Влияние женщины

Кайл понял, что больше всего ему не нравится ощущение потери контакта с ней. Что заставило осознать, как он привык к неуловимому, но приятному чувству связис Ребеккой. За последние десять дней он начал приобретать новый опыт в общении с женщиной. Ребекка, казалось, понимала его. Черт, Ребекка любила его.

Подъехав к границам «Долины гармонии», Кайл попытался разрядить атмосферу, изображая экскурсовода.

– Это прекрасное место, – вещал он. Его охватило знакомое чувство любования, когда он указал на буйную растительность маленькой долины и крутые склоны гор, окаймляющие ее. – Хорошее пастбище и прекрасные земли. Полный потенциал холмов по-настоящему никогда не исследовался во времена расцвета горнодобычи. Неизвестно, что там скрывается, в этих холмах. Есть еще широкий ручей, не замерзающий круглый год.

– Чем здесь занималась Элис Корк совершенно одна так много лет? – с любопытством спросила Ребекка, рассматривая зеленый пейзаж.

Она впервые заговорила после отъезда из кафе.

Кайл поглядывал на нее краешком глаза, пытаясь понять настроение. В прошлом он легко читал ее. Но теперь обнаружил, что важное осталось не прочтенным. Это напрягало.

– Элис в основном занималась хозяйством, – ответил Кайл. – Какое-то время держала несколько голов крупного рогатого скота, а потом еще и овец. Все имущество было распродано до того, как она умерла. Наверное, она знала, что конец близок. Элис могла чувствовать такие вещи.

– Какие вещи?

Кайл пожал плечами.

– Я не знаю, как это объяснить. Просто она вроде как предвидела некоторые события. Например, когда должен родиться младенец. Она была своего рода местной акушеркой. Люди, живущие здесь, далеко не всегда могут вовремя добраться до больницы, особенно в плохую погоду. Элис вставала с постели в разгар снежной бури, заводила полноприводный старый грузовичок и приезжала к дому владельца ранчо как раз вовремя, чтобы принять ребенка.

– Правда? – Глаза Ребекки внезапно загорелись интересом.

– Да, правда. – Кайл мельком глянул на нее, довольный тем, что наконец завладел ее вниманием. – И что самое интересное: в половине случаев ее никто не собирался звать на помощь. Она просто появлялась в нужный момент. Как будто точно знала, что ситуация осложнится. Кроме того, она хорошо ладила с животными. Местный ветеринар имел обыкновение консультироваться с ней. – Кайл помолчал немного, вспоминая. – После того, как она спасла мою собаку.

– Что случилось?

– Джокер серьезно заболел. Ветеринар сказал, что ничем не может помочь, и лучшее, что осталось сделать, – усыпить собаку. Отец указал, что решать мне, но если бы спросили у него, он хотел бы получить еще одно мнение.

– Твой папа предложил, чтобы ты отнес Джокера к Элис?

Кайл кивнул.

– И ветеринар согласился. Сказал, что хуже не будет. Так что я уложил бедного Джокера сзади в отцовский грузовик и поехал повидаться с Элис. Отец предупредил меня, что она может и не пустить нас на свою дорогу. Она, как известно, приветствовала Стокбриджей и Баллардов с дробовиком в руках. Но в тот день Элис позволила нам подъехать прямо к входной двери. Она вышла, как будто ждала нас, и просто велела внести Джокера внутрь. Отец так и поступил, не говоря ни слова. Потом Элис приказала нам уехать, что мы и сделали.

– Что случилось с Джокером?

– Пять дней спустя Элис позвонила по телефону. Она только сказала, что настало время приехать и забрать Джокера, а затем повесила трубку. Мы с папой вернулись в ее владения, Джокер выскочил из дома и приветствовал нас, бодрый и здоровый. Папа пытался заплатить Элис, но она гордо бросила, что есть некоторые вещи, которые даже деньги Стокбриджей не смогут купить, и выставила нас за дверь. Позже я вернулся, чтобы поблагодарить ее за спасение жизни Джокера, но она не позволила мне пройти дальше въездных ворот.

– Звучит очаровательно.

Кайл сомневался, что ему понравился этот восхищенный тон. Он прищурился, осторожно ведя «Порше» по дороге с глубокими выбоинами, ведущей к старому дому Корков.

– Она была упрямой неуживчивой ведьмой с тяжелым характером.

– Ты Стокбридж. Поэтому относишься к ней предвзято.

Кайл покачал головой.

– Спроси любого.

– Я сделаю собственные выводы. В конце концов, она была моей родственницей, даже если я никогда не слышала о ней. – Ребекка наклонилась вперед с внезапным пылом. – Это ее дом?

– Вот именно. Не на что смотреть.

Элис лучше заботилась о сарае и саде, чем о доме. Ветхое сооружение выглядело так, будто того гляди развалится от сильного ветра. Видавшая виды с облупившейся краской древесина была серой от возраста, крыша над крыльцом просела.

Ребекка открыла дверь «Порше», даже не дожидаясь, пока Кайл выключит двигатель. Кайл постепенно начинал осознавать, насколько она заворожена Элис Корк и старым домом. Он никогда не видел, чтобы Ребекка так себя вела.

Кайл вышел из автомобиля и поднялся за ней на крыльцо. Ребекка вытащила из сумочки связку ключей. Он поежился от озноба, когда Ребекка открыла дверь и вошла внутрь. Это запретная территория. По крайней мере, для Стокбриджей и Баллардов. Он чувствовал себя нарушителем границы, что было чертовски глупо при сложившихся обстоятельствах, ведь у него больше прав на эту долину, чем у кого бы то ни было еще, включая Ребекку.

Ребекка посмотрела через плечо, словно ощутив его колебания.

– Что случилось? – слегка нахмурившись, спросила она.

– Ничего. – Кайл внезапно разозлился на себя. И смело шагнул в дом. – Элис Корк выгнала бы меня пинком под зад, если бы увидела меня сейчас. Она никогда не позволяла мне ступить сюда ни ногой. В тот день, когда мы привезли ей Джокера, она разрешила отцу внести его в гостиную и уложить перед камином, вот и все. Я должен был оставаться на крыльце.

– Взгляни на это место, – мягко произнесла Ребекка. – Оно похоже на музей быта американцев последних лет девятнадцатого столетия. – Ребекка рассматривала массивный каменный камин, плетеный коврик, потертый деревянный пол и старую обстановку. – Никаких современных приборов, никакого центрального отопления. Единственная вещь, которая выглядит достаточно новой, – телефон.

– Телефон был необходим. Люди всегда звонили, чтобы спросить совета, как справиться с гриппом или болью в желудке.

Кайл сдержал порыв возбуждения, пока прогуливался по старому дому.

Наконец-то после всех этих лет «Долина гармонии» оказалась в пределах досягаемости. Земля теперь была к нему ближе, чем когда-либо к любому из владельцев ранчо «Флэйминг Лак». Если удача не покинет его, он получит все это, сказал себе Кайл. Нет никаких причин, почему и Ребекка, и долина не должны принадлежать ему. Вера в благополучный исход дела быстро возвращалась.

– Можешь не разглядывать все такими жадными глазами, Кайл, – произнесла Ребекка с другой стороны гостиной, изучая полинявшие ситцевые шторы. – Это место мое.

Ее проницательность раздражала.

– А ты принадлежишь мне, – коротко напомнил он.

– Не больше, чем Элис принадлежала твоему отцу, или ее мать – твоему деду. Это интересно, не так ли, Кайл?

– Что интересно? – вызывающе спросил он.

– Как эти женщины выдержали напор и Баллардов, и Стокбриджей. У меня такое впечатление, что эта традиция передалась мне.

– Не забивай себе голову дурацкими идеями, – предупредил он, стараясь подавить вспышку паники, которую почувствовал, когда она проницательно посмотрела на него. – Кроме того, ты уж точно не выдержала натиска Стокбриджа, если помнишь, – прямо добавил он.

Она пожала плечами.

– Ошибка, признаю. Я не знала о семейной традиции в этом деле. Теперь знаю.

Кайл с треском захлопнул ящик бюро и обжег Ребекку повелительным взглядом.

– Не называй наши отношения ошибкой, черт побери. И не начинай рассуждать о семейных традициях. До вчерашнего дня ты даже не знала, что Элис Корк твоя родственница.

– Очень жаль, что я никогда не встречалась с ней, – искренне призналась Ребекка, обыскивая стол. – Мне бы хотелось познакомиться с ней. Она, должно быть, была замечательной женщиной. Мне нравится этот дом.