Страница 42 из 85
— Sange!
Мина не знала румынского, однако поняла: он просит крови. Зазвенел ее смех — злой победный хохот. Черный кожаный сапог встал на рукоять из слоновой кости.
В глазах вампира вспыхнула ярость. Мина заговорила; ни голос, ни язык не были ей знакомы.
— Ты так гордишься своей нравственностью, а все-таки обошелся со мной, как с беспутной шлюхой.
У Мины путались мысли. Да что такое я говорю?
Голос превратился в гортанный рык:
— Святотатство!
Сапог надавил на «кукри». Теперь решение за нее принял кто-то другой. Мине хотелось кричать, но вместо этого чужие губы исторгли радостный клич.
Умирающий Дракула взревел и запрокинул голову. Из его глаз ушло всякое выражение. С уст, которые Мина когда-то целовала, слетел последний вздох, и миг спустя возлюбленный был уже по-настоящему мертв. Больше ей никогда не придется встать перед страшным выбором.
Все эти годы Мина жаждала узнать правду. Да, она видела, как Дракула рассыпался в прах, но издали, и сомнения не давали ей покоя. Наверное, оставаться в неведении было для нее лучше. Неведение предполагало надежду.
Метнувшись вниз, рука в черной перчатке сомкнулась вокруг рукояти ножа и со злорадным ликованием выдернула его из трупа. Когда она стала вытирать лезвие о рукав, Мина на долю секунды увидела отражение в полированной стали… чужое лицо. Пышные локоны цвета воронова крыла. Льдисто- голубые глаза, лишенные тепла и каких бы то ни было чувств. От совершенного только что убийства и запаха свежей крови тело сотрясал экстаз.
Мине стало противно, но каждая ее мышца откликнулась на эту неистовую лавину взрывом наслаждения.
Вновь открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что вернулась в свой дом в Эксетере, в кресло. Тело все еще сотрясала дрожь — уже не ликования, а чистого блаженства. Под ее платьем двигались десятки рук, лаская каждый дюйм кожи одновременно. Волна накатывала за волной, пока Мина не достигла высшей точки, крича от почти невыносимого удовольствия. В беспамятстве она отшвырнула фотографию Джонатана, которую по-прежнему прижимала к груди; застекленная рамка врезалась в книжный шкаф и разлетелась вдребезги. Часто дыша, Мина обмякла в кресле. Ее губы сложились в улыбке. В глубине души она чувствовала себя виноватой, но эта мелочь не шла ни в какое сравнение с негой, затопившей тело. Чутье не обмануло Мину: доставить ей такое наслаждение могло лишь одно существо на белом свете. Теперь он стал духом? Заветное имя уже было готово сорваться с губ Мины, как в ноздри ей ударило могильное зловоние.
Из-под лифа платья выползла багровая дымка. Взметнувшись вверх, она приняла форму женской фигуры. Когда черты незнакомки проступили четче, Мина узнала красавицу, отражение которой видела в лезвии гуркхского ножа. Это была женщина, которая убила ее князя.
Мина стала вырываться, однако призрачная насильница уселась на нее верхом. Прижавшись ртом к ее рту, она прошлась языком по клыкам. Закапала кровь.
Вскрикнув, Мина выплюнула жидкость и попыталась отвернуться, но женщина раздвинула ей губы и втянула ее язык в свой рот. Больно ужалили клыки, и мозг Мины вмиг заполнили кошмарные, необъяснимые образы: юные девушки, подвешенные вверх ногами, стекающая по обнаженной плоти кровь…
Наконец женщина с улыбкой отстранилась, и уже знакомый голос нарушил тишину:
— От твоего любовника, темного князя, только и осталось, что бледная тень. Пришел твой черед, милая.
С этими словами она обратилась в багровый туман и покинула дом.
Мина рухнула на пол, сжимая золотое распятие на шее, подползла к книжному шкафу и отыскала бутылку виски. Вытащив пробку, ополоснула рот обжигающей жидкостью; израненный язык горел огнем. Когда с этим было покончено, она откашлялась и постаралась взять себя в руки. В голове теснились разрозненные воспоминания — чужие воспоминания. Насильница обменялась с ней кровью; теперь мысли, желания и ненависть порочной дьяволицы стали частью Мины. С самого начала она незримо присутствовала в этой ужасной истории. Она убила Дракулу. Она была тем чудовищем, что выслеживало постаревших героев и убивало их одного за другим. Она — графиня Елизавета Батори.
Глава XVIII
Квинси стоял посреди огромного пустого причала. По глади Ла-Манша стелился туман, но звук волн, мягко разбивавшихся о деревянные сваи, не иссякал ни на секунду. Умиротворенность пейзажа шла в разлад с горечью, отравлявшей душу Квинси. Чтобы пальцы совсем не закоченели, он притопывал ногами. Пальто, не успевшее высохнуть со времени последнего дождя, не помогало ему согреться — как сердитые мысли, роившиеся в голове, не согревали сердце.
Всего неделю назад путь, лежавший перед ним, был ясен и чист. Он стал единственным хозяином над собой. Решил стать актером и постановщиком, раз и навсегда откинув в сторону желания отца. Теперь же, когда отец погиб, а лживая натура матери выплыла на поверхность, Квинси мог сосредоточиться только на одном. На мести. Он должен найти монстра, забравшего жизнь отца, и собственными руками уничтожить его. Когда тебя заносит на перекрестки судьбы, мечты могут и подождать.
Юноша посмотрел на часы; шхуна опаздывала. Вглядываясь в туманную даль, он четко осознавал: нужно принять решение еще до того, как прибудет судно. Сквозь зловещую мглу, укутавшую море, не было видно ни зги. Ни один луч с маяка не пытался ее рассеять. Басараб зафрахтовал шхуну, чтобы переплыть в Англию под покровом ночи и не наткнуться по прибытии на толпу поклонников и журналистов. Сейчас пристань обезлюдела, даже портовый инспектор ушел домой. Квинси остался в одиночестве.
Он оглянулся через плечо на грозные белые скалы Дувра, вздымавшиеся из тумана. На изрезанной трещинами меловой поверхности играл потусторонний лунный свет. Где-то простонал корабельный колокол. Во мгле показалась шхуна Басараба.
«Воронье гнездо» на главной мачте пустовало. Квинси напрягал глаза, пытаясь разглядеть на судне хоть какие-то признаки жизни, но подобно ему самому, корабль выглядел заброшенным — бессильной игрушкой волк.
Шхуна неуклонно двигалась вперед, ее очертания становились все отчетливей. Квинси невольно пришла на ум «Деметра» — корабль, на котором Дракула в романе Стокера проделал путешествие из Трансильвании в Англию. Он тоже держал свое прибытие в секрете. Демон методично уничтожал членов команды, пока не остался один только капитан. Впоследствии беднягу нашли привязанным к штурвалу; в руках он сжимал четки. «Деметру» выбросило на скалистый берег Уитби, и на следующее же утро в городе обнаружили мертвого пса. Стокер описал находку во всех красках: «…разорвано горло, вспорото брюхо — похоже, острыми когтями».
Шхуна приближалась, не сбавляя скорости. На верхней палубе по-прежнему не было ни единого человека.
Тук.
Квинси резко повернулся: за его спиной на причале что-то глухо стукнуло. Всматриваясь в непроглядную тьму, он вспомнил последние слова матери: «Не вороши того, что давно сгинуло, или закончишь еще хуже, чем твой отец!» Юноше пришла в голову жуткая мысль. В книгах по истории он не раз читал о жестоких тиранах, которые уничтожали не только своих врагов, но и всех их детей, чтобы в будущем не опасаться мести. Тварь, убившая его отца, была как раз из таких. А он явился в это пустынное место совсем один и даже не подумал о путях к отступлению. Туман вокруг сгущался. Если верить Стокеру, не-мертвые способны принимать форму тумана или легкой дымки…
Тук.
Больше всего Квинси хотелось бежать отсюда со всех ног. Он начал пятиться от края воды.
На берегу вспыхнул огонек.
Тук.
Это отвязавшийся буй бился о сваю. Квинси вздохнул с облегчением. Сейчас ему ничто не угрожало… и все же полностью успокоиться почему-то не выходило.
На верхней палубе корабля виднелся одинокий человек с зажженным фонарем. Да, только дурак возомнит, будто может бросить вызов чудовищу! Дракула и при жизни лил кровь реками, а когда обрел могущество не-мертвых, стал воистину непобедим. Квинси не знал, насколько действенны против вампира методы, описанные Стокером в книге. А ведь у Харкера-старшего, по крайней мере, были верные соратники…