Вторая могила слева

По красивому лицу Рейеса скользнула ласковая улыбка, от котороймои ноги тут же сделались ватными.

- Если бы ты хотя бы подозревала, на что способна, мир стал быпо-настоящему опасным.

Не первый раз я это слышу. Причем в такой же размытойформулировке.

- Ну ладно, тогда почему ты мне сам не скажешь? – спросила я,прекрасно зная, что он не станет ничего говорить.

- Если я расскажу, на что ты способна, у тебя появитсяпреимущество. Так рисковать я не могу.

- Да что такого я могу тебе сделать?

С рычанием он вскочил на ноги и потянул меня к себе.

- Господи, ну и вопросы ты задаешь, Датч.

Длинные пальцы обвили мою шею и приподняли подбородок за секундудо того, как его рот накрыл мой. В одно мгновение поцелуй изнеуверенного превратился в требовательный. Его язык проскользнул вмой рот, а я упивалась его вкусом, его земным запахом. Я прильнулак нему, запрокинув голову, чтобы он смог целовать меня глубже, иизо всех сил вцепилась в его широкие плечи.

Одна его рука лежала у меня на затылке, другой Рейес прижималменя к себе, наступая на меня, пока я не наткнулась спиной настену. Одной рукой он перехватил обе мои и прижал к стене у менянад головой, пока другая рука блуждала по мне. Ладонь накрылаУгрозу, пальцы терли сосок, пока он не набух. Против воли с моихгуб сорвался тихий стон.

Усмехнувшись, Рейес наклонил голову и прижался теплым ртом кпульсирующей жилке у меня на шее. В животе закрутилась растопленнаялава, посылая чувственные удары по всему телу. Я честно пыталасьего остановить. Это же просто смешно. Моя неспособностьконтролировать себя во всем, что касается Рейеса, почти прискорбна.Ну и что, что он сын Сатаны и, согласно моим сведениям, самоепрекрасное существо, которое когда-либо бродило небесными тропами?Ну и что, что он создан из тысяч раскаленных звезд? Ну и что, чтоон превращает в желе мои кишки?

Надо сосредоточиться. И желательно не на мужских частях телаРейеса.

- Погоди, - выдавила я, пока его язык творил нечто, от чего менятрясло с ног до головы. – Мне надо тебя честно предупредить.

- Неужели?

Он отстранился и окинул меня ленивым, чувственным взглядом.

- Я не позволю твоему телу умереть.

- Собираешься меня остановить? – скептически поинтересовалсяон.

Я оттолкнула его, взяла сумку и направилась к двери. Перед тем,как запереть ее за собой, я обернулась и посмотрела на Рейеса.

- Я тебя найду.

Глава 4

Если у ЭТОГО есть шины или яйца, жди беды.

Наклейка на бампер

Я закрыла за собой дверь. У меня в квартире остался, наминуточку, сын Сатаны. Один. Злой. И скорее всего сексуально неудовлетворенный. У меня в мозгу фонила надоедливая, нообнадеживающая мысль, что не я его разозлила. Не хотелось быдоставать свою любимую холостяцкую подушку из огня под адскойсковородкой.

Но ей-богу, он же ведет себя по-дурацки! Совершенно по-дурацки.Вспомнилось, как в начальной школе моя тогдашняя лучшая подружкасказала мне: «Все мальчишки противные, поэтому надо бросаться в нихкамнями».

Я шагала по парковке, надеясь, что холодный ветер остудитпробужденное желание, от которого тряслись коленки. Потом прошлачерез папин бар к внутренней лестнице. Как и дядя Боб, папа былкопом. Они оба добивались повышения за повышением, пока обоих неназначили детективами. Естественно, без моей помощи не обошлось. Яраскрывала для них преступления с пяти лет. Хотя «раскрывала»,наверное, слишком громко сказано. С пяти лет я передавала иминформацию от умерших. Вот, уже лучше. Дядя по-прежнему получалжалованье копа, а папа несколько лет назад вышел на пенсию и купилбар, по которому я только что прошла. Мой офис – на втором этаже. Аеще я живу в метре от черного хода. Что очень и очень удобно.

Папа пришел пораньше. Из его кабинета в темный зал сочился свет.Я обошла высокие круглые столы, завернула за стойку и сунула вкабинет голову.

- Привет, пап, - сказала я.

От неожиданности он дернулся и повернулся ко мне. Оказывается,он смотрел на фотографию, висящую на дальней стене. Его длиннаяхудая фигура напоминала палочку от фруктового мороженого, одеждабыла мятой и висела на нем, словно была не по размеру. Понятно.Работал всю ночь. На столе стояла початая бутылка «Краун Рояла»[4],а в руке папа держал почти пустой бокал.

Эмоции, которые он излучал, застали меня врасплох. Не знаю, какобъяснить, но что-то в них было неправильное. Как тогда, когдаофициантка принесла мне чай со льдом вместо заказанной диетическойколы. Не обратив внимания, я сделала первый глоток, и вся моянервная система пошатнулась от неожиданного вкуса. Вот и у папысейчас как будто был другой, непривычный, неожиданный вкус.Глубокая тоска вперемешку с чувством подавляющей безнадежности. Мнедаже дышать стало тяжело. Я выпрямилась, борясь с затапливающейменя по макушку тревогой.

- Что случилось, пап?

Он вымучил улыбку и солгал:

- Ничего, милая, просто куча документов, с которыми надоразобраться.

Я слышала ложь, как фальшивую ноту в стройном ладу. Но решилаподыграть. Если он не хочет говорить мне, что его беспокоит, я нестану ничего выуживать. Пока что.

- Ты был дома? – спросила я.

Папа поставил бокал и снял со спинки стула коричневуюкуртку.

- Как раз собирался. Тебе что-нибудь нужно?

Боже мой, он просто ужасный лжец. Наверное, у меня это отнего.

- Не-а, все в порядке. Передай от меня привет Дениз.

- Чарли, - предостерегающим тоном произнес он.

- Что? Нельзя уже передать привет любимой мачехе?

Устало вздохнув, он набросил куртку.

- Надо принять душ, пока не хлынет обеденная толпа. Если хочешьпозавтракать, скоро придет Сэмми.

Сэмми – папин повар – так готовит яйца по-деревенски (в меню –хуэвос ранчерос), что убить за них можно.

- Я могу перекусить и попозже.

Папа определенно спешил отсюда уйти. Или, может быть, оказатьсяподальше от меня. Он проскользнул мимо меня, даже не взглянув.Отчаяние обволакивало его, как густой смолистый пар.

- Вернусь через пару часов, - сказал он напоследок с таким жевесельем, с каким пациент психушки готовится наложить на себяруки.

- Ладненько, - отозвалась я так же «весело».

Папа пах лимонно-медовым сиропом от кашля. Этим запахомпропитался весь кабинет. Когда папа ушел, я шагнула внутрь иглянула на снимок, который он рассматривал. Это была мояфотография, сделанная, когда мне было лет шесть. На фотке у менякудрявая челка, нет обоих передних зубов, и все равно я как-то емарбуз. С пальцев и подбородка стекает сок. Но мое внимание (и,очевидно, папино) привлекла темная тень прямо за моим плечом.Отпечаток пальца на стекле свидетельствовал о том, что именно этопятно он и изучал до моего появления.

Я перевела взгляд на книжную полку, прибитую к стене под папинымколлажем смешных моментов из семейной жизни. На полке стоялонесколько моих фотографий. На заднем плане каждой из них виднеласьтень. И на стеклах над каждым таким пятном были заметны отпечаткипальцев. Что пытался сделать папа? И что это за тень? Я личнопонятия не имею. Может, это побочный продукт того, что я ангелсмерти? Или, может быть, это Рейес? Если присмотреться, то,кажется, можно разглядеть его темный плащ. Мысль менязаинтриговала. Пока я росла, он показывался всего несколько раз. Авдруг он был рядом чаще, чем мне казалось? Присматривал за мной?Защищал?

***

Когда я пришла в офис, меня, ясное дело, уже заждались двоемужчин в темно-синих костюмах с иголочки. Они встали и по очередипротянули мне руки.

- Мисс Дэвидсон, - сказал первый и показал мне удостоверение,после чего засунул его во внутренний карман пиджака.

Прямо как по телику. Обалденно круто. Срочно надо обзавестисьпиджаком с внутренним карманом, если я хочу, чтобы меня хотькогда-нибудь стали принимать всерьез. Свое ламинированноеудостоверение частного детектива я обычно ношу в заднем карманеджинсов, поэтому оно давным-давно мятое, пошло трещинами и вообщевсе сплошь искалеченное.