мыслей все мое тело сковал ледяной холод. Цирк-зоопарк неужто опять просчет, мой просчет и моя вина?!

Именно в этот момент я и услышал доносящиеся сверху шарканье и ритмичные гулкие удары о металл. Сомнения не было, кто-то спускался по огромным фермам униженного, низвергнутого до уровня обычного металлолома творения Эйфеля. Рефлексы сработали куда быстрее, чем разум, а потому ствол «калаша» мигом вздернулся к быстро темнеющему, уже вовсе не красному, а скорее грязно-бордовому небу.

Я выжидал до тех пор, пока ясно не разглядел знакомую мощную фигуру в потертом камуфляже, и только лишь после этого опустил оружие.

— Пусто. Нет нихрена. — отдуваясь, прогудел подполковник ФСБ, когда, наконец, добрался до моего укрытия.

— Что совсем никакого оружия? Ведь целый авианосец! — засомневался я.

— Ни оружия, ни жратвы, — подтвердил чекист. — Только вот это.

Загребельный добыл из разгрузки слегка помятую пачку «CAMELа» и швырнул ее мне. Я словил трофей и жадно впился глазами в знакомый рисунок. Горбатая лошадь, три лопуха и куча песка на заднем плане. Шедевр! Смотрел бы и смотрел, причем по двадцать раз на день.

— Теперь живем! — из груди строго заядлого курильщика, который уже давным-давно не вдыхал ничего, кроме смрадного дыма пожарищ, вырвался восхищенный вздох.

— Не уверен, что пачка курева стоит того времени, что я проторчал внутри. — Андрюха однозначно намекал, что нам следует поторапливаться. — Кстати, как тут в округе?

— Вроде тихо.

Я в который раз просканировал местность взглядом. Сейчас мы находились с противоположного борта боевого американского монстра. Ни периметра, ни развороченного взрывом парка железнодорожных вагонов отсюда видно не было. В поле зрения попадали лишь два соседних корабля: лежащий на борту сухогруз с желтой полоской на трубе и разломанный пополам наливник, из танков которого вылилось и благополучно впиталось в сухой грунт тонн так триста сырой нефти.

— Это хорошо, что тихо. — Леший последовал моему примеру и тоже оглядел местность. — А то нам еще убежище на ночь искать.

— Давай в авианосце заночуем. Стоит прочно, правильно, так что не придется по стенам ходить. Опять же лесенка на него имеется. Не хилая такая лесенка. Хрен столкнешь. — При этих словах я похлопал ладонью по огромной стальной балке, крохотному элементу в железной паутине, сплетенной незабвенным мсье Эйфелем. — Кстати, НП здесь получится тоже не хилый. Ночки в этих краях, я так понимаю, ох какие темные. А тут периметр светится. Не прожектора, конечно, но все же лучше, чем ничего. Да и любопытно, последует какая-нибудь реакция на весь тот шурум-бурум, который мы тут учинили.

— Не пойдет, — Андрюха отрицательно покачал головой.

— Почему?

— Все это, конечно, хорошо и дюже как завлекательно, но есть одна тонкость: на авианосце дверей нет. Ни одной. Представляешь, все выломаны. Как герметичные в переборках, так и те, что просто ведут в каюты.

— Выломаны?

— С мясом, — подтвердил мой приятель.

— Не хороший такой фактец, — я скривился. — Искали чего? Или не хотели, чтобы бомжи внутри поселились, типа нас с тобой?

— Вот то-то и оно, — Леший хмыкнул. — Да еще и танкер этот гребаный тут совсем рядом. Хер его знает, что там у него внутри осталось. А мне на сегодня с головой хватит разных там пиротехнических эффектов. Так что с авианосцем, уж извини… экскурсии не получится. Давай поищем что-нибудь попроще.

Подыскать «что-нибудь попроще» следовало как можно быстрее. Теперь уже не бордовые, а скорее бурые сумерки наползали со всех сторон. Они превращали корабельное кладбище в лабиринт узких темных каньонов, полный гигантских теней и уже плохо различимых предметов, способных оказаться чем или кем угодно. Конечно же, по большей части это были механизмы, элементы конструкций или груз, сорванные с палуб океанских гигантов. Но гарантировать, что очередной башенный кран, обломок мачты или изувеченный контейнер вдруг не превратится в какую-нибудь голодную хищную тварь, конечно же, было невозможно. Вот именно поэтому мы с Лешим и шарахались из стороны в сторону, петляли как зайцы, стараясь держаться подальше от темных мест и разных там подозрительных образований.

Передвигаясь таким Макаром, удалось продвинуться где-то на полкилометра и, хвала Главному, пока без приключений. Помимо того самого танкера, за спиной осталось еще три корабля. Все три — сухогрузы. Проникнуть на борт мы даже не пытались. Во-первых, близко от наливника, во-вторых, шансы обнаружить там что-либо интересное практически ровнялись нулю. Вот если бы на нашем пути очутился военный корабль или круизный лайнер…

Четвертым по счету был старый широкобрюхий лесовоз. Невесть какая находка, но Лешего судно заинтересовало.

— Широкий корпус. Сел очень хорошо, намертво, овер-киля можно не опасаться, — прокомментировал Андрюха свои наблюдения.

— Бог ты мой, слов-то каких нахватался: овер-киль! — пробурчал я себе под нос.

Андрюха не прореагировал на шутку и серьезно продолжил:

— Бревна борт проломили. Вон дыра, как раз в том трюме, что рядом с надстройкой. Вполне можно будет взобраться.

— Все это, конечно, плюсы, но, честно говоря, особого восторга эта груда металлолома у меня не вызывает, — оглядевшись по сторонам, я озвучил свои ощущения.

— У меня тоже, — сознался Загребельный. — Но до темноты ничего лучшего можно так и не найти.

— Наверное, ты прав.

Я с подозрением покосился на плотное, тяжелое, быстро темнеющее небо. Складывалось впечатление, что, как и все вокруг, оно тоже сделано из металла, что эта исполинская крышка, которой на ночь плотно закрывают весь этот мир. Чтобы, значит, не выдохся, не потерял свой ядовитый могильный аромат.

— Давай, двинули, бродяга, — чекист подтолкнул меня в спину.

— Двинули, — мне оставалось лишь согласиться.

Пролом в борту лесовоза оказался довольно большой. Через него наружу вывалились десятка три толстых уже основательно почерневших сосновых стволов. Большая их часть так и осталась лежать у борта, образуя плотную кучу, очень похожую на высокий муравейник. Ясное дело, что это было нам очень на руку. Раскидай бревна по округе, и двум усталым путникам, да еще на ночь глядя, пришлось бы изобретать способ, позволяющий дотянуться до заветной дыры. Но Главный миловал, и мы осторожно, проверяя на прочность каждое бревно, начали подъем.

В трюме оказалось гораздо темнее, чем снаружи и это несмотря на то, что вся металлическая крыша была сорвана. Сперва я удивился этому факту, но потом подумал, что ничего странного тут нет. Просто смеркается очень быстро. Все-таки прав был Леший, когда потащил меня сюда. Лучшее место для ночлега можно было искать еще очень долго, да так и не найти.

— Вон там лестница, — Андрюха указал на переборку, которая находилась слева от нас. — Поднимемся по ней и окажемся…

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.