Два берега

— Извини, Кать, но ты так выглядишь. Ты вдоль дороги идешь— иномарки тормозят? Тормозят. К тебе пристают? Пристают. А ты чтоделаешь? Ты знакомишься. Знакомишься с мужчинами, которые дажезадницу оторвать от сиденья не могут ради красивой девушки — имлень совершать усилия, куда проще открыть дверцу дорогой машины — идевушка должна согласиться. Ты принимаешь условия игры.

— Но…

— Не перебивай. По их мнению, ты принимаешь условия игры.Ты идешь вдоль дороги в короткой юбке и прозрачной кофте, вся такаясекси, как из глянцевого журнала, западаешь на машину (ведь непосылаешь же за хамство, а оставляешь телефон) — с такойдевушкой все понятно. Такую девушку ведут в ресторан либопохвастаться друзьям — а потом берут с нее плату натурой. И утромвыставляют за дверь, пока не начала предъявлять каких-то претензийи не испортила впечатление. Очень удобно. Куда дешевлепрофессионалки, намного приятнее для самолюбия, и никаких проблем,как с девушками посложнее, за которыми ухаживать надо.

— И что, теперь короткие юбки не носить?

— Носить, дорогая, носить — у тебя прекрасные ноги, ихстыдно прятать. Но носить эти юбки и эти ноги ради своегоудовольствия, а хамов четко посылать куда подальше. Ты — это приз.Если мужчина желает тебя получить — пусть поднапряжется, тем болеечто это требует всего лишь небольших усилий по приличномуповедению. И никаких товарно-денежных отношений. Надо четкоосознавать (и твоя уверенность передастся мужчине): твое времястоит дорого, потому что ты — уникальна. Ты соглашаешься провести сним время, если он ведет себя культурно и порядочно — за это тыимеешь право на уважение, благодарность и нормальное отношение. Иты должна сразу вставать и уходить, как только что-то не так.

— Но…

— Не но… Ты должна понимать, что мужчины садятся на шеюмгновенно. В первую минуту знакомства ты позволила ему обращаться ктебе на «ты» — а через час он будет ковырять при тебе в носу, черездень обругает матом, если ты откажешься с ним спать. Знаешьпоговорку, что как себя поставишь — так с тобой и будутобращаться?

— Знаю.

— Вот это про мужчин. Ты пойми, за то время, которое тыидешь но обочине, а они тебе сигналят, свистят и чмокают, они не всостоянии оценить твой ум, характер, кулинарные и прочиеспособности. Только внешность. И если ты не даешь понять, что кромевнешности в тебе есть что-то еще и ты ждешь уважения — то пишипропало.

Пошли ли Кате на пользу советы Мари, или просто очереднойвыкинувший ее с гадким комментарием мальчик-мажор обидел сильнеепрочих, но девушка взялась за ум. Начала игнорировать бурныереакции ухажеров, перестала принимать приглашения от кого попало, авнимание обратила на Лешу — он уже давно дружелюбно заговаривал сней в институте. С Лешей Катя впервые узнала, что такое ухаживание— не дежурный букет роз и ресторан, а забота, внимание, интерес кее переживаниям. И отношения потихонечку переросли в длительные —Катя с удивлением считала каждую неделю и хвасталась Жанне иМари:

— Представляешь, уже месяц мы вместе! У меня больше двухнедель ни с кем не было.

— С ума сойти! Четыре с половиной месяца мы с Лешей!!! Самане верю.

Потом Леша сделал Кате предложение. Обсудили с родителями,решили отложить на пару лет — родители обещали к этому временисделать подарок — первый взнос в ипотеку за квартиру, а ребятадолжны были накопить денег на свадьбу. Желалось много — Катя немогла лишить себя возможности целый день ходить королевой — исамого красивого белого платья, и лимузинов, и голубей, иресторана, и колец, и всей прочей милой свадебной ерунды.Оставалось совсем немного до похода в ЗАГС…

— А что случилось? — спросила Елизавета Аркадьевна,помешивая макароны.

— Он мне надоел. Просто надоел.

— И вы не ругались, не ссорились, он ничего такого неговорил?

— Нет. Лешка вечером промочил ноги и не поставил ботинкисушиться. Утром обнаружил, когда мы собирались пойти в магазин —купить ему джинсы и мне сумку. А кроссовки у него порвались не такдавно. Он собрался надевать мокрые, я, конечно, не разрешила. Ипредложила надеть мои. Он так странно на меня посмотрел испрашивает:

— У тебя с головой хорошо? Они какого размера?

— Тридцать девятого.

— Издеваешься?

— Нет, почему. У тебя ножка маленькая, тебе как разбудут.

— У меня ножка маленькая? У меня ножка маленькая? —разорался вдруг Леша. — Да у меня сорок третий размер! Полныйсорок третий!

— Леш, ну какой у тебя сорок третий? Мне твои ботинки невелики совершенно, я уже мерила.

— Ах, ты мерила! А кто тебя, деловую такую, просил??? Уменя сорок третий размер!!! Не делай из меня идиота! Я и в магазиневсегда брал сорок третий, никакого тридцать девятого.

И тут я поняла, что я его больше не люблю. И вряд ли любила, этона меня нашло непонятное затмение. Как можно любить человека, укоторого в голове бегают такие крупные тараканы? Я понимаю, если быя ему сказала, что у него член маленький, но нога! Что тутособенного? Короче, я с ним больше не могу, это была последняякапля.

Спать Катю уложили вместе с Жанной, девушки шептались полночи,как в далекой юности, жарко дыша и толкаясь под узким одеялом.

— Катюх, а Катюх, у тебя кто-то есть.

— С чего ты взяла?

— Да вот взяла… Может, Лешка и не подарок, и тараканов унего много, но ты бы не бросила его, если бы не влюбилась.Признавайся, кто наш принц? Какого цвета у него конь? Он хоть неженатый?

— Нет.

— Что — нет?

— Не женатый.

— А что с ним не так? Почему не хвастаешься?

— Все так… — Катя сердито пнула сестру в бок — задотошность. — Это Сережа.

— Какой Сережа? — спросила Жанна. — Михей, чтоли?

Сережа Михеев по кличке Михей был первой Катиной любовью. Дачнойлюбовью. Безответной любовью, поскольку три года разницы для детей— это очень, очень много. Кате едва исполнилось шесть — а Михей ужеходил в третий класс, и девочка провожала его восхищенным взглядом,а он в упор не замечал «мелочь пузатую». Заметил он Катю лет вшестнадцать, когда она вытянулась, стала стройной белокуройкрасавицей и за ней стайками забегали мальчишки из двух соседнихпоселков. Увы, короткий платонический роман выявил полнуюнесовместимость, но легкий флер влюбленности остался.

— Еще скажи — дядя Миша, — засмеялась Катя.

В дядю Мишу она была влюблена в три года и обещала выйти за негозамуж, когда вырастет, а его старая жена умрет.

— А какой еще Сережа? Я его знаю?

— Знаешь, — буркнула Катя, — ты сама его ивыслеживала с мамой… можешь теперь со мной выслеживать…

Жанна даже подскочила на кровати.

— Но как???

— Вот так… Русскую бабу губит жалость, как известно.Сначала мне стало стыдно, как я над ним издевалась, и я решилапозвонить, попросить прощения. Потом мне стало его жалко, как онкрутится со своим семейством, и я пригласила его на концерт — мыдолжны были с Ленкой пойти, а у нее дочка заболела. После концертазашли в кафе. Через пару дней он мне позвонил и позвал… в паркГорького кататься на колесе обозрения… Честно говоря, на свидание ябы не пошла — и так уже один раз Лешке соврала, что я с Ленкой. Атут — колесо обозрения, что-то из детства, никакой дурацкойромантики из книжек. В результате до поздней ночи бродили по парку— в тире стреляли, вату красную на скорость ели, шарики покупали,еще какая-то ерунда… День пролетел незаметно… Лешку с егокомпьютером — не вытащишь, вечно сидит, уставится в ящик, слова недопросишься. А Сереже интересно — как в институте, как в детстве,как то-се, пятое-десятое. Я ему незаметно и про парней своих,козлов, рассказала, и про Лешку, все секреты. И вижу, что емудействительно хочется меня слушать. Лешка и в лучшие временапредпочитал сидеть за компом. Сережа, как ни позвонит, всегдакуда-то позовет — то на выставку, то просто на речку купаться. Икак-то незаметно… Короче, не могу я больше с Лешкой жить, я его нелюблю.

— Но ведь три года…

— И что? Терпеть его еще тридцать три года в память об этихтрех?

— Я просто… — смутилась Жанна. — Вроде бы исвадьбу назначили.