Синее золото

— Гибель отца, наверное, стала ударом для вас?

— Я был еще совсем пацан, — пожал плечами Мартин. — Горе затмили посмертные почести от ВВС и президента. Я ведь и так редко видел отца. Во время войны он часто от­лучался из дома. — Пауза. — Настоящим ударом стало откры­тие, что отец не погиб.

— То есть авария не убила его?

— Когда я встретил папу на Арлингтонском кладбище, вид у него был вполне цветущий.

— Ну, вы же видели его в гробу, так?

— Отнюдь. Отец наблюдал за похоронами со стороны.

Остин присмотрелся к Мартину, не вполне, однако, по­нимая, что хочет увидеть. Не заметив признаков безумия, спросил:

— Можно поподробнее?

Лицо Мартина озарилось широкой улыбкой.

— Я больше сорока лет ждал этих слов. — Он уставился в пустоту, словно наблюдая события былых лет на неком экра­не. — Как сейчас помню: стояла весна, в воздухе носились ма­линовки, солнце отражалось от начищенных пуговиц на мун­дирах, влажно пахли стриженый газон и земля… Я стоял у гро­ба, держа мать за руку и извиваясь в новом костюмчике. Весь упарился в нем, и воротник меня душил. Министр что-то там гудел басом, и все смотрели только на него. — Мартин глубо­ко вздохнул, снова погружаясь в прошлое. — Заметив птич­ку, я проследил за ней взглядом, мимо толпы — из-за дерева выступил человек в темной одежде. Он стоял далеко, и лица его я не видел. Впрочем, отца я сразу признал. По забавной привычке стоять, опираясь на одну ногу. Как у хромого. Все из-за старой футбольной травмы.

— И что он там делал?

— Ничего. Просто стоял и смотрел. На меня, это точно. Потом он вроде как махнул рукой, но тут у него из-за спи­ны вышли двое, о чем-то принялись спорить с отцом и увели его. Я просил маму взглянуть в ту сторону, однако она толь­ко шикнула на меня.

— Вам не померещилось? Все же такая травма в детстве…

— Нет, не померещилось. Я настолько уверился в своей правоте, что после похорон рассказал матери об увиденном на кладбище. Она так плакала, так плакала… Я решил боль­ше никогда не говорить об отце. Мама была еще молода и вскоре повторно вышла замуж. Отчим мне достался поря­дочный; успешный бизнесмен, он хорошо нас обеспечивал. Мама прожила с ним многие годы в радости. — Мартин рас­смеялся. — Хотя я остался предан памяти отца: как мама ни отговаривала, я все же стал летчиком. Небо звало. Я по­стоянно пробовал узнать об отце, почти поверил, что прав­да так и останется скрытой. И вот пришли вы, стали зада­вать вопросы…

— Что скажете о работе отца?

—Он был опытным пилотом, ветераном. Не покидая службы в ВВС, работал на корпорацию «Авион», ту, что ос­новал Нортроп для производства «летающих крыльев». Не­сколько раз отец чудом избегал смерти. «Летающие крылья» стали большим открытием для своего времени, но с техно­логиями и материалами сороковых представляли большую опасность для летчиков. Потому-то авария никого не уди­вила.

—Отец ничего не рассказывал вам? О работе?

—Рассказывал; правда, немного. Мама уверяла, будто ему нравится пилотировать эти машины. Якобы они должны со­вершить революцию в авиации. Отец радовался. В один мо­мент он пропал на несколько недель. Связи с ним не было, только на случай крайней необходимости. А когда отец вер­нулся, мама заметила, что он обгорел на солнце. Отец рассме­ялся и ответил, дескать, это от мороза и снега. Что он имел в виду?..

—После него записей не осталось? Дневника там, заме­ток?

—Я ничего такого не находил. Помню, после его смерти пришли военные и обыскали дом. Они, должно быть, унесли записи. Ну, помог я вам?

Остин прокрутил в голове разговор с Миллером, особенно часть про раннюю технологию «стелс».

—Я думаю, вашего отца отправили на Север, готовиться к выполнению особого поручения.

—Это происходило полвека назад. Чего ради хранить тайну?

—Секреты, порой, как живые, хранят сами себя.

Мартин оглянулся на тенистый дворик.

—Хуже всего сознавать, что отец был жив все эти годы. — Он посмотрел на Остина. — Может, он до сих пор жив? В этом случае ему лет восемьдесят.

—Вполне вероятно… Кто-то где-то знает подлинную исто­рию вашего отца.

— Я хотел бы явить правду миру. Вы поможете мне, ми­стер Остин?

— Сделаю все возможное.

Они проговорили еще некоторое время. Перед уходом Остин оставил Мартину свой телефонный номер, а после на­правился в Вашингтон. Как порядочный сыщик, он обошел, сбивая ноги, кого только мог, но задачка попалась слишком уж древняя и сложная для обычных методов расследования. Пришло время задействовать компьютерного гения НУМА, Хайрема Йегера.

ГЛАВА 19

Деревенька казалась чудом город­ского планирования. Шагая по плотно утоптанным тропинкам между соломенными хижи­нами, Трауты чуть не забыли об антураже, включающем бе­лую богиню в купальнике из шкуры ягуара и эскорт из шесте­рых молчаливых чуло в раскраске небесных цветов.

Франсишка шла впереди. Стражи (по трое с каждой сторо­ны) держались на почтительном расстоянии в древко копья. Франсишка остановилась у колодца в центре деревни — там женщины наполняли водою кувшины, а у их ног весело снова­ли голые дети. Франсишка улыбнулась, не скрывая гордости.

—Каждое техническое новшество здесь — часть общей инженерной схемы, — сказала она, широко раскинув руки. — Я словно воссоздала инфраструктуру Сан-Пауло. Месяцами возилась с проектом, распределяя капитал и ресурсы, прежде чем в землю вонзились штыки лопат. Пришлось наладить по­бочное производство особых инструментов, деревянных труб, вентилей и прочих деталей. И в то же время важно было не нарушить устоявшийся ход жизни в деревне.

—Великолепно, — сказала Гаме, оглядывая стройные ря­ды хижин. Само собой напрашивалось сравнение с убогими халупами и грязью в деревеньке Дитера и относительно ци­вилизованным поселением доктора Рамиреса. — Просто ве­ликолепно.

—Спасибо. При грамотном расчете работа пошла легко. Ключевой элемент здесь — ток воды. Он не менее важен для чуло, чем для жителей так называемого цивилизованного ми­ра. Я распорядилась изменить русло реки. Конечно, возник­ли проблемы, но куда без них… Производители лопат жало­вались, что мы подгоняем их, и оттого качество инструментов страдает. — Франсишка рассмеялась. — Было весело. Мы вы­рыли канал под воду из озера; наладив водоснабжение, легко установили систему общественных колодцев. Построили му­комольную мельницу…

— Водяное колесо у вас ничуть не хуже виденных мною в Новой Англии, — заметил Пол, становясь перед хижиной не больше гаража-ракушки. — А вот система канализации меня впечатлила. Там, откуда я родом, до сих пор пользуются нуж­никами на улице.

— Общественными туалетами я горжусь особенно, — отве­тила Франсишка, продолжая экскурсию. — Приняв, что моя опреснительная технология никогда не увидит свет, я цели­ком направила усилия на устройство жизни местных дикарей. Они прозябали в каменном веке! В антисанитарных условиях! Матери стабильно гибли при родах, детская смертность пора­жала. Взрослые носили на себе и в себе всех возможных лес­ных паразитов. Традиционные лекарственные растения про­израстали с трудом. Диета содержала минимум питательных веществ. С появлением чистой питьевой воды чуло не про­сто избавились от привычных болячек. Они теперь культи­вируют растения, которые помогают поддерживать здоровье на должном уровне.

— Хирургии вы их не научили? — спросила Гаме. — На те­ле у брата Тессы мы нашли характерный шрам.

Франсишка, словно маленький ребенок, хлопнула в ладоши.

— О, ему вырезали аппендицит. Без операции он умер бы. Меня научили оказывать лишь первую помощь, так что бла­годарить надо фармакологию чуло. Туземцы обмакивают дро­тики в сок растений, способный парализовать дичь, но даже малой дозы его хватает, чтобы обездвижить человека. Нанеся сок на большой лист, я приложила его к месту воспаления — сработало как местный анестетик. Разрез зашивали нитью из другого растения, которое убивает инфекцию. Ножом я рабо­тала обсидиановым, он острее любого скальпеля. Вот так, ни­чего высокотехнологичного.