Страница 11 из 65
— А потом?
— Мы прогуляемся с вами по улице этого самого города двадцать лет спустя. Вот, посмотрите… — Кошкин достал из внутреннего кармана черно-белую свадебную фотографию 1987 года. Свадебную фотографию, на которой студент Сережа Кошкин обнимает за талию Лену Варламову — Это через три года…
— Монтаж? — вскинула брови. — Н-но… Это же вы… Только моложе… Господи! Как здорово сделано! Пусть все это отдает совсем не легкой стадией сумасшествия, но это удивительно интересно. Нажимайте свою кнопку, надеюсь, взрыв за этим не последует…
— О нет, эта атрибутика совсем другого времени.
* * *
Дорохов от неожиданности крякнул. Он как раз от вынужденного безделья потянулся к заветной фляжке, а тут прямо перед его протянутой рукой появилась девушка, и шлепнулась на пол, вскрикнув то ли от боли, то ли от неожиданности.
— Простите, Лена, я не предупредил вас, что нужно встать. Здесь нам забыли подставить табуретки, — Кошкин быстро вскочил и протянул девушке руку.
— А я то тут при чем? — принял на себя упрек Василий Данилович.
— Да нет, Вась, это я размечтался. Ты тут точно не при чем. Знакомься, моя будущая и бывшая жена Елена Андреевна Варламова.
— Даже так? Тогда можно просто — Лена. Вот здесь и есть секретная мастерская? Пока что все происходящее больше похоже на фокус.
— Вы ему не верите? Вы ему не верите… — задумчиво посмотрел на девушку Дорохов.
Кошкин предпочитал не торопить события. Он просто стоял рядом и любовался на извлеченное «из глубины веков» прекрасное юное создание. Сергей Павлович был пьян первой и единственной любовью. Никакой эротики, просто головокружение от нежности. Нужна была сублимация, будь проклят Фрейд, чтобы выйти из этого штопора. Со стороны он начинал походить на юродивого, которому понравился цветочек у дороги.
И в этот момент в лабораторию заглянула еще одна прекрасная девушка по имени Варя:
— Василий Данилович, там внизу кто-то стучится. Спрашивают, где охранник.
— Какого лешего? — поморщился Дорохов. — Спасибо, Варя, — и глянув на задумчивого Кошкина: — Проснись, я скоро…
Лена посмотрела на Варю со спортивным интересом и, прежде чем та успела закрыть дверь с той стороны, спросила:
— Извините, девушка, а вы тоже тут летающие тарелки изобретаете?
— Нет. Я их мою. Предполетная подготовка, понимаете? — не растерялась Варя.
— Понимаю, а то мне показалось, что в нашем с вами возрасте военные тайны противопоказаны.
— И я вас здесь раньше не видела…
Следующим актом произошло явление Мариловны, которая бранилась, поднимаясь по лестнице:
— Нет, ну ты посмотри на него, запер все двери — а мы с сантехником должны под дождем мокнуть.
— Я думал, ты уж здесь, Мариловна, — бурчал, оправдываясь Дорохов.
— Так я и ходила в центральный, за сантехником, в туалете опять бачок побежал. Днем-то этим академикам наплевать. Они только ракеты запускают, а горшки — это по нашей части… — с этими словами она замерла на пороге, вытаращив свои выцветшие глаза на Елену Варламову в юности.
— Кра-со-та… — врастяг прошептала старушка и для усиления визуального эффекта покачала головой. — Получилось, Сережа? Ай, молодца! Чудеса…
Лена, ощущая сконцентрированное на ней всеобщее внимание, переключилась на Мариловну.
— А вы, простите, майор или генерал?
— Я? — расплылась Мариловна от оказанного доверия, — я главный инженер по швабрам с оптическим прицелом. — И в подтверждение сказанного водрузила на свой нос очки с мощными линзами.
— Красавица!
— Вы хотите сказать, что вы меня знаете?
— Хочу. Как же мне тебя не знать…
— Мариловна, дорогая, наша гостья еще пять минут назад… — проснулся, было, Кошкин.
— Да чай не дура совсем, понимаю, — обиженно всколыхнулась на него старушка, и далее расставила все точки над «и» без сожаления и реверансов: — Ты не сомневайся, милая, не сомневайся, он тебя в другое тысячелетие прогуляться пригласил. Имел на это полное право, как любящий муж и порядочный человек, он у тебя гордость оборонной промышленности. Ты, Сережа, не впадай в кому, а своди ее в нынешние магазины, она вмиг все поймет.
— При чем здесь магазины? — насторожилась Лена. — Мне подарков не надо.
— Да не тушуйся ты, Лена. Идите, пройдитесь по городу, это тебе не заря перестройки! Ты только не подумай ненароком, что мы тут коммунизм построили. Ну это тебе Кошкин лучше меня, старухи, объяснит.
Похоже, Мариловна, предлагала подходящий вариант этой самой сублимации.
* * *
Дождь был буйным, но недолгим. Пару раз громыхнуло вместо артподготовки, потом залп из всех стволов, потом кончились патроны и на десерт — озоновая атака.
Дышалось легко. Влажная зелень роняла капли. Лена позволила Кошкину взять себя под руку, под локоток, потому как шла точно по минному полю. Она с нескрываемым удивлением смотрела на снующие иномарки, внимательно читала названия улиц, рассматривала прохожих, как инопланетян, но продолжала искать подвох. Окончательно доконал ее электронный плакат мигающий призывом не пропустить выборы в Государственную Думу.
— Как в начале века? — поморщилась она, вспоминая школьный курс истории.
— Так и есть, в начале двадцать первого века, — подтвердил экскурсовод Кошкин.
— А здесь же были разные конторы — хозы-мозы? — так определила Елена Андреевна старую улочку, где сверкали начищенной до мраморного блеска древностью купеческие особняки. Теперь там располагались многочисленные бутики и офисы фирм.
Кошкин легким, но требовательным усилием завел Лену в парфюмерный магазин. Он ехидно любовался тем, как она ошарашено скользит глазами по прилавку.
— И «черная магия» есть? — проверила свои советские знания в области французских духов.
— Что? — изогнула брови продавщица.
— «Черная магия», духи такие… Или «Же о зе»…
Продавец безнадежно присвистнула…
— Вроде помню что-то… Но это можно поискать в универмаге… Но лучше в музее. Вы скажите, какое направление вас больше интересует? Может, я смогу вам что-то порекомендовать…
— А маме нравится «Пани Валевская», — сказала зачем-то Лена.
— Вам точно в антикварную лавку. У нас только последние поступления. Дживанши, кензо, кляйн, наоми, давидоф…
— Дайте нам «дживанши — облик», — поставил точку Кошкин.
Девушка у прилавка изобразила радостное обслуживание, достала нужную коробку, протянула сдвоенную оригинальным дизайном склянку Сергею Павловичу.
— Прекрасный подарок для любимой, — поддела она старого карася на крючке. — 70 у-е…
— Уе? — вопросительно повторила Лена.
— Ну да, у нас по курсу доллара, на евро еще не перестроились.
Кошкин молча достал портмоне, и отсчитал нужную сумму в рублях. Причем продавщица успела увидеть в другом отделе свеженькие советские червонцы.
— Ух, ты, извините, я такие только в детстве видела… Вы коллекционер?
— Типа того, — парировал Кошкин, пристрелив ее жестким взглядом.
Девушка запоздало, но предупредительно замолчала, без того уж сунула нос в чужой кошелек, так и клиента недолго потерять. Парфюм-бутиков за окном пруд пруди. Быстро завернула коробку и протянула Елене.
— Я вам завидую, — честно сказала она, компенсируя комплиментом Кошкину свою болтовню.
— Что? — не поняла Варламова. И уже на улице сказала сама себе: — Без очереди… — Потом Кошкину. — Сергей Павлович, давай где-нибудь присядем, мне здесь страшно…
— Если честно, мне тоже, но и у вас мне тоже не по себе. Нет теперь подходящего времени. Особенно для влюбленных.
— Странно… Французские духи… Рядом можно купить свежие цветы… Белье… И не гэдээровское какое-нибудь… Ужас последний стадии империализма. Ленин в мавзолее переворачивается!
— И поделом ему. Знаешь, у меня есть мысль, давай вернемся в «Театральное», оно до сих пор существует, правда выглядит немного иначе. Там теперь интеллектуальная тусовка, для богатых и тех, кто себя к таким причисляет.