Вторая могила слева

Куки как апельсиновый сок на белых штанах. Или на нервыдействует, или веселит, зависит от того, на ком штаны. Я на ходупрыгнула в тапки с кроликами, пока она тащила меня вниз полестнице, и уже в холле кое-как напялила жакет. От моих протестоввроде «Да подожди же ты!», «Ай-я-яй!» и «Мой мизинец!» толку быломало. Она только слегка ослабила хватку, когда я спросила:

- У тебя что, лезвия вместо ногтей?

Нас поглотила освежающая черная ночь, пока мы бежали к машинеКуки. Прошла всего неделя с тех пор, как мы раскрыли одно из самыхнашумевших за всю историю Альбукерке дел – убийство трех адвокатов,связанное с бандой, которая занималась торговлей людьми. Янаслаждалась затишьем после бури. Как говорится, ничто не вечно подлуной.

Надеясь отыскать в безрассудном поведении Куки хоть каплю юмора,я терпела ее рукоприкладство, пока она – по причинам, которые мнееще предстоит выяснить, – пыталась запихнуть меня в багажник своего«тауруса». Сразу возникло две проблемы: во-первых, мои волосызацепились за замок, а во-вторых, в багажнике уже торчал почившийпарень, чье призрачное тело слабо мерцало в тусклом свете. Яподумала, рассказать ли Куки о мертвеце в багажнике, но решила, чтоне стоит. Она вела себя странно и без информации о мертвомбезбилетнике. Слава богу, она не видит мертвых. Но я ни за какиековрижки не полезу в багажник к этому пассажиру.

- Погоди, - сказала я и подняла одну руку в знак капитуляции,другой в это время пытаясь освободить прядь каштановых волос измеханизма замка. – Ничего не забыла?

Она застыла как вкопанная и озадаченно воззрилась на меня. Былосмешно.

Я, конечно, не мать, но почему-то мне кажется, что трудно забытьто, что ты тридцать семь часов кряду пытаешься выдавить из тогосамого места между ног, превозмогая все это время мучительную боль.Я решила намекнуть:

- Начинается на «э» и заканчивается на «ммм-бер».

Куки моргнула и на секунду задумалась.

Я попыталась еще раз:

- М-мм, плод чрева твоего.

- А-а, Эмбер с отцом. Лезь в багажник.

Я разгладила оскорбленные волосы и осмотрела багажник. Мертвыйпарень выглядел так, будто при жизни был бомжом. Он лежал,свернувшись в позе эмбриона, и не обращал на нас ни малейшеговнимания. Что само по себе странно, раз уж я, по идее, яркая иблестящая. Как тысяча солнц и все такое. Хотя бы кивка моеприсутствие должно заслуживать. Но он не реагировал никак.Совершенно. Абсолютно. Полный ноль. Облажалась я как ангел смерти.Видимо, мне позарез нужна коса.

- Так не пойдет, - сказала я, пытаясь припомнить, где продаютсельскохозяйственные инструменты. – Куда вообще можно ехать в двачаса ночи, да так, чтобы обязательно в багажнике?

Куки протянула руку прямо сквозь мертвого парня, схватила одеялои захлопнула крышку багажника.

- Прекрасно. Полезай тогда назад, но не высовывайся. И накройсяодеялом.

- Куки. – Я положила руки ей на плечи, чтобы остановить ее. – Вчем дело?

Тут я их и увидела. Слезы, брызнувшие из ее голубых глаз.Плакать Куки могла только по двум причинам: из-за фильмов ХамфриБогарта и если кто-то из ее близких попадал в беду. Дыхание еестало сбивчивым и частым, а над самой Куки, как туман над озером,витал страх.

Теперь, когда я полностью владела ее вниманием, я сноваспросила:

- Так в чем дело?

Прерывисто вздохнув, она ответила:

- Пять дней назад пропала моя подруга Мими.

У меня отвисла челюсть, и поймать ее я не успела.

- И ты только сейчас мне об этом говоришь?

- Я только что узнала. – Нижняя губа Куки задрожала, и у менясдавило грудь. Не люблю видеть, когда моей подруге больно.

- Садись, - мягко приказала я, забрала у нее ключи и влезла заруль. Куки обошла машину и села с пассажирской стороны. – А теперьрассказывай, что случилось.

Перед тем, как заговорить, она закрыла дверь и утерла слезы.

- На прошлой неделе Мими мне позвонила. Казалась ужаснонапуганной и все спрашивала и спрашивала о тебе.

- Обо мне? – удивилась я.

- Она хотела узнать, можешь ли ты помочь ей… исчезнуть.

Ой как все плохо. «Плохо» жирным шрифтом. Заглавными буквами. Ястиснула зубы. В последний раз, когда я пыталась помочь кому-тоисчезнуть (на прошлой неделе, кстати), все закончилось наихудшим извсех возможных способов.

- Я ей сказала, что, в чем бы ни заключалась проблема, ты можешьпомочь.

Мило, но, как ни печально, меня явно переоценили.

- Почему ты не сказала мне, что она звонила? – спросила я.

- Ты была по уши в деле вместе со своим дядей, и постояннокто-то пытался тебя убить. Ты и правда была очень занята.

Что ж, тут Куки права. Меня пытались убить. Снова и снова.Хорошо, что ничего у них не вышло, иначе сидела бы здесьмертвенькая.

- Она сказала, что приедет и сама с тобой поговорит, но так и непоявилась. А сегодня я получила эсэмэску. – Куки передала мне свойтелефон.

Куки, давай встретимся в нашем кафе. Приезжай, как толькополучишь сообщение. Одна. М.

- А я даже не знала, что она пропала.

- У тебя есть собственное кафе? – спросила я.

- Как я могла не знать? – От эмоций у нее перехватилодыхание.

- Минуточку. А откуда тебе сейчас известно, что она пропала?

- Я пыталась дозвониться ей на сотовый, когда получиласообщение, но она не брала трубку. Тогда я позвонила ей домой.Ответил ее муж.

- Ну да, он-то должен быть в курсе.

- Он в панике. Хотел знать, что происходит. Но в эсэмэскесказано, чтобы я приходила одна. Поэтому я сказала ему, чтопозвоню, как только что-нибудь узнаю. – Куки прикусила губу. – Егоэто не очень обрадовало.

- Еще бы. У женщины не так много причин, чтобы хотетьисчезнуть.

Она задумалась, моргнула и так резко вдохнула воздух, чтоненадолго закашлялась. А когда наконец полегчало, проговорила:

- Нет-нет, ты не поняла. У них очень счастливый брак. Уорренземлю целует, по которой она ходит.

- Ты уверена, Куки? То есть…

- Абсолютно уверена. Поверь, если кого и обижали в этой семье,так только банковский счет Уоррена. Не поверишь, он до потерисознания любит эту женщину. И детей.

- У них есть дети?

- Да, двое, - как-то уныло отозвалась Куки.

Я решила не спорить о возможности насилия в их семье, пока неузнаю больше.

- Значит, он понятия не имеет, где она?

- Ни малейшего.

- И она не сказала тебе, что происходит? Почему хотелаисчезнуть?

- Нет, но ей было страшно.

- Значит, будем надеяться, что скоро у нас будут хоть какие-тоответы.

Я завела машину и поехала к кафе «Шоколадный кофеек», которое, ксожалению, Куки не принадлежало. Почему «к сожалению»? Шутите? Кофеи шоколад вместе – кто бы ни изобрел такое сочетание, он простообязан был получить Нобелевскую премию мира. Или хотя бы подпискуна «Ридерз Дайджест».

На парковке мы заехали в самый темный угол, чтобы осмотреться,пока никто нас не заметил. Кто знает, как примет Мими моепоявление, учитывая, что она сказала Куки приезжать одной.Основываясь на той толике информации, что была мне известна, ясоставила в уме список тех, кто мог ее преследовать. И муж Мими былна первом месте. Игнорировать статистику трудно.

- Может, здесь подождешь? – спросила Куки, потянувшись к двернойручке.

- У нас в офисе полно документов, которые сами себя неразгребут. Так что, дорогуша, я никак не могу сейчас тебяпотерять.

Она бросила на меня еще один взгляд.

- Чарли, все будет в порядке. Она не причинит мне вреда. Я хочусказать, я же не ты. На меня не нападают изо дня в день и непытаются убить.

- Меня тоже, - отозвалась я, притворяясь оскорбленной до глубиныдуши. – Но вдруг тот, кто ее преследует, позволит себе несогласиться с нами? Я иду, и точка. Прости, детка.

Я вышла из машины и бросила ей ключи, когда она тоже выбраласьнаружу. Еще раз оглядев почти пустую парковку, мы направились кзабегаловке. Тапочки с кроликами меня почти не смущали.

- Видишь ее? – спросила я, когда мы оказались внутри, потому чтопонятия не имела, как выглядит эта женщина.