Страница 2 из 31
— Я же сто раз говорила тебе, что терпеть не могу возитьсяв магазине, — скривилась Лу и раздраженно отодвинула от себятарелку с кашей. — Давай его закроем, а? Он не приносит нампочти никакого дохода.
— Вот уж неправда! — возмущенно ответила Джулия, тожепозабыв о завтраке. — Мы живем исключительно на те деньги,которые выручаем от продажи наших товаров.
— Ты получаешь в пять раз больше, когда преподаешь вуниверситете. Займись наконец тем, что у тебя действительно хорошополучается. Магазин убыточен. На его поддержание уходит массавремени и средств.
— Я не могу его закрыть! Он принадлежал нашим родителям! Тыже знаешь, сколько сил они вложили в него!
Этот аргумент прежде всегда срабатывал. Память о родителях — этосвятое. Их вещи до сих пор лежали в огромных чемоданах на чердаке.Обстановка в спальне Клары и Дэвида, где сейчас обитала Джулия, неизменилась. Старшая дочь не решалась даже сменить мебель, хотя тадавно устарела.
Луиза всегда почтительно относилась ко всему, что принадлежалородителям. Те открыли магазин безделушек, которые привозили им совсего света, еще до появления на свет Джулии. Когда-то онпроцветал. Возможно потому, что был единственной экзотическойлавкой в те времена. Однако с тех пор многое изменилось. Подобныемагазины росли на каждом углу, как грибы после дождя. И все меньшеи меньше становилось покупателей, как Джулия ни старалась привлечьих внимание.
— Извини, дорогая, но мне не нравится торчать в этойлавчонке днем и ночью, тогда как на свете есть много другихинтересных вещей, — сказала Луиза спокойно.
Джулия с ужасом взглянула на нее. Что это такое? Бунт накорабле? Предательство в чистом виде!
— Лу, как ты можешь?
— Я давно хотела тебе это сказать, но все не решалась.Прости, Джулия, но я и правда не понимаю, зачем тебе этот магазин.Наши родители умерли. Их уже не вернуть. Никто не придет к тебе ине потребует отчета, что ты сделала с вещами мамы и папы ипроцветает ли магазин.
— Я не хочу говорить об этом, — сухо сказала Джулия иубрала со стола тарелки с нетронутым завтраком.
Она всегда уходила от подобного рода проблем. Луиза иногдабывала такой жестокой…
Джулия остановилась в дверях гостиной, оглянулась и посмотрелана сестру. Та как ни в чем не бывало пила кофе и снова листалажурнал.
— Если хочешь побездельничать и погулять — пожалуйста. Я жене против. Только не говори, что тебе плевать на наш магазин.
Луиза подняла взгляд, увидела грустное лицо Джулии исмягчилась.
— Ладно, ты права. Мне просто хочется провести этот день впраздности.
— Вот и хорошо!
Джулия заметно повеселела. Поведение сестры порой очень огорчалоее. Однако просто нужно было дать Луизе время. Она иногдавзбрыкивала, словно норовистая лошадь, но потом всегда просилапрошения и делала так, как хотела Джулия.
Магазин был расположен на первом этаже старого трехэтажногодома. Над входом в лавку сувениров висела выцветшая вывеска, накоторой красовались два слова, украшенные вышедшими из модызавитушками: «Волшебный край». Луиза не раз говорила, что следуетдать магазину более изощренное название, пока мода на Гарри Поттеране прошла. Однако Джулия ничего не желала слышать о переменах.Магазин был смыслом ее жизни. И своеобразным памятником их с Луизойродителям.
Сегодня в «Волшебном крае» было людно. Джулия, войдя в магазин,страшно удивилась, но потом поняла, что большинство посетителей —всего лишь туристы, чья экскурсионная группа каким-то чудом попалав этот район Питтсбурга.
Джулия пробралась к прилавку, за которым стояла ее давняяприятельница Алма, и прошептала:
— Что-нибудь уже купили?
Алма, дородная женщина сорока пяти лет, дружившая когда-то сКларой Престон, поправила тугой узел волос на затылке иответила:
— Больше глазеют. Ума не приложу, что им здесьпонадобилось. В нашем магазине полно предметов старины из Египта,Африки и даже России, но эти люди явно приехали в Питтсбург не длятого, чтобы знакомиться с историей других стран.
— Нам-то какая разница? — заметила Джулия, надеваяпрямо поверх одежды фирменный восточный халат. — Лишь быденьги платили.
— И то верно, — согласилась Алма и выбила чек нашкатулку, украшенную красивыми, но отнюдь не драгоценнымикамнями.
Когда поток клиентов спал и в лавке остались только двапокупателя, Джулия взяла щеточку и принялась смахивать с полокпыль. Краем глаза она наблюдала за праздно шатающимся по магазинумужчиной. К сожалению, воровство в Питтсбурге не было редкостью.Только в прошлом месяце из «Волшебного края» пропали три безделушкиобщей стоимостью в пятьдесят долларов.
Сзади Джулии раздался звон стекла. Покупательница,рассматривавшая стеклянные фигурки зверюшек, что-то уронила. ОднакоДжулия даже не повернулась. Она смотрела только на мужчину. Тотподнял глаза и встретился с ней взглядом. Все ясно: пока дамочкаотвлекает продавцов, укокошив дешевую безделушку, ее подельникнамеревается стянуть что-нибудь более ценное. Джулия сталкивалась сподобной схемой воровства не один раз. Она могла в две секундыопределить, зашел ли человек в магазин, чтобы что-то купить, или жехочет опустить в свой карман дорогой сувенир.
— Ох, простите, я заплачу! — произнес женскийголос. — Сколько это стоит?
— Два доллара, — сказала Алма сурово. Джулияпродолжала пялиться на мужчину.
Тот наконец не выдержал и шагнул к ней:
— Мы знакомы?
— Еще нет. Но в полиции мы обязательно узнаем имена другдруга.
— Ах, как неудобно получилось, — пробормотала женщиназа спиной Джулии.
Послышались шуршание купюр, потом звук шагов, звякнулколокольчик, и хлопнула дверь. Сообщница ушла.
— Что-то я не пойму, о чем это вы толкуете. — Мужчинанахмурился. Он был весьма и весьма привлекателен: блондин сзелеными, как малахит, глазами, правильными чертами лица, полнымикрасивыми губами…
Бред Питт, да и только, подумала Джулия и усмехнулась.
— Конечно, вы не понимаете. А то как же. Кто же признаетсяв том, что намеревался совершить преступление.
Мужчина посмотрел на нее с интересом. Несколько секунд онвнимательно смотрел ей в глаза, а потом удивленно произнес:
— О! Неужто вы приняли меня за вора? Забавно…
— И что же в этом забавного? — сердито спросилаДжулия. — Напротив, все это не смешно! Отвратительно, когдалюди в вашем возрасте, вместо того чтобы честно работать,промышляют воровством.
— А что не так с моим возрастом? — улыбаясь, спросилон. — Я еще очень молод, имею право на ошибки.
Джулию захлестнула волна гнева. Ну и тип! Мало того что вор, такеще и наглец, каких свет не видывал! Впрочем, чего ему бояться? Егоплан не удался, но за руку его не поймали… Того и гляди предъявитей обвинение в оскорблении личности.
— Шли бы вы отсюда подобру-поздорову, — посоветовалаДжулия. — И, возможно, я не стану звать полицейских.
В его глазах мелькнула ехидная искорка. Кажется, он совершенноне испытывал никаких угрызений совести.
— Вы правы, я совсем не хочу встречаться с полицией. Ненахожу, знаете ли, с копами общий язык…
Он поднял руку, чтобы пригладить волосы, и Джулия с удивлениемзаметила на его руке золотую печатку с буквами «ЧС».
Его печатка или тоже украл? — мелькнула у Джулии мысль.Вообще-то он очень прилично одет и вовсе не похож на оборванца.Впрочем, чаще всего воруют люди, которые легко могут позволить себекупить ту безделушку, что они тайком кладут в карман. Что ихтолкает на преступление? Жажда получить порцию адреналина? Нупрыгнули бы с парашютом, право слово!
Джулия прошла к входной двери и распахнула ее. Звякнулколокольчик. Алма сердито кашлянула. Мужчина посмотрел сначала наодну, потом на другую женщину, пожал плечами и, не говоря ни слова,вышел из магазина.
— Думаешь, воришка?
— Определенно! — сказала Джулия, закрываядверь. — Ты же видела: его сообщница нас отвлекала, а онготовился что-нибудь стащить.
— А на вид приличный…
— Я только что думала о том же. Однако я как-то своимиглазами видела, как жена одного очень известного в нашем городеполитика украла шоколадку в супермаркете.