Поединок

От Нильса не скрылось это мимолетное движение, и он спросил:

– Тебе еще больно? Отчего так скривился?

– Нет, боль тут ни при чем, – покачал головой Деггубэрт. – Просто мне только что велели поговорить с тобой, Нильс.

– Кто велел? – в светло-зеленых, отсвечивающих металлом глазах Храброго возникло искреннее удивление. – В голове у тебя, видно, еще гудит.

– Я уже чувствую себя гораздо лучше, и башка не болит, – возразил тот. – А имя мое Деггубэрт. Просто Деггубэрт, старший смотритель сторожевой вышки.

Он попытался объяснить Нильсу, какие странные голоса навещают голову. Тот слушал внимательно, не отрывая взгляда, и еле заметно кивал головой, как бы поощряя: «Да-да, говори…». Во время этого объяснения Деггубэрт краем глаза заметил, что остальные спутники Нильса подвинулись ближе и слушают его рассказ, не пропуская ни слова.

– Интересные вещи ты говоришь, Деггубэрт, – помолчав, вымолвил Нильс, когда смотритель закончил объяснение. – В моем родном кампусе их назвали бы пустыми бреднями. Но у нас здесь положение таково, что приходится верить всему.

Поэтому я поверю тебе. Хотя и не понимаю, как такое возможно.

– Я и сам не понимаю, – пожал плечами Деггубэрт и спросил: – Давно я здесь?

– Пятый день пошел. Когда принесли тебя, ты был совсем плох, и мы думали, что окочуришься. Но жив остался, и за это благодари богов.

Потом Храбрый стал расспрашивать о родном кампусе Деггубэрта и о жизни на вышке, но сам о себе ничего не рассказывал. Смотритель махнул на это рукой и расспрашивать не стал: мало ли у кого какие причины скрытничать?

– Кто он такой? – спросил смотритель у одного из спутников Нильса, когда тот перестал задавать ему вопросы и отошел к стене.

– Ты не знаешь, кто такой Нильс Храбрый? – ухмыльнулся мужчина. Он прищурил глаза и пояснил с торжественным видом, нарочито четко выговаривая слова: – Командир Особого Отряда Его Величества Монарха Новой Южной Страны Кеннета Первого!

Помещение изнутри чем-то напоминало то загадочное сооружение, что увидел Деггубэрт на краю искусственной огромной равнины, в центре которой стояли боги Средних Мест. Во всяком случае, его предназначения он не мог понять, как ни старался. Эти массивные стены и поперечные балки со свисающими на черных веревках мисками, с осколками каких-то стекляшек посередине… Чувство неуютности, исходившее от этих стен, смешивалось с ощущениями какой-то недостроенности, недоделанности, уныния и беспросветной тоски. От этой тоски в голову лезли тяжелые, мучительные мысли.

«Почему пауки меня не убили? – думал Деггубэрт. – Это не в их правилах, и вообще, не в правилах всех многоногих. Для чего эти огромные твари схватили меня и избили? И почему всего лишь избили, а не убили? Хотя это понятно: чтобы не бунтовал и смирился… А вот что будет теперь? Ведь если меня оставили в живых, значит, для чего-то паукам это потребовалось. Неужели из-за того, что я умею слышать? Но почему-то здесь слышны лишь такие же голоса, как и в том месте, где погибли Мирейн и Недотепа. Может, это и есть голоса чужих пауков?»

Догадка смотрителя очень быстро подтвердилась. В один из дней в зале вновь появился огромный паук, что приносил пленным пищу. Однако на сей раз пришел он явно не вовремя и без привычного корыта. Тварь, остановившись, повернула голову влево, потом вправо, отыскала Деггубэрта и пристально уставилась на него – пронзительно, но без особой злобы. Впрочем, и не по-доброму, конечно. Словно перед нею был не живой человек, а неодушевленный предмет. Смотритель уловил этот взгляд всей кожей, обернулся и замер в нехорошем предчувствии: ему уже рассказали о печальной участи мужчины и двух женщин из числа поселенцев…

Однако тварь не двигалась: просто взирала на Деггубэрта миг, другой, третий… А потом в голове смотрителя возник голос: «Идти ко мне». И ноги Деггубэрта против воли сделали несколько шагов.

Воин не пытался сопротивляться и подошел к громадине.

Тварь склонила голову, продолжая смотреть на Деггубэрта. Голос несколько раз повторил: «Идти ко мне». Смотритель оглянулся. Мужчины из группы Нильма пристально наблюдали за происходящим, приподнявшись с травяных подстилок.

Теперь последовала новая команда: «Идти к двери». Громадная тварь, перебирая по полу мохнатыми лапами, слегка посторонилась: чудовище явно уступало Деггубэрту дорогу. Смотритель мгновение поколебался, но все же решился – направился к двери.

«Стоять! – вдруг раздался в голове голос, и Деггубэрт застыл. – Вернуться на место. Пропустить меня».

Он повернулся: гигантская тварь очень медленно, продолжая пялиться ему в глаза, сделала коротенький шажок прямо на человека. Смотритель понял, что его догадка верна: голос исходил именно от этого паука. Деггубэрт попятился к своей соломенной подстилке, стараясь избежать взгляда этих черных, ничего не выражающих глаз. Голос замолчал.

Убедившись, что двуногий вернулся на место и сел, скрестив ноги, тварь протиснулась через дверь наружу.

– Что это было? – спросил у смотрителя высокий светловолосый мужчина, шаги чудовища стихли за стеной. Он непонимающе потирал мизинцем переносицу. Его давно немытые волосы свалялись, словно войлок.

– Как будто голос, но звучит не в ушах, а в самой голове, внутри… – Деггубэрт поморщился: после происшедшего затылок опять разболелся. Он прижал пальцы к вискам, показывая, где именно слышит Голос: – Вот здесь и здесь, но только глубже…

– В одной из древних книг… – мужчина с каким-то удивительным уважением выговорил это слово и задумался. Его глаза потускнели и слегка затуманились. – Да-да, именно там я узнал вот что. Около четырех тысяч времен назад люди изучали возможность передавать мысли на расстоянии. Ничего не говорить, не показывать и не писать, а сразу как бы думать вдаль. Например, я думаю что-то и обращаюсь прямо к тебе, – пояснил он и еле заметно усмехнулся, заметив, что смотритель открыл рот от удивления. – А ты мою мысль ловишь точно такой, как я ее подумал. Понимаешь?

Деггубэрт кивнул, сглотнув слюну. То, что рассказывал мужчина, было очень похоже на происходящее с ним.

– Забыл, как это называли древние, – нахмурил лоб мужчина, и круглая темно-розовая родинка над правой бровью смешно поползла вверх. – Слово такое мудреное, необычное… что-то вроде талимотии… или тулипетии… – он с досадой махнул рукой. – А-а-а, скажу потом, когда вспомню.

– Ты прости, что интересуюсь, – смотритель перевел разговор на другую тему. – А ты вообще-то сам кто будешь?

– Какая теперь разница? – грустно проворчал мужчина и отвел глаза в сторону, всем своим видом показывая, что беседа о прошлом ему не слишком по душе. – Знаток при дворе Его Величества… был.

Деггубэрт уважительно оглядел собеседника и отошел.

Когда его вызвали в следующий раз, воин уже не колебался. Деггубэрт сразу понял: в предыдущий раз тварь приходила проверить, кто быстрее всех откликнется на ее призыв, раздающийся прямо в голове и не слышимый обычным образом. Видимо, оказалось, что именно смотритель лучше всех прочих воспринимает мысленную речь. Теперь огромный паук не стал протискиваться в зал. Он просунул в дверь только голову и переднюю пару устрашающих лап с острыми когтями, измазанными чем-то темно-бурым, и Деггубэрт опять услышал голос: «Идти сюда». Смотритель повиновался и подошел ближе. Чудовище открыло дверь ровно настолько, чтобы Деггубэрт смог протиснуться в образовавшуюся щель, и велело: «Выйти». Смотритель повиновался…

Яркое солнце снаружи на миг ослепило Деггубэрта, привыкшего к полумраку помещения. Он прикрыл невольно глаза ладонями и лишь через некоторое время убрал руки. Потом снова возникли голоса – теперь уже два сразу. Они слегка отличались друг от друга: один – более властный – командовал: «Внимать». Второй – привычный: «Стоять на месте, не двигаться». Глаза человека наконец привыкли к солнечному свету, и он стал озираться по сторонам.

Торцевая стена здания, где держали в заточении людей, выходила на широкую четырехугольную площадь, вымощенную аккуратными квадратными плитами, в щелях между которых пробивались ростки светло-зеленой, а местами и успевшей пожухнуть травы. С трех других сторон площадь ограничивали такие же непонятные здания. А точно в центре ввысь уходила длинная тонкая жердь из металла, некогда окрашенная темно-синей краской, давно уже облупившейся. Вдоль жерди болталась веревка из светлого волокна, прикрепленная к двум каким-то забавным деталям, наподобие ниточных катушек.