Страница 64 из 75
А затем снаряд будет только мертвой массой, похожей на безжизненные астероиды, которые носятся в пространстве.
Путники утешались только тем, что, наконец, оставляют эту непроглядную тьму и возвращаются в области, залитые солнечным светом.
Между тем горы, замеченные Барбикеном, все более и более обозначались на темной еще поверхности Луны.
То были „Дерфель" и „Лейбниц", которые возвышаются около южного полюса Луны.
Все горы видимого полушария были измерены с возможной точностью. Эта точность может показаться невероятной, а между тем можно утвердительно сказать, что высота гор на Луне определена с не меньшей точностью, чем высота гор земных. Способ определения, чаще всего употребляемый, состоит в измерении тени, отбрасываемой горами на лунную поверхность, причем принимается в соображение высота Солнца над горизонтом в момент наблюдения. Измерения производятся посредством телескопа, снабженного сеткой с двумя параллельными нитями. Тот же метод позволяет вычислить и глубину лунных кратеров и впадин.
Этим методом пользовался Галилей; позднее Бэр и Мэдлер употребляли его с большим успехом.
Надо заметить, что измерения теней можно производить только тогда, когда солнечные лучи падают на Луну под острым углом. Когда солнечные лучи падают на Луну перпендикулярно, то есть когда Луна полная, тени исчезают с ее диска и измерения становятся невозможными.
Галилей, который первый обнаружил существование лунных гор, определял их высоты, измеряя длину теней.
Бэр и Мэдлер гораздо точнее измерили 1 095 лунных гор. По их вычислениям выходит, что из этих гор шесть поднимаются выше шести тысяч метров, а 22— выше четырех тысяч. Самая высокая вершина на Луне — „Лейбниц"— имеет 7 600 метров.
Но здесь надо сделать одно замечание. Если сравнить диаметр обоих светил, то окажется, что лунные горы относительно выше гор земных. Первые составляют четыреста семидесятую часть (1/470) лунного диаметра, а вторые — всего только тысяча четыреста сороковую часть 1/1440) диаметра Земли. Для того чтобы земная гора достигла относительных размеров лунной горы, высота ее должна иметь около 26 километров, между тем самая высокая земная гора не имеет и девяти километров.
ГЛАВА XVII
Кратер „Тихо"
В шесть часов вечера снаряд проносился около южного полюса на расстоянии менее 50 километров, — на расстоянии, равном тому, на каком он приближался к северному полюсу. Он, следовательно, двигался по эллипсу.
Путешественники снова вступили в благотворную область солнечных лучей. Лучезарное светило было встречено троекратным „ура". Вместе со светом оно посылало теплоту, которая скоро проникла через металлические стенки снаряда. Стекла на окнах снова сделались прозрачными, — затягивавший их слой льда исчез, словно по волшебству.
Газ ради экономии тотчас же был потушен.
— Ах, какие славные, животворные теплые лучи! — говорил Николь. — После долгой ночи с каким, я полагаю, нетерпением ожидают селениты появления дневного светила!
— Да, — ответил Ардан, словно упиваясь светом и теплотой, — вся жизнь в тепле и свете!
Будь Земля „полная", путники могли бы с этого пункта ее увидеть.
Но Земля, потонувшая в солнечном сиянии, оставалась еще невидимой.
Иное зрелище должно было привлекать их взоры: южная часть Луны, которую телескоп приближал к ним на расстояние не больше одного километра.
Они не отходили от окон и замечали все особенности странного материка.
Горы „Дерфель" и „Лейбниц" образуют две отдельные группы, лежащие почти на южном полюсе. На гребне этих причудливо изогнутых гор показывались ослепительные покровы, которые были замечены известным астрономом Секки.
— Это снег! — вскрикнул Барбикен.
— Снег? — повторил Николь.
— Да, Николь, снег, который оледенел на большую глубину. Поглядите, как на нем отражаются блистающие лучи. Остывшая лава не могла бы так ослепительно сиять. Значит, на Луне есть вода, есть воздух. Теперь уже нельзя отрицать этого, — факт не подлежит сомнению.
Снаряд летел выше этих возвышенностей, и выпуклости, большие и малые, исчезли в ослепительном сиянии диска.
Путешественники проносились над этой хаотической страной, словно увлекаемые ураганом; под ногами у них проходили то различные вершины, то впадины, ущелья; их взоры блуждали по всем трещинам, опускались в каждое таинственное отверстие, следя за каждым его изгибом или уступом. Но нигде не было ни признаков растительности, ни следов жизни, — ничего, кроме потоков застывшей лавы да гладких равнин, которые, подобно громадным зеркалам, отражали солнечные лучи с невыносимым блеском.
Словом, здесь не было ничего живого: это — мертвое царство, в котором лавины, катясь с вершин гор, без шума и треска низвергаются в глубины пропастей.
Ардан, однако, разглядел — по крайней мере, ему так показалось — груды развалин, на которые он обратил внимание Барбикена. Нагроможденная куча камней, довольно правильно расположенных, имела вид обширной крепости, стоящей над одной из тех больших впадин, которые некогда служили вместилищами речных вод. Ардан с обычной страстностью уверял, что он видит срытые городские валы, нетронутый свод портика и даже колонны, лежащие около своих пьедесталов. Все это распознавал он в телескоп своей фантазии и, разумеется, дополнял действительность таким живым и пылким воображением, что едва ли можно было положиться на верность его наблюдений. Был ли то действительно лунный город, или просто груда камней — трудно было решить, потому что наблюдаемая Мишелем крепость уже исчезла в отдалении.
Расстояние снаряда от лунного диска начало увеличиваться, и подробности лунного пейзажа уже ускользали от внимания наблюдателей. Все обращалось в неясную, трудно различимую массу. Только возвышенности, цирки и кратеры обрисовывались своими выдающимися частями.
В это время с левой стороны обозначился один из самых красивых цирков Луны. То был „Ньютон", — Барбикен сейчас же узнал гору, взглянув на карту. Это был кольцеобразный кратер, крутые края которого возвышались на 7 260 метров и казались неприступными.
Барбикен заметил, что высота этой горы над окружающей равниной далеко не равнялась глубине кратера. Громадную яму, казалось, невозможно было измерить: она представляла собой мрачную пропасть, в глубину которой не могли проникнуть солнечные лучи.
— „Ньютон", — сказал Барбикен, — это совершеннейший тип кольцеобразных гор, для которых на земле нет образца. Эти кольцеобразные горы доказывают, что при образовании Луны путем охлаждения совершались страшно бурные перевороты: под влиянием внутреннего огня горы поднялись на значительную высоту, а впадины между ними провалились гораздо ниже уровня лункой поверхности.
— Я против этого не возражаю, — заметил Ардан. Пролетев мимо „Ньютона", снаряд около половины восьмого вечера достиг впадины „Клавиус".
— Земные вулканы, — сказал Барбикен, — в сравнении с вулканами Луны не что иное, как. кротовые норы. Кратеры Везувия и Этны имеют едва шесть тысяч метров ширины. Самым обширным на земном шаре цирком считается Цейлонский — шириною в 70 километров. Но что значат такие размеры в сравнении с диаметром „Клавиуса"?
— А какова его ширина?—спросил Николь.
— 227 километров, — ответил Барбикен. — Правда, это самый обширный цирк, но есть много других, которые имеют 200, 150, 100 километров ширины.
— Ах, друзья мои!—воскликнул Мишель. — Можете себе представить, каким было это спокойное теперь светило, когда все кратеры гремели и извергали потоки лавы, град камней, облака дыма и пламени! Вот было зрелище! А теперь все в упадке. По-моему, Луна представляет сейчас не что иное, как жалкие остатки фейерверка: шутихи, ракеты — все это вспыхнуло и исчезло, остались только одни палки да обгорелые трубки картона. Кто может объяснить причину этих изменений?