Страница 63 из 75
Барбикен и Николь не могли удержаться от улыбки. Они занимались „искусством для искусства", то есть делом вполне бесполезным. Из всех ученых прений в конце концов выявлялась все та же злополучная действительность, — полетит ли снаряд по параболе или по гиперболе, в том и другом случае он никогда не встретится ни с Землей, ни с Луной.
Что могло ожидать отважных путешественников в самом недалеком будущем? Если им не придется умереть от голода, если им не придется умереть от холода, то через несколько дней они должны будут умереть от недостатка воздуха!
Как ни старались они соблюдать экономию в газе, чрезвычайное понижение окружающей температуры заставляло их тратить некоторое его количество. Они могли обходиться без света, но без тепла не могли.
Наблюдения через окна делались весьма затруднительными, потому что внутренняя влага снаряда осаждалась на оконных стеклах и быстро замерзала. Непрозрачность стекол надо было уничтожать непрестанным трением. А наблюдения как раз были очень нужны, ибо всякие явления, происходящие на невидимой стороне Луны, представляли большой научный интерес.
В самом деле, если на невидимой стороне Луны есть атмосфера, то падающие звезды должны бороздить ее своими сверкающими линиями; если снаряд летит сквозь воздушные слои, то, значит, можно уловить какой-нибудь шум, распространяемый лунным эхом, например шум раскатов грома, треск лавины или грохот действующего вулкана. Если из какой-нибудь огнедышащей горы вырывается пламя, можно заметить сверканье и блеск.
Подобные факты, проверенные тщательными наблюдениями, значительно уяснили бы темный вопрос об устройстве Луны.
Барбикен и Николь, поместившись у окна, наблюдали пространство с непоколебимым терпением. Но диск Луны оставался по-прежнему нем и мрачен.
Это вызвало следующее замечание Мишеля:
— Если мы опять когда-нибудь пустимся в такое же путешествие, так надо поехать под новолуние.
— Да, — ответил Николь, — будь теперь новолуние, мы видели бы эту, никому не известную сторону Луны. в великолепном солнечном освещении...
— Стало быть, мы не сообразили? Что значит неопытность! — добавил Мишель Ардан. — А ты что об этом думаешь, Барбикен?
— Вот что я думаю, — ответил серьезный председатель Пушечного клуба. — Если когда-нибудь мы отправимся в подобное путешествие, то отправимся именно в это же самое время и при тех же самых условиях. Предположим, что удалось бы достигнуть цели, — тогда было бы гораздо лучше спуститься на материк, освещенный ярким светом, чем очутиться в стороне, погруженной в непроницаемую темноту. Невидимую же сторону! Луны мы посетили бы во время наших путешествий по лунному шару. Но, разумеется, надо прежде всего достигнуть цели.
— На это нечего возразить, — сказал Мишель Ардан. — Как бы там ни было, а прекраснейший случай осмотреть другую сторону Луны потерян! Очень может статься, что обитатели других планет знают гораздо больше о своих спутниках, чем наши почтеннейшие ученые о спутнике Земли...
Снаряд между тем описывал во мраке траекторию, для определения которой не имелось никаких данных. Барбикен никак не мог решить, изменилось ли направление под влиянием лунного притяжения, или под влиянием другого какого-нибудь небесного тела. Однако в относительном положении снаряда совершилась перемена, в чем Барбикен убедился около четырех часов утра.
Перемена состояла в том, что дно снаряда повернулось к поверхности Луны, и, вместо того чтобы двигаться конической частью вперед, снаряд летел уже боком. Самая тяжелая часть снаряда, его дно, стала склоняться к невидимому диску, как бы падая на него. Значит, снаряд в самом деле падал? Тогда путешественники могут достигнуть желанной цели.
Но нет. Наблюдения, хотя весьма неточные и сомнительные, показали Барбикену, что снаряд не приближается к Луне, а все время движется около нее на одинаковом, по-видимому, расстоянии.
Эти наблюдения были основаны на том, что Николь вдруг заметил на краю горизонта, образуемого темным диском, светящееся местечко, которое никак нельзя было принять за звезду, потому что оно постепенно увеличивалось. Это, несомненно, доказывало, что снаряд не падает на Луну, а приближается к светлому пятну.
— Вулкан! — крикнул Николь. — Действующий вулкан! Извержение внутренней лавы Луны! Значит, Луна еще не совсем застыла!
— Да, это извержение, — ответил Барбикен, тщательно наблюдавший с телескопом в руках. — Это вулкан!
— Но ведь для поддержания этого горения необходим воздух! — заметил Ардан. — А из этого следует, что эта часть Луны окружена атмосферой.
— Очень может быть, — ответил Барбикен, — хотя это и не составляет положительной необходимости. В вулкане разлагаются некоторые вещества, и потому он сам себя может снабжать кислородом, извергая пламя в безвоздушное пространство. Мне даже кажется, что видимое нами пламя имеет именно ту силу света — яркость и блеск, какие замечаются только при горении в чистом кислороде. Подождем пока утвердительно говорить о существовании лунной атмосферы.
Но, к величайшей досаде Барбикена, линия, описываемая снарядом, увлекала его прочь от светлой точки, означенной извержением. Не прошло и получаса с того момента, как они заметили эту точку, а она уже начинала исчезать за темным горизонтом.
А проверка этого явления была бы таким замечательно важным фактом для науки! Она доказала бы, что глубины лунного шара еще раскалены. Кто может тогда поручиться, что там, где существует теплота, не сохранилось растительное — и не только растительное, но даже и животное — царство?
Существование этого действующего вулкана, признанное неоспоримым образом земными учеными, породило бы, без сомнения, немало теорий, которые могли бы благоприятно повлиять на решение такого важного вопроса, как вопрос об обитаемости Луны. Барбикен, погрузившись в размышления, начал мечтать о таинственных судьбах лунного мира.
ГЛАВА XVI
Южное полушарие
Было половина четвертого пополудни.
Никто из путешественников не заботился об отдыхе, каждый подстерегал какое-нибудь явление, которое могло бы пролить свет на их исследования.
Около пяти часов Мишель Ардан роздал, под видом обеда, несколько кусков холодного мяса и немного хлеба. Путники быстро проглотили их тут же у окон, стекла которых беспрестанно покрывались ледяной корой.
Под вечер Николь, вооруженный небольшим телескопом, заметил на южном краю Луны и в направлении, по которому двигался снаряд, несколько сверкавших точек, которые резко выделялись на темном фоне неба. Эти точки походили на ряд остроконечных вершин, профиль которых обозначался волнистой линией. Они освещались довольно ярко. То же самое бывает видно с Земли, когда Луна находится в начале первой или в конце четвертой четверти.
Барбикен, не колеблясь, сказал:
— Солнце!
— Что? — спросили Николь и Мишель Ардан. — Солнце?
— Да, друзья мои, это Солнце, которое с противоположной стороны освещает вершины гор, расположенных на южном крае Луны. Мы, очевидно, приближаемся к южному полюсу!
— Перемахнувши через северный! — воскликнул Мишель Ардан. — Мы, значит, облетели вокруг Луны!
— Точно так, любезный Мишель.
— Значит, нам нечего уже бояться ни гиперболы, ни параболы, ни всякой другой незамкнутой кривой?
— Нет, зато надо бояться замкнутой кривой.
— Которая называется?
— Эллипсом. Снаряд, вместо того чтобы потеряться в межпланетных пространствах, очень вероятно, опишет эллиптическую орбиту вокруг Луны...
— Вот тебе раз!
— ... и сделается ее спутником.
— Луной Луны!
— Только позволь тебе заметить, достойный друг, что нам все-таки не сдобровать, — добавил Барбикен, — мы все-таки погибнем.
— Да, но теперь мы погибнем иным манером, забавнее прежнего, — ответил беззаботный француз.
Барбикен был прав. Снаряд, описывая эллиптическую орбиту, должен был, без сомнения, вечно двигаться вокруг Луны, как ее спутник.
Новое светило присоединялось к солнечной системе: снаряд, населенный тремя жителями, которые скоро должны были погибнуть от недостатка воздуха...