Поединок

Прежде всего, глашатаи по всем городам и кампусам объявили Монарший указ: все старики, кому хоть что-то известно о многоногих, должны явиться в Зал Придворных знатоков. Неподчинившихся отправят в Страшные Дома или казнят. Впрочем, неподчинившихся не было: люди прекрасно понимали, что дело важное и чрезвычайное. К тому же редко из какого поселения не ушли в один из отрядов молодые мужчины и не сгинули невесть где… В Зале целых две недели собирали все россказни и легенды, после чего еще две недели придворные знатоки думали над всем этим и доводили плоды своих раздумий до Его Величества. И вот, в конце минувшей зимы, Его Величество отправил новый, куда более мощный, чем предыдущие, отряд. Но и его постигла общая участь.

«… То, что я увидел, Ваше Величество, было непонятно и ужасно!

Вообще-то я – простой поселенец, Монарший подданный. Ищу новые места, где можно сажать маис и бобы: окрест Бинэка лежат несколько равнин, где между высохшими и еще влажными руслами криков есть куски хорошей земли, но еще неизвестно, пригодны ли они для будущего урожая. А есть и земли, на которые наступают пески, и там уже нельзя возделывать растения, ибо все равно их потом засыплет песок, а на поливы зря уйдет много воды.

Как взошло солнце, я отправился на север от своего кампуса. Прошел Бинэк, запасся съедобными кактусами и водой и добрался до первой из равнин. Солнце уже зависло над самой макушкой, когда я приблизился к руслу Серого крика, где пока еще самое влажное дно. Ну, думаю, славно: можно здесь бобы возделывать, берег-то пологий, плавно приводит к крику, удобно будет воду добывать для полива. Шел так вдоль русла, искал яму поглубже, чтобы запас питья пополнить, и вдруг вижу: лежит впереди что-то яркое, блестит. Пригляделся – воин в тяжелых доспехах и с оружием. Но не двигается. Ну, думаю, просто отдыхает в местечке посвежее, прикорнул с усталости гвардеец… А сам все иду – ближе, ближе. Уж шагов десять до него осталось, когда понял: мертвый он. Кровь сразу не увидел: она под него затекла, а вот следы в глаза бросились. Ведут следы от воина в сторону степи по плотной светлой земле, в каждом углублении немного крови засохшей выделяется, темно-бурой такой… Меня аж передернуло. Что с воином случилось, думаю, неужели вторглись войска Бахарама? Но вроде бы Ваше Величество… вроде дружим мы с ними, торгуем, вреда друг дружке не причиняем. Посмотрел я сперва воина: ничто ему уже не могло помочь. Дырка в затылке, словно толстенной пикой разворотили, но пикой было бы довольно ровно, а у него – как будто мотыгой ковыряли. И на лицо взглянуть страшно: будто перед смертью он что-то такое жуткое увидел, чего не видывал раньше никто…

Пошел я по следам кровавым, и привели они меня в воинский лагерь. Это я по флагу понял, который между шатрами на шесте висел. Тишина в лагере, ни звука, только шелестит ткань: незашнурованные входы в шатры легким ветерком колышутся. Всюду одежда, оружие, стрелы разбросаны. Провизия валяется, рассыпанная и раздавленная. Все кувшины из-под воды расколочены, сухие осколки валяются, все большие бурдюки порваны, и тоже сухие. Знать, думаю, еще утром все это случилось, раз вода высохнуть и впитаться в глинистую почву успела.

Вошел в один шатер, в другой – одинаковая картина. О, боги Средних Мест! Куда же, думаю, мужчины подевались? Никого. Пусто. Кавардак в шатрах, все так же перевернуто, как и между ними. Во втором шатре, правда, опять много пятен высохшей крови обнаружил. Там еще довольно много одежды женской было, но я подумал, что не могла сразу у всех Нехороших Девок кровь пойти в положенное время из причинных мест, не бывает так. В общем, совсем непонятно, хотя и предчувствуется что-то очень нехорошее…

А за шатрами, у очагов, я и нашел паука. Дохлый многоногий, Ваше Величество, лежал в канаве для отбросов. Но не обычный большой, а огромный… даже не знаю, как точно передать его размеры… лапы-то я измерил: лег сам возле них – считай, по росту моему, и еще полроста в длину. Лапы толстые такие, прочные: я нож свой, не боевой, правда, попытался воткнуть, но не вошло лезвие и на палец, кончик откололся. Мохнатые лапы, много волосков на них росло, и заканчиваются – ни за что не поверил бы, если бы кто-нибудь мне о таком рассказал, Ваше Величество! – острыми, как мотыга, пальцами, по два на каждой. Как длинные ногти у красоток, но гораздо более опасные: по шее такими ногтями – и отлетит голова прочь, как отрубленная! Я таких многоногих ни в своих краях, ни в чужих землях никогда не видел.

А на туше многоногого, на брюхе и спине, были глубокие раны, в одной торчала пика, а еще в одной – топор. И арбалетными стрелами туша была утыкана часто-часто. Тут я все понял и даже загордился, какие у Вашего Величества воины храбрые и крепкие: такое чудовище завалить… да попадут души их в Сладостное Место! Вокруг адского создания колыхалась еще какая-то жижа: наверное, его кровь, мозги и мясо вперемешку; мне аж тошно стало.

Ну, а как оклемался, пошел дальше, искать хотя бы следы воинов отряда. Но не нашел и не понял, куда они все запропастились. Кроме следов того солдата, что умер в русле крика, никаких следов мужчин или женщин не было! Только вдаль, к горизонту, в сторону Средних Мест уходили ямки и линии, как будто их прочертили пикой с широким острием. Просто углубления в глинистой почве, больше ничего.

Да, чуть не забыл: идя вдоль следов, видел я в нескольких местах пятнышки высохшей крови и клочки ткани – похоже, от рубах военных. Маленькие аккуратные клочки, словно их на ходу отрывали и специально оставляли: вот, мол, здесь мы проходили. Дальше я не пошел, потому что у меня закончилась еда и вода. Но куда направлялись следы-линии, запомнил: в Средние Места…»

Выслушав мужчину, Его Величество сомкнул пальцы и с хрустом сжал их, что свидетельствовало о высшей степени волнения. Он хлопнул в ладоши, и на вызов в опочивальню юркнул подавала, согнувшись в подобострастном поклоне. Сумрачно глядя на слугу, Кеннет Первый велел:– Поселенца накормить, напоить и отвести в Монаршьи Купальни: пусть приведет себя в порядок и отдохнет. Ко мне срочно вызвать Верховного знатока.

Подавала препоручил гонца явившемуся воину, и его повели в овраг между истоками двух криков, где в давнюю еще пору над подземными целебными источниками были устроены большие искусственные пруды.

Кеннет Первый проследил взглядом их путь, раздумывая: «Больше сотни лучших солдат и командиров, четыре с лишним десятка знатоков, причем десять из них – самые, пожалуй, мудрые в стране. Опытнейший командир Нильс Усатый, и наконец еще без малого четыре десятка прочих полезных людей – тех же девок… А добра сколько! Одних ослов полсотни голов, пожалуй. Не слишком ли велика плата за желание изучить наши земли?»

Его Величество прошелся по опочивальне, тяжело ступая в прочных кожаных сапогах, подкованных металлом. Линда сидела за ширмой тихо, боясь шелохнуться: когда Кеннет Первый думал, мешать ему не следовало, потому что в противном случае монарх мог сгоряча что-нибудь и сотворить…

Прибыл Верховный знаток – розовощекий добродушный толстяк с пышной светло-коричневыми шевелюрой и бородой до пояса, большой любитель огненной воды, следы регулярного употребления коей наглядно были заметны на лице. Его Величеству кланялся Митч-Жирняк с заметным усилием, ибо делать это с должным почитанием и усердием мешал выпиравший живот, – однако сейчас, увидев на лице правителя выражение тревоги и решимости, Митч напрягся и достал рукой до пола.

– Ты уже знаешь, что рассказал гонец? – сурово спросил знатока монарх.

В Крепости-Дворце многие подслушивали и подсматривали за многими, в том числе и за Его Величеством, и Митч не был исключением. Но Кеннет Первый уважал Жирняка хотя бы за то, что знаток не скрывал этого грешка, хотя и не называл имена своих соглядатаев, и даже если его сильно напоить огненной водой, ловко переводил разговор с этой щепетильной темы на красоток-женщин, до которых Митч тоже был большой охотник.