Поединок

Деггубэрт остановился и сделал глоток из фляги.

«Надо подумать…» – смотритель поискал взглядом место, удобное и для размышлений, и для отдыха. В небольшом провале между двумя песчаными холмами возвышались три кактуса с сочными стволами, а позади них, ближе к холмам, виднелся треугольник короткой, но пышной травы. Деггубэрт поднялся на склон, осмотрелся и, не найдя в пределах видимости ничего опасного, с наслаждением скинул с себя доспехи: тело должно было отдохнуть от тяжести металла. Войлок внутри лат изрядно пропитался потом, рубашка и штаны тоже слегка повлажнели. Караульщик разложил их на солнце, а сам немного побегал и попрыгал вокруг, чтобы не простыть от ветерка, пока сохнет одежда. Потом он начал срезать стебли одного из кактусов, выжимать ладонями сок и глотать горьковато-сладкую, приятную жидкость.

«Непонятно, как сильно я отклонился от Ульдии, – размышлял Деггубэрт. – И в какую сторону: просто немного влево или гораздо больше? Как долго придется вот так идти, сколько еще многоногих встретится на пути? И вообще: сколько я еще так выдержу? Все-таки возраст дает о себе знать, что ни говори. И что это за свечение там, вдали? Только бы не светящийся песок!.. А когда удастся в следующий раз добыть воды или сока кактусов? Дальше пустыня будет еще суровее, об этом говорили все опытные воины… И когда я встречу наконец хотя бы одного гвардейца или знатока Его Величества, чтобы рассказать об огромной сети и гигантских многоногих, сожравших Мирейна и Недотепу? Ведь если в этой части страны появились подобные твари, то поселенцам и Монархии несдобровать… Однако поверят ли мне? Скажут: сказки рассказываешь, Деггубэрт, вранье все это. Головой ты заболел, скажут, и тогда не миновать Страшных Домов. Может, вообще не возвращаться, а податься на юг и осесть в каком-нибудь поселке?..»

Мысль показалась здравой, но… Но Дерт провел на службе всю свою жизнь и совершенно не представлял, каким образом люди самостоятельно добывают себе пропитание, как возделывать поля и следить за садами.

– А-а-а, ладно… будь что будет. Главное – добраться хоть до какого-нибудь жилья, а там посмотрим, – махнул ой рукой с зажатым в ней куском кактуса, и на песчинки капнул зеленоватый сок…

Новое утро, вопреки ожиданиям, выдалось нежарким: вместе с едва уловимым запахом гниющих водорослей с морского берега ветер принес мутные облака, затянувшие все небо. Такая погода очень редко случалась вдали от прибрежной полосы.

«Не к добру это», – подумал Деггубэрт, тревожно глядя в небеса.

Да еще откуда-то появился запах тления. Шагая, он ощущал его все сильнее, но теперь это уже был не запах разлагающихся водорослей, а совсем иной. Такое бывает, если мертвеца до заката солнца не закопать в яму.

Трупная вонь усиливалась и вскоре сделалась нестерпимой. Деггубэрт с трудом сдерживал рвотные позывы, по наконец его желудок все же не исторг наружу все свое содержимое. Вонь наплывала откуда-то слева, из-за небольшой гряды холмов.

«Где гниль, там и многоногие могут быть: их тянет на запах тления, – вспомнил Деггубэрт. От таких мест следует держаться подальше.

И все же что-то тянуло смотрителя туда, к пологим склонам, испещренным какими-то бесформенными темными пятнышками. Любопытство слишком часто губит сынов человеческих. Естественно, и с Деггубэртом врожденное любопытство чуть не сыграло смертельную шутку. Темные пятнышки, разбросанные на холмах, были плохо различимы, поскольку находились в тени. Только когда до ближайшего из них оставалось от силы двадцать шагов, Деггубэрт понял: то валяются высохшие хитиновые панцири мертвых многоногих. Между тем, вонь усиливалась, но желудок смотрителя больше не раздирали судороги тошноты; сворачивать было поздно, и Деггубэрт быстрыми шагами устремился к вершине холма.

Сотни, тысячи трупов устилали дно небольшой равнины, окруженной кольцом холмов. Смерть, казалось, застигла насекомых внезапно: туши еще хранили позы, в которых их застигла гибель. Многоногие всех видов валялись среди островков еще зеленой травы: Деггубэрт увидел и Больших-С-Клешнями, и муравьев, и стрекоз, и Родолий-Ведалий, и кровососов, и тлей, и еще массу таких редкостных тварей, названий которых он не знал и никогда прежде не видел. Смотритель озирал долину, пытаясь понять, что здесь произошло и почему все эти твари собраны здесь, но не находил ответов на свои вопросы.

Разгадка пришла сама собой, когда взгляд Деггубэрта уперся в дальний конец долины, где между холмами имелось углубление, которое прикрывали три невысоких дерева. Начиная с середины стволов и до самых крон, деревья опутывали белесые нити, создававшие нечто вроде шатра… а точнее – кокон. Приглядевшись, Деггубэрт в ужасе насчитал внутри с десяток коричневато-серых яиц. Смотритель невольно потянулся за оружием, – и как раз вовремя. Склон холма, местами поросший клочками короткой травы, слегка затрясся, вибрируя от гулкой тяжелой поступи. Деггубэрт обернулся и охнул от неожиданности…

К нему направлялся огромный паук. Сперва смотритель подумал, что тварь еще больше, чем те, что унесли Мирейна и Ларса, но когда она приблизилась, Деггубэрт понял, что ошибся. С расстояния десятка шагов восьмилапый оказался не таким уж и крупным: в высоту он едва доходил человеку до плеча, а, его маленькое круглое брюшко, зеленоватое сверху и светло-голубое снизу, размерами было едва ли крупнее живота самого Деггубэрта. Желтоватая голова твари с яркими ядовито-синими глазками пялилась на смотрителя скорее с удивлением, нежели с намерением тотчас же сожрать неожиданную добычу, а тонкие полупрозрачные лапки ступали по песку угловато и ломко, подгибаясь при каждом движении. Деггубэрт понял, что сейчас ему придется столкнуться в схватке с паучьим детенышем, скорее всего, совсем недавно вылупившимся из одного из тех яиц, что были любовно и заботливо уложены в коконе.

«Шансы явно не в твою пользу, малыш», – усмехнулся смотритель, но его радость была преждевременна.

Не успел Деггубэрт поднять меч, как восьмилапый уже кинулся на него. Широко распахнув пасть и быстро перебирая плоскими лопатообразными жвалами, он издалека начал плеваться в смотрителя вязкими каплями, каждая из которых, вращаясь в воздухе, разворачивалась в упругую, прочную нить. Нити падали на кайды смотрителя, на его доспехи, наколенники, на лицо… Караульщик пытался разрубать их клинком, но детеныш плевался так быстро, что Деггубэрт просто не успевал рассекать все путы. Паук тем временем оказался совсем рядом. В глубине пасти Деггубэрт заметил жидкость ярко-желтого цвета, шипящую мелкими пузырьками и выплескивающую к нёбу крошечные капельки, моментально превращающиеся в пар. Смотритель понял, что тварь готовится впрыснуть в его тело желудочный сок, и энергичнее заработал мечом. Ему удалось второй рукой схватить топор, и теперь дело пошло скорее. Голова чудовища уже почти касалась шлема смотрителя, оно остановилась, выбирая место, куда впрыснуть яд. И в этот миг смотрителю наконец удалось рвануться вбок.

Одним прыжком он очутился в нескольких шагах от многоногого и наконец-то смог замахнуться мечом.

Острие клинка угодило твари в брюхо, выворотив из податливого, так никогда и не ставшего твердым хитина шмат студенистой плоти, а спустя мгновение топор во второй руке Деггубэрта отрубил пауку левую переднюю лапу. Детеныш забулькал, наклонил голову, и из его пасти на песок, устланный липкими нитями, выплеснулась кислота. Тенета почернели, скукожились, выпустили ввысь струйки дыма; жвалы на секунду остановились и сразу же заработали еще быстрее. Смотритель победно захохотал, отвлекшись на долю мгновения, и паук умело воспользовалось ошибкой врага. Он поднял туловище, переступил на задние лапы, а остальными ударил по доспехам Деггубэрта. Ни один из тонких коготков не мог, конечно же, пробить защищающий тело металл, но на кожу смотрителя, свободную от лат, угодили едкие капли желудочного сока.

То ли от боли ожога, то ли от гнева на самого себя, то ли в ярости на мерзкую тварь Деггубэрт сделал то, чему впоследствии и сам порой удивлялся. Орудуя топором и мечом одновременно он в считанные мгновения искромсал многоногого так, что на месте боя осталась лишь бесформенная куча, расползающаяся пестрой жижей, дымящаяся от кислоты. Торжествуя победу, смотритель встал над поверженным врагом и издал победный вопль, – но тут же бросился вниз по склону, и еще долго бежал прочь от этого страшного места. И только оставив далеко позади проклятый кокон и долину мертвых насекомых, Деггубэрт позволил себе остановиться и перевести дух…