Воины

— Я рассчитывал сразиться со славным сиром Дунканом...

Пик недружелюбно взглянул на Дунка.

— Разве что позднее. В первом поединке вам достался сир Кирби Пимм.

— Тогда, значит, Пимм будет повержен! Все будут повержены! Таинственный рыцарь одолеет всех соперников, и все станут дивиться ему!

Стражник взял Скрипача под руку.

— Ну что ж, сир Дункан, видимо, мы вынуждены расстаться! — провозгласил он, когда его повели вниз.

На крыше, кроме Дунка, остался только лорд Гормион.

— Межевой рыцарь, — прошипел он, — разве матушка не учила вас не совать руки в пасть дракону?

— Я не знал своей матери, милорд.

— Это многое объясняет... Что он вам посулил?

— Титул лорда. Белый плащ. Большие синие крылья.

— Ну так вот, а я вам обещаю три фута стали в брюхе, если вы хоть словом обмолвитесь о том, что здесь было!

Дунк потряс головой, чтобы прочистить мозги. Это не помогло. Он согнулся пополам, и его вырвало.

Сапоги Пику забрызгало блевотиной. Лорд выругался.

— Межевые рыцари! — с отвращением воскликнул он. — Нечего вам тут делать. Ни один порядочный рыцарь не явился бы на свадьбу, не будучи приглашенным, но эти бессовестные свиньи с межи...

— Нас никуда не приглашают, номы бываем всюду, милорд!

Вино сделало Дунка дерзким, иначе бы он попридержал язык.

Он утер губы кулаком.

— Постарайтесь не забыть того, что я вам говорил, сир. А не то пожалеете!

Лорд Пик стряхнул блевотину с сапога и удалился. Дунк снова привалился к парапету. Интересно, кто из них двоих безумнее, лорд Гормион или Скрипач?

К тому времени как он нашел дорогу обратно в зал, за столом из его сотрапезников не осталось никого, кроме Мейнарда Терна.

— Ну что, была у нее мука на титьках, когда вы стащили с нее нижнюю рубаху? — осведомился он.

Дунк мотнул головой, налил себе еще вина, пригубил — и решил, что с него довольно.

Лордам и леди достались комнаты в замке, их приближенным — нары в казармах. Остальным гостям пришлось выбирать между соломенным тюфяком в кладовке или пятачком под западной стеной, где можно было поставить шатер. Скромная парусиновая палатка, которую Дунк приобрел в Каменной Септе, на шатер никак не тянула, но от дождя и солнца все же защищала. Некоторые из его соседей еще не спали, и шелковые стены их шатров светились в темноте, точно разноцветные фонарики. Из голубого шатра, расписанного подсолнухами, доносился смех, в том, что в бело-фиолетовую полоску, занимались любовью. Эгг поставил их палатку чуть на отшибе. Мейстер и лошади паслись спутанными рядом с шатром, оружие и доспехи Дунка стояли прислоненными к стене замка. Дунк заполз в палатку и обнаружил, что его оруженосец сидит, скрестив ноги и склонившись над книгой. Его бритая голова блестела в свете свечи.

— Не читай при свечке, ослепнешь!

Для Дунка грамота так и оставалась темным лесом, хотя парнишка и пытался научить его читать.

— Без свечки я читать не могу, сир, слов не видно.

— А в ухо хочешь? Что это за книжка?

Дунк видел на странице яркие миниатюры, маленькие цветные щиты, прячущиеся среди букв.

— Гербовник, сир.

— Скрипача ищешь? Не найдешь. Межевых рыцарей в этих перечнях нет, только лорды и знатные рыцари...

— Да нет, не Скрипача. Я видел во дворе другие гербы... Здесь лорд Сандерленд, сир. В его гербе три белых женских головы на волнистом сине-зеленом фоне.

— Да ну? С Трех Сестер?

Три Сестры были острова в Пасти. Дунк не раз слышал от септонов, что эти острова — сосуды греха и алчности. Городок Систертон был самым знаменитым логовом контрабандистов во всем Вестеросе.

— Издалека же он приехал! Должно быть, он в родстве с молодой женой Баттервелла?

— Нет, сир.

— Значит, на пир явился. На Трех Сестрах-то, говорят, едят одну рыбу. А рыба рано или поздно надоедает... Тебя накормили-то как следует? Я тебе полкаплуна прихватил и сыру немного.

Дункан принялся рыться в кармане плаща.

— Нам ребрышки подавали, сир, — ответил Эгг, уткнувшись носом в книгу. — Сир, лорд Сандерленд воевал за черного дракона.

— Как и старый сир Юстас? Но ведь он был неплохой человек, а, Эгг?

— Ну да, сир, — сказал Эгг, — но...

— А я драконье яйцо видел.

Дунк спрятал еду вместе с их сухарями и солониной.

— Оно такое, красное в основном. А у лорда Бладрэйвена тоже есть драконье яйцо?

Эгг опустил книгу.

— Откуда? Он же низкородный.

— Он бастард, но не низкородный.

Бладрэйвен родился вне брака, но его отец и мать оба были весьма знатны. Дунк собирался уже рассказать Эггу о подслушанной беседе, но тут он увидел лицо мальчика.

— Что у тебя с губой?

— Подрался, сир.

— Покажи!

— Да так, покровило немножко, и все. Я ее вином залил.

— С кем ты подрался?

— С другими оруженосцами. Они говорили...

— Меня не интересует, что они там говорили. Я тебе что сказал?

— Чтобы я держал язык за зубами и не встревал в неприятности, — мальчик потрогал разбитую губу. — Но они назвали моего отца братоубийцей!

«Он и есть братоубийца, парень, хотя не думаю, что он этого хотел». Дунк сто раз говорил Эггу, чтобы тот не принимал такие речи близко к сердцу. «Ты же знаешь, как все было на самом деле. Хватит уже!» Им доводилось слышать такие разговоры — в винных лавках и дешевых тавернах, в лесу у костра... Все королевство знало, как принц Мейекар убил булавой своего брата Бейелора Сломи Копье на Эшфордском лугу. И разумеется, ходили разговоры о том, что все это было подстроено нарочно. Этого следовало ожидать.

— Если бы они знали, что принц Мейекар — твой отец, они бы никогда не стали нести такую чушь.

«У тебя за спиной — сколько угодно, но в лицо тебе этого никто бы не сказал».

— И что же ты сказал другим оруженосцам вместо того, чтобы держать язык за зубами?

Эгг выглядел пристыженным.

— Что смерть принца Бейелора — это всего лишь несчастный случай. Но когда я сказал, что принц Мейекар любил своего брата Бейелора, оруженосец сира Аддама сказал, что он залюбил его до смерти, оруженосец сира Маллора ответил, что он и своего брата Эйериса собирается так же отлюбить. Ну, и тут я ему врезал. Я ему как следует врезал!

— Мне бы тоже следовало врезать тебе как следует. Расквасить бы тебе ухо, под пару к расквашенной губе! Твой отец поступил бы так же, будь он на моем месте. Ты что думаешь, принц Мейекар нуждается в защите мальчишки? Он тебе что сказал, когда отсылал тебя со мной?

— Чтобы я был вам верным оруженосцем и не уклонялся ни от трудов, ни от трудностей.

— А еще?

— Чтобы повиновался законам короля, обычаям рыцарства и вам.

— А еще?

— Чтобы я брил или красил волосы, — сказал мальчик явно нехотя, — и никому не раскрывал своего настоящего имени.

Дунк кивнул.

— Сколько вина выпил этот парень?

— Он пил ячменное пиво.

— Ну вот, видишь? Это говорил не он, а ячменное пиво. Слова — это ветер, Эгг. Просто пропускай их мимо ушей.

— Одни слова — ветер, сир, — ну и упрям же этот мальчишка! — А другие — предательство. Это турнир изменников, сир!

— Что, все кругом изменники, что ли? — Дунк покачал головой. — Даже если это и правда, все это дела минувшие. Черный дракон убит, и те, кто бился за него, бежали или приняли прощение. К тому же это неправда. Сыновья лорда Баттервелла бились на обеих сторонах.

— Стало быть, он наполовину изменник, сир!

— Шестнадцать лет тому назад!

Приятное опьянение мало-помалу рассеялось. Дунк был зол и почти трезв.

— Распорядитель турнира — стюард лорда Баттервелла, по имени Косгроув. Отыщи его и внеси мое имя в списки. Нет, погоди... не надо мое имя вносить.

Вокруг слишком много лордов, того и гляди, кто-нибудь припомнит Эшфордский турнир и сира Дункана Высокого.

— Запиши меня как Рыцаря Виселицы.

Простому народу нравится, когда на турнире появляется таинственный рыцарь...