Змей подколодный

Одно вот я для себя уяснил намертво — в преподаватели не пойду. Чтоб я так жил?! В боевые маги — это да…

Словом, досточтимый мой дон Габриэль, жизнь вашего поклонника и почитателя налаживается по всем статьям! Вот дела поделаем, отдохнём — и плотно возьмёмся за учёбу. А то как бы вашему почитателю не вылететь из теплого места. Впрочем, это я преувеличиваю. Не дадут мне, талантливому, вылететь — нипочём не дадут!

А не спеть ли нам, сударь?! Группа "Шайтан тебя нюхал" с ремиксом хита Игоря Иванова — подпевают ВСЕ!!!!

Э-эх, "на чужой планете предстоит учиться мне в университете!.. Если те профессора насмерть не замучат!.. Если не умру от своей латыни!.. ЕСЛИ ТОЛЬКО НЕ УПЬЮСЬ НА ХМЕЛЬНОЙ ПИРУШКЕ!!! [25]"

Профессора-то наши тоже водку-матушку недурно хлещут, видали-с, как же…"

1

Город был замотан в ноябрьский ветер, как в шарф.

Город срывал с деревьев листья — зелёные и жёлтые, вперемешку. Город пускал листья в лужи, листья плыли, обгоняя друг друга: город играл с ними в кораблики.

Город промок насквозь, и ему это нравилось. Город обожал осень.

Город плевать хотел на прохожих (все они ругали непогоду) — но одному из своих жителей был рад безмерно.

Высокий мальчишка в длинном чёрном плаще с поднятым воротником шагал по городу без зонта, не разбирая дороги. Город задевал мальчишку концами шарфа и думал, что они похожи — о да! Если бы город вдруг стал человеком, то выглядел бы именно так — надменным, одиноким и влюблённым, отчаянно влюблённым! Он бродил бы по холодным лужам, курил в кулак и умирал от любви — от любви к этим домам и тротуарам, и к деревьям, и к небу, и к осени — и задыхался бы от счастья, подставляя лицо дождю…

Город был абсолютно прав.

Андрей Карцев шёл за едой и шампанским и ни о чём по дороге не думал — дышал ноябрьской свежестью и задыхался от любви, и хлюпающая в ботинках вода не мешала ему нисколько. Андрей Карцев души не чаял в родном городе.

Что же до плаща, то плащ был наконец-то исполненной мечтою отрочества. Двадцать лет назад плащ казался Андрею необходимым атрибутом для потрясения девичьих душ, и чёрная куртка — даже и с поднятым воротником — служила весьма приблизительной заменой. Так что, увидевши мечту в универмаге, наш герой приобрёл её, не раздумывая ни секунды. Аз грешен есмь, ухмылялся он, облачившись в мечту нынешним утром и разглядывая себя в зеркале. Впрочем, потрясать девушек он не собирался. Плащ был — как старая музыка, как школьный альбом фотографий, дань юности, дань городу, и Андрей твёрдо знал, что город будет от плаща в восторге.

Не хватало, правда, шляпы. Он примерил шляпу, но тут же и снял — с детства терпеть не мог головные уборы. Ежели красные от недосыпа глаза под широкими полями спрятать! Но городу, надо полагать, до его красивых глаз дела нет, верно?

Проснулся Андрей в восемь утра и безо всякого будильника. Джедаи — народ закалённый, тренированный, двух часов сна им даже после сумасшедшей воскресной ночи достаточно. Вот о замученных преподавательской деятельностью магах этого сказать было никак нельзя: на получение увольнительной в город Андрей потратил не менее получаса драгоценного времени. Разбудить куратора стоило больших трудов, а ещё больших — объяснить, что именно от него требуется. Спустившись в холл, Демуров стоял перед воспитанником, едва сдерживая зевоту, чиркал зажигалкой в тщетных попытках прикурить и в ответ на Андреевы речи неопределённо пожимал плечами.

— Господин учитель, вы фильтр поджигаете, — указал Андрей, потерявши терпение.

Демуров вытащил сигарету изо рта, осмотрел подпаленный фильтр, чертыхнулся и поблагодарил.

— Вы, сударь, собственно, чего от меня хотите? — вопросил он, исправляя ошибку. Андрей повторил и был, наконец, благословлён на прогулку.

До тридцать четвёртого квартала он доскакал за десять минут и столько же топтался перед дверью родной квартиры, нажимая кнопку звонка и терзаясь сомнениями, а доставши ключи, нервно оглядывался на соседские двери.

Ключи подошли.

Было совершенно непонятно, как они могли подойти к этойквартире. Андрей осматривался, испытывая одновременно разочарование и облегчение. Квартира не напоминала родительскую никак и ничем. Однокомнатная, со стандартным набором мебели, безликая, словно гостиничный номер. Было ясно, что жили здесь временно и недолго, а уходили неожиданно и второпях, не отключивши холодильник, не убравши постель…

На одеяле валялась комком футболка.

Несвежая футболка. Ярко-синяя. На груди надпись чёрным фломастером: "I am Black Driver".

Её сестричка — точно такая же, но красная — оказалась на Андрее, когда он свалился в этот мир. Футболкам было по двадцать с лишним лет. Лето перед девятым классом, гонки на великах по дачным улочкам: Лёшкин вариант "казаков-разбойников", со сложными правилами, теперь уж и не припомнить… Только названия команд остались — "Black Driver" и "White Driver". И две футболки. Обе — здесь. В городе Волжском, который выстроил на месте тридцать девятого квартала школу для будущих магов, который закрутил в парке старые карусели и бесследно потерял шлюзовские дачи… Две футболки, красная лежит в интернатском шкафу, синяя — в этой квартире…

В чьейквартире?

"Дрейчик, это тебе…"

Белый Кролик имел в мире гимназии личную норку.

Уж как он себе норку рыл, оставалось только гадать, а вот как её покинул…

"Подайте мои перчатки, — кричал Белый Кролик, — я же опаздываю! Если вас вызывает сама Королева (Бармаглот, Премьер-Министр, Люк Скайуокер, нужное подчеркнуть), тут, право, не до порядка в доме! Кстати, вот ключи, передайте с оказией моему лучшему другу и немедленно, слышите, сей же час найдите мои перчатки!!!"

Или всё было иначе?

Белый Кролик вышел в магазин за приправками — ведь готовить пойманного слона следует по всем правилам! Большой гурман и знаменитый сказочник Лёша Гаранин, Белый Кролик и Великий Змей, властелин троллей и победитель злых колдунов вышел в магазин и не вернулся, потому что за углом его поджидал ещё более лихой и могучий преподаватель местной гимназии, задумавший отомстить за слона, украденного прямо из-под носа.

А ещё могло быть так: однажды тёплым сентябрьским утром Белый Кролик…

Но размышлять об этом смысла никакого нет — по крайней мере, сейчас. Сейчас надобно размышлять о другом, а именно: теперь джедаю есть куда барышень водить. И делать это надо в срочном порядке — сегодня же! Вот только выяснить, как тут с чистым постельным бельём… И непременно купить шампанского. Твою ж дивизию, таки он дожил до этой минуты!..

"Однако, изрядная свинья ты, джедай, — сказал себе Андрей. — Тебе бы, герою хренову, подкинутым планом озаботиться и судьбою лепшего друга! Но раз уж змеюк наш сумел ключи передать — стало быть, не в кандалах сидит. Оно, конечно, первым делом, первым делом — самолёты, ну а девушки, а девушки — потом, но обстоятельства, господа! Куда деваться?"

И, засучивши рукава, он развил бурную хозяйственную деятельность: вымыл гору грязной посуды, убрал в комнате, отдраил ванную и обшарил холодильник. В холодильнике мышь повесилась: останки яичницы-глазуньи на сковородке да кусок заплесневевшего сыра. Он сунул всё это в пакет с мусором и отправился в магазин. Шампанское — шампанским, но после сладостных трудов, судари мои, зверски кушать захочется, vous me comprenez [26]?

***

К этому времени, как уже известно благосклонному читателю, госпожа Заворская вовсю вышивала на ледяном озере, пара крутых магов претворяла в жизнь попытки ущемить свободу её личности, а в городе начался дождь.

Ни городу, ни Андрею Карцеву дождь не казался противным и нудным. Другое дело — мнение маленького рыжего тигра, следующего по пятам за нашим героем! Шерсть слиплась, лапы — в грязи, на хвост посмотреть страшно! А тут ещё будь любезен оставаться невидимым и бесшумным, из шкуры до времени не вылезать, не летать, магией в личных целях не пользоваться! Офигеть, как умно!