Змей подколодный

"Пиф-паф, ой-ёй-ёй, кредитор и помер мой".

Борясь с тошнотой, победитель отвёл от тела глаза и уставился на свою тень, продолжавшую сидеть на корточках. А потом увидел ещё одну.

Меч пел, капая кровью хозяину на ботинки.

— Заткнись, — хрипло сказал ему хозяин. — Заткнись ты…

Вторая тень подняла голову и помахала ему рукой.

***

Лезвие истекало кровью, и его следовало вытереть о снег.

Снега было полно, снег был до самого горизонта, и вместе со снегом вернулась ночь, беззвёздная, тёмная напрочь. Мороз, правда, канул, но дуэлянт, которого минуту назад вынесло из летнего дня, озяб сразу же и всерьёз.

Он огляделся в поисках пальто, но пальто кануло тоже. Ну и ладно.

Дойдя до фонаря у лестницы, он уселся на снег, достал платок и оттирал лезвие, пока сталь не заблестела. Добившись блеска, затолкал платок в карман, вымыл снегом руки и нажал кнопку. Меч уснул; поднявшись на ноги, дуэлянт сунул его за пояс.

Секунданта по-прежнему не было.

Не было денщика, спешившего накинуть на плечи гусарский ментик. Не было друзей, разливавших по бокалам припасённое шампанское. Никто не хлопал победителя по спине, издавая восхищённые возгласы, никто не совал бутылку замёрзшему кучеру, а кучер не крутил заиндевевшие усы, с одобрением глядя на барина, потому что кучера не было тоже. Ни кучера, ни кареты, ни лошадей, готовых с торжествующим ржанием унести дуэлянта к огню и теплу, к шороху платьев и горящим девичьим глазам. И старик-камердинер, не спавший всю ночь, не стянет с него сапоги и не будет ворчать, подкидывая в камин дрова.

Хоть бы коня какого задрипанного привели! Настоящему джедаю, зарубившему противника, топать ножками по ночному городу — не комильфо…

Подумав об этом, дуэлянт засмеялся и смеялся довольно долго, не в силах остановиться. Продолжая хихикать, он повернулся к аллейке Дворца пионеров, прищурился и щёлкнул пальцами.

— Коня мне! — сказал он. — Домой хочу! Водки мне — с перцем! — и замолчал, вглядываясь в темноту, а в темноте загорелись фары.

Машина остановилась почти вплотную к нему, водитель вылез, окинул дуэлянта быстрым взглядом и прислонился к дверке.

— Арестовывать меня будете? — спросил дуэлянт, предвосхищая ожидаемый монолог, но монолога не последовало.

— За что? — осведомился секундант после паузы.

— Скажите ещё, что не заметили!

Дуэлянт обхватил себя за плечи и опять хихикнул. Его колотило мелкой дрожью — от холода, но секундант, похоже, усмотрел в ознобе истерику. В мгновение ока на капоте возник подносик: рюмка с тёмной жидкостью, высокий стакан с прозрачной. Коньяк и спирт?!

Пока дуэлянт раздумывал, чему отдать предпочтение, его засунули в пальто — бесцеремонно, как дошкольника, а перед носом, попирая свободу личности, замаячила рюмка.

Коньяк оказался совсем не коньяк — не алкоголь вообще! Дуэлянт поперхнулся, закашлялся, схватил было стакан, но отхлебнуть не решился.

— Это вода, — сказал секудант. — Запейте… Легче?

— Да всё нормально, — сказал дуэлянт и без перехода спросил: — Я же его не убил? Правда же?

Тут секундант сотворил вторую рюмку, опрокинул в себя содержимое и отобрал запивку.

— Легче… — сказал он задумчиво. — Что вы спросили?

— Как-то он упал неестественно, — сказал дуэлянт. — Я не специалист, но всё-таки… Правда же? И крови как-то мало — а ведь я его напополам… Только неровно.

— Неровно… — задумчиво повторил секундант. — Так что вы там — об аресте?

— А? А что? Я разве правила не нарушил? Это в дуэльном каноне такое значится? Хи-хи-хи! Такая боевая хитрость, да? Хи-хи-хи!

Секундант хлопнул его по щеке — несильно, но впечатляюще.

— Я, правда, в порядке, Фёдор Аркадьевич.

— Угу… Продолжайте.

— Что? Я активировал меч без предупреждения, вы же видели. В момент перекура… Мне за это что — ничего не будет?

Хлопнуть по щеке секунданта было совершенно некому. "А жаль", — подумал секундант.

— Нетленная слава вам будет. Гарантирую, — сказал он и полез во внутренний карман пальто, но его пальто было на дуэлянте. — Вина хотите? Вы такого и не нюхали, можете мне поверить…

— Хочу, — сказал дуэлянт и развёл полы пальто, помогая обыскивать карманы. — Нет, серьёзно? — спросил он, принимая маленькую бутылочку. — Я думал время потянуть, ну, пока вы бы нарушение вычислили… Фёдор Аркадьевич!

— Да? — откликнулся секундант. — Погодите-ка, тут где-то ещё одна… Ага!..

— А вышло, что я сам нарушил, — сказал дуэлянт. — Но он меня вывел, понимаете?

— Да, — сказал секундант. Он сосредоточенно откупоривал вторую бутылочку. — Что ж такое…

Пробка сопротивлялась, а дуэлянт не отставал.

— Фёдор Аркадьевич, я вот понимаю, что не убил, но хоть поранил? Ну, честно?

Пробка, наконец, вылетела — прямо в лоб дуэлянту. Дуэлянт рассеянно отмахнулся.

— Это вообще как теперь — не считается? Дуэль не состоялась?

— Вполне состоялась, — сказал секундант. — Давайте-ка — за победу из горлышка! — сказал он, чокаясь. — Поздравляю, Андрей!

— Спасибо, — сказал дуэлянт. — Но вряд ли насмерть, верно же? Как-то он упал так… А вы даже вмешаться не успели, верно?

— Я же вам обещал, — сказал секундант. — Пейте, что же вы…

Вино, терпкое и густое, смыло изо рта остатки предыдущей гадости и уютно улеглось в желудке, изгнав последние следы озноба. Изгнало бы заодно истерику, но никакой истерики и в помине не было. Насмерть — крутого мага? Не дождётесь! Дуэлянт вспомнил оседающее тело — две половины, можно сказать, — и гулко сглотнул.

— Да жив он, жив, — сказал секундант. — Не дождётесь…

— Утешаете?

— Не имею обыкновения…

— Славно, — сказал дуэлянт и, запрокинув голову, принялся допивать.

— А о правилах и думать забудьте. Вы несовершеннолетний. А он…

— А он сволочь, — сказал дуэлянт.

— Именно, — подтвердил секундант. — Вот и не берите в голову. Бегом в машину!

Усевшись, дуэлянт завозился, нащупывая в кармане давешний платок, а нащупав, закрыл на секунду глаза.

Где-то неподалёку радостно ржали застоявшиеся кони. Кучер с заиндевевшими усами помог денщику вынести дуэлянта из кареты, а старик-камердинер, уложив барина в постель, стянул с него ботинки и промокшие штаны, кутал тёплым одеялом, ворчал, торопился куда-то. Трещал камин, и чокались шампанским друзья-гусары, и камердинер ворошил кочергою дрова, и шуршал в кулаке вымазанный кровью платок. "Что это у вас, сударь?" — спросил денщик, пытаясь разжать барину пальцы. "Не трогай, это мой талисман!" — сказал барин, но с усов кучера, обжигая руку, посыпался снег. "Отойди, не трогай!" — сказал барин. "Успокойтесь, Андрей, — сказал камердинер, — я не трогаю, спите, спите…"

Дуэлянт отмахнулся от камердинера и сунул кулак под подушку. "Выпейте вина, — сказал он денщику, — вы такого и не нюхали, а барин спит, не мешайте. У вас иней на усах!" — сказал он кучеру, натягивая на голову одеяло, а кровь на платке высохла и царапалась, но вытирать её о снег было нельзя.

В снегу стоял волчий капкан. Накрытый платком, он медленно разгорался синим электрическим светом.

3

Давненько, ох как давненько не выпадало дому в Старых Соснах столько хлопот! Израненный в драке хозяин — это вам не банкет на сотню персон и не козни разобиженной ведьмы! Уже через полчаса после его возвращения дом сбился с половиц, слуга сбился с ног, и оба всерьёз подумывали о хорошей дозе снотворного. Особенно слуга, находящийся при теле неотлучно; дому досталось чуточку меньше. Запихнув хозяина в горячую ванну, дом принялся отмывать кровь, укапавшую ковры, и готовить четвёртый завтрак вместо трёх отвергнутых. Но неприятности на этом отнюдь не закончились. Скорей уж наоборот.