Страница 1 из 50
Стела Чиркова
Два берега
Моей любимой мамочке, Зое Николаевне Чирковой, самой сильной,мудрой и доброй женщине в мире. Спасибо, что ты в меня верила!
ГЛАВА 1
Жанна с детства не любила детективы. Все читали взахлеб — а ейбыло не интересно. Вместо Конан Дойля и Агаты Кристи она выбиралароманы о любви или о дружбе. И период, когда большая часть страныувлекалась новыми авторами отечественного разлива, девушка тожепропустила мимо.
И все же обстоятельства сложились так, что нелюбовь к детективамей пришлось преодолеть. Две недели подряд Жанна сметала с прилавковмаленькие книжечки и читала их не отрываясь. Ее собственноедетективное расследование требовало хотя бы минимальныхтеоретических познаний.
Больше всего на свете Жанна ненавидела парики и темные очки. Этостало понятно в течение последних двух часов, которые она провела втесной «копейке», наблюдая за подъездом.
«Ни за какие деньги не согласилась бы работать частнымсыщиком», — думала девушка, осторожно почесывая затылок истараясь не сдвинуть на глаза копну черных волос, — что бы тамни писали в книжках, это занятие не для нормальной женщины.
Очень хотелось поскорее стянуть с себя все «детективные»прибамбасы, меняющие внешность, выбраться из душной машины насвежий воздух, а еще очень хотелось пить и, извините заподробности, в туалет.
«Если она не появится через двадцать минут — плюну и уеду. Всеравно в следующую среду она опять сюда притащится как наработу».
От принятого решения Жанна повеселела.
Жанна работала посменно, и это давало ей большие возможности дляслежки. С раннего утра — в родную компанию, а уже к шестнадцатиноль-ноль — на пост у хорошо знакомого подъезда. И еще — успеть подороге изуродовать внешность париком с дурацкой челкой, круглымичерными очками, яркой помадой и нелепыми вещами на два размерабольше положенного. Вещи вместе с очками, а заодно и старенькаямашина были позаимствованы у подруги.
«Удивительно, — размышляла девушка. — Ленке эти очкитак идут, а я в них натуральная стрекоза в тылу врага. И яркокраситься мне нельзя — вид такой, будто только что с панели, причемстоила дешевле товарок».
Тяжелая дверь открылась, и на низкое крыльцо вышла немолодая,стройная и красивая дама. Ее сопровождал вчерашний студент — вполнеподходящий по возрасту, чтобы быть сыном.
«Ага, — злобно подумала Жанна, — а вот и наш кавалеробъявился… Любовничек, мать его за кривую ногу… сопли под носомвисят, а туда же…»
Парочка прощалась на крыльце. Юноша что-то истово доказывал,бурно жестикулировал, а женщина успокаивала, поглаживала по плечу.Потом он церемонно поцеловал ей руку и удалился.
Жанна до последнего надеялась на чудо. Все, что угодно, тольконе это — но ситуация была очевидной.
«Вот ведь седина в бороду… кажется, старая калоша, а туда же…конечно, раз деньги есть…»
Удивительно, но Жанна выслеживала не мужчину, хоть по возрастуон вполне подходил ей в кавалеры и неплохо исполнил бы рольневерного мужа-альфонса, — девушку интересовала еговозлюбленная. Женщина, за которой так старательно следила Жанна,была неброско, но стильно и дорого одета, все скромные украшениясверкали небольшими, но чистыми камнями. Легкий запах Allure отChanel (как хорошо Жанна знала этот запах!) гармонировал с русымиволосами, уложенными в узел на затылке, четко прорисованнымиглазами и крошечной сумочкой. Короче, именно так девушка мечтала бывыглядеть на пороге пятидесятилетия — все еще красивые ноги,которые не стыдно открыть выше колен, ухоженные руки, идеальносидящая одежда, умелый макияж и главное — печать достоинства иуверенности на лице.
«Ну и пусть я не настолько идеальна, зато не разбиваю семьи и неложусь под молодых мальчиков, — попыталась поладить со своимикомплексами Жанна. — Что лучше: иметь стройную фигуру и бытьстервой — или быть полненькой, зато порядочной?»
Жанну действительно можно было отнести к порядочным женщинам полюбой классификации. Она не разбивала семей и не ложилась в постельс молодыми мальчиками. Ее единственным мужчиной стал муж — онасохранила себя для него, как высокопарно выражались в любовныхроманах. Правда, муж бросил ее через шесть с половиной лет послесвадьбы и ушел к бывшей однокурснице Тане — та славилась винституте своей неразборчивостью и по логике никак не могла бытьконкуренткой глубоко порядочной Жанне, но почему-то вдруг ею стала…Более того, от Жанны муж ребенка не хотел, а в новой семье вдругпроникся глубокими отцовскими чувствами, и за два года Таня успелародить ему двоих мальчишек, удивительно на него похожих.
И Жанна, и Таня, и бывший Жаннин, нынешний Танин муж, Антон жилив одном квартале, и Жанне иногда встречался Антон, исправногуляющий с детьми. Он прекрасно выглядел, вопреки ее надеждам,можно сказать, расцвел. Она махала ему рукой — не делать же вид,что не узнала? — и думала: ну почему стервам достается все, аей, совершенно нормальной, ничего???
«Может, доживу до пятидесяти и тоже начну стервенеть… заделаюсьсуперпуперсоблазнительницей и все возмещу, блин… отыграюсь… похудеюот злости…»
Полной Жанна не была, хоть и считала себя толстушкой. Она быласредняя, нормального телосложения, но с подросткового возрастамечтала стать худой. Как модель — высокой и худой. Хоть она ичитала о неестественности подобных размеров и о вреде для здоровья,но красота требовала жертв, и Жанна готова была жертвовать чемугодно, лишь бы стать похожей на Кейт Мосс или Еву Герцигову.Высокой Жанна не стала — доросла до ста шестидесяти восьмисантиметров и остановилась, но попытки исхудать до прозрачности неоставила и периодически истязала себя новомодными диетами испортом, а когда жизнь переходила в черную полосу, бросала все иопустошала холодильник, поедая неимоверное количество пищи.
В промежуточные периоды девушка весила шестьдесят килограммов ибыла куда больше похожа на объект своей слежки, чем замечала. УЖанны тоже были стройные длинные ноги и ухоженные руки, ее волосыпрекрасно ложились в изящный узел на затылке, а их цвет стремился крусому, у нее тоже были большие серые глаза, легко превращаемые спомощью теней в глубокие и оленьи, и еще девушка унаследовала отматери прекрасный вкус.
«Лучше бы я унаследовала от нее умение шляться по мужикам достарости лет, — зло подумала Жанна, стаскивая, наконец,ненавистный парик и заводя машину, — так ведь и помрешь теперьодна, никому не нужная. Только если папе…»
Папу было жалко до слез. Он был невысокий, совсем некрасивый, суже наметившейся лысиной и изрядным брюшком, но как мама моглапоменять его на пусть молодого и симпатичного, но все-таки совсемчужого и наверняка не такого доброго и умного… Жанна непонимала.
ГЛАВА 2
Если бы где-то существовал фонд, присуждающий звание «идеальнаясемья», семья Артемьевых могла бы смело претендовать на этот титул.Анатолий Сергеевич и Елизавета Аркадьевна прожили тридцать лет душав душу и превратились для окружающих в неделимое целое, даже мыслейо возможности существования их по отдельности не допускающее.Казалось, сама судьба предназначила им жить долго и счастливо иумереть в один день. Отношения их начались еще в третьем классе,когда Толя, признанный хулиган и непоседа, налетел на «новенькую» вкоридоре и, увидев ее испуганные глаза, с радостным воплем приложил«незнакомку» по голове тяжелым портфелем. Растерянная Лизаразревелась и села на пол. Когда подошла Анна Владимировна,учительница, девочка все еще плакала.
— Это тебя Анатолий ударил? — спросила АннаВладимировна. Спросила для проформы: насупленный и взъерошенныйТоля стоял рядом с видом оскорбленной невинности.
— Нет, — сквозь слезы ответила Лиза, — я самаударилась. Бежала и упала.
Лизу на всякий случай отпустили с уроков домой: она так и неперестала плакать — а Толя на следующий день пересел к ней за партуи списал у нее математику, а заодно и домашнее задание порусскому.