Страница 97 из 147
Поминая хозяйские причуды нехорошим словом, Флюк добрался до статуи школьника, влез на постамент и, не тратя время на отряхивание и вылизывание, принялся за работу. Город обиженно запустил в него охапкой жёлтых листьев, но Флюк только ощерился в ответ. Делу время, потехе час — работаем все!
Статуя ожила, поймала взглядом пересекавшего площадь Андрея, и тот, почуяв взгляд, обернулся. Статуя немедленно ему подмигнула, прикрывши один глаз. Из второго глаза полился синий электрический свет. Андрей вскинул к лицу ладонь, а город, быстренько вывернувшись, швырнул ему под ноги огромную лужу перед воротами в железной ограде.
Делу-то время, но какова потеха, господа!
2
В той же луже, почти рядом с джедаем, стояла девочка лет десяти и горько плакала.
Дождь кончился, и кончился ветер. Но воздух был холодным и влажным, воздух дрожал, размывая мир — самую малость, самую капельку… Капельки, крохотные пузырьки, лопались перед глазами, словно смотришь на стакан с газировкой.
Мир был знакомым: тринадцатый микрорайон. За железною оградой — больничный городок химкомплекса, слева — Ольгина девятиэтажка. За спиной выбивал барабанную дробь по рельсам трамвай: "Там-там-там! Где — там? Ты не там!"
Больничный городок, отродясь имевший только стационар и поликлинику, размножился на несколько корпусов — совсем не новостроек. Старые, двухэтажные, жёлтенькие, дома прятались в море зелени, но осень, что за странная осень! "Там-там, тебя ждут там…"
Его ждали там — совершенно точно, но плачущую в луже девчонку, рыженькую, в красных туфельках, в мокрых по колено колготках, там не ждали. Ей нужно было в аптеку, и она наревела целую лужу… Дождь кончился, но воздух дрожал, и только девчонкин бант был чётким, ярко-зелёным, там-там, в стакане газировки.
— Нам по дороге, рыженькая, я тебя провожу, давай быстрее, меня ждут там!
Два корпуса вдоль ограды, третий, буквой "т", — в отдалении, а перед ним небольшой домик с высокой крышей.
— Там твоя аптека, девочка? Но мне тоже туда — вот, смотри!
И выдернуть на ходу сложенный вчетверо листок из кармана рубашки, и развернуть его, ведь он не ошибся!
— Вот план! Треугольник на отмеченном доме — это крыша! Там, под треугольной крышей, — тот, кого я ищу. Он лежит в больнице, я нашёл его, но он лежит в больнице. И он ждёт меня!
Воздух был — как газировка, был сладким, был холодным, следовало пить его маленькими глотками, а не хватать раскрытым ртом. И лопались в стакане пузырьки, и маячила в стакане рыжая девчонка с зелёным бантом — махала ладошкой, говорила что-то. Свежая ранка на ладошке, словно гвоздём проколотая:
— Мне нужен специальный пластырь, но подождите, мальчик, не ходите туда!
— Отвяжись, маленькая, я куплю тебе пластырь…
Воздух вибрировал всё сильнее, крыша накренилась, превратившись в нарисованный треугольник — на секунду. Он сморгнул и пошёл быстрее, а рыженькая висела на локте:
— Вы ничего не купите, мальчик! Там охрана, и даже я не могу с ней справиться, а вы и вовсе ничего ещё не умеете, подождите же!
Лавочка на торце дома, на лавочке — мальчишки, одетые по-больничному: трико, тапочки. Подростковое отделение. О боги, он дошёл! Он нашёл, да простится ему, дураку, что искал так долго, ибо грешен есмь… Грешен и глуп как пробка…
— Они очень злые, — сказала рыженькая, забегая вперёд и упираясь ему в грудь обеими руками. — Да стойте же вы!
А с лавочки поднялся один из мальчишек и неторопливо пошёл навстречу.
"Опаньки, — сказала медуза в животе и пружиной развернула ледяные щупальца. — Хороша больница, джедай!"
— Сюда нельзя, — сказал мальчишка.
"Бежать!" — завопила медуза.
— Сюда нельзя, — сказал мальчишка, невысокий, тощий, давным-давно умерший. Укушенный ночным упырём, инициированный вампиром, нуждающийся в осиновом коле и серебряной пуле. У нечисти тоже есть свои болезни, джедай, и лечат их там, джедай, под треугольной крышей, отмеченной на твоём плане, там, там…
"БЕЖАТЬ!!!" — вопила медуза, истекая слизью и ужасом, и пришлось сглотнуть, заталкивая вниз трясущееся щупальце. Бежать!.. Но что же делают под треугольной крышей с живыми? Что делают там с живыми — пакуют в большие мешки и отгружают на кухню, на предмет прокорма настоящихпациентов? Там делают так, джедай?
"Бежа-ать, — в панике хрипела медуза, — это охрана, охрана!..
— Я никогда не куплю себе пластырь, — сказала рыженькая. — Подумать только, в черте города творится такое, и никого, кроме меня, это не волнует! Что за осень!..
— Сюда нельзя, — сказал мертвец.
Демон-сонник, но нет, сонники — они другие… Но зачем тебе это знать, джедай? Плюнь, что тебе за дело? Где твой меч, джедай?! Это охрана! Охрана тюремного госпиталя, да, конечно, где же ещё могут держать покалеченного при задержании Белого Кролика, похитителя слонов и обидчика злых волшебников. Белый Кролик бесспорно ждёт помощи бывшего капитана гвардейцев и новоявленного джедая, закалённого в боях с вампирами и колдунами. В виртуальных боях, смеем заметить…
"Передатчик, джедай, нажать кнопку, и там-тамвсё это кончится!" — с надеждой шепнула медуза в брюхе. Но себе ли он вызовет подмогу — большой вопрос. Нет никаких сомнений, на кого эта охрана работает. "Тогда бежать, бежать, — забилась медуза, — бежа-ать!.. Бежать, джедай, даже не думай, джедай!" Ага. Бежать и шить беретку, там-там.
"Ох, рано встаёт охрана"…
— Пустите меня в аптеку, дохляки! — крикнула рыженькая.
— Фея, — сказал мертвец, — исчезни.
— Вы девчонку-то не обижайте, — сказал джедай и задвинул рыженькую себе за спину.
— Это не девчонка, — сказал мертвец.
— Мальчик, — сказала шёпотом рыженькая и снова очутилась перед ним. — Мальчик, я фея, но я ничем не могу вам помочь. Давайте убежим, пока не поздно!
"Белка моя!" — сказала медуза.
— Вы можете мне помочь, милая фея, — сказал джедай. — Сообщите в гимназию — только сразу нескольким преподавателям. Ни в коем случае не одному.
— Куда сообщить? — удивилась фея.
— Фея, — сказал мертвец, — исчезни.
— Нечисть поганая! — крикнула фея. — Извините, мальчик, — сказала она с сожалением, — мне придётся уйти, но я постараюсь кого-нибудь позвать. Вы сказали — гимназия?..
И она исчезла, а его ждали там — семеро мёртвых подростков, но не сонников, спасибо и на этом, там-тамне сонники. Ты в чистом поле, джедай, с мечом в руке, среди вампиров кровожадных. Свершилось.
— Мне бы больного навестить, господа хорошие, — сказал джедай. — Может, миром пропустите? У меня лазерник. Всех положу.
— Биться хочешь, — сказал вампир.
— Хочу, — сказал джедай, и меч показался ему лёгким.
Вибрация воздуха не была мечу помехой — но хозяин, его хозяин! Ах, боги, ни боевой стойки, ни верной постановки запястья — ни-че-го!.. Меч крутнулся, скользнул между пузырьков в газировке, наметив жертву, а хозяин едва удержал его и схватился за рукоять обеими руками! "Позор на мой клинок!" — огрызнулся меч, низведённый до уровня дубины, и плюнул на правила и приёмы. Биться выпало с боевыми топорами — не до гонора, господа!
Хозяин меча всегда был не дурак подраться, и медуза потеряла голос, скорчившись под желудком — там-там, в районе какой-то чакры. Но воздух в стакане дрожал, но воздух был сладок и холоден, но маячила в глубине стакана треугольная крыша — приближалась, и отпрыгивала, и обращалась карандашным рисунком… Там-там, джедай, тебя ждут, джедай, но сколько ты продержишься в таком темпе?..
Проскочить — обогнуть — сейчас!
Обманное движение в сторону — и прыжок в другую, вот теперь беги, вот теперь — давай!!!
Пройти сквозь стакан?! Обломайся, джедай!
Стенка стакана ударила, отшвырнула прочь — и охрана успела. Тяжёлые подошвы припечатали к асфальту оба запястья, хруст в переносице, хруст в рёбрах, и в медузу, и в чакру — лежачего бьют! Бьют ногами, о счастье, ногами! Но сверху возникло лицо, мальчишеское, бледное, вздёрнуло над клыком губу и пустило изо рта слюнку: