Два берега

Катя расслабилась.

— Я-то думала, действительно что-то серьезноестряслось…

— Кать, мамин кавалер намного ее младше, лет надвадцать, — объяснила Жанна. — А то и больше. И он никудаее не водит, она сама бегает к нему на дом. Каждую среду буквальнона час, потом выбегает, а он ее провожает, целует ручки, что-томурлычет на крыльце. Ты понимаешь, что, если она так задурила — онаможет бросить папу!

— Ты действительно видела ее с мальчишкой?

— Да! И не раз. Я просто слежу за ней каждую среду, икаждую среду она едет к нему. Причем — она его содержит!

— Как содержит? — растерялась сестра. — Откуда тызнаешь?

— Я видела. Она всегда несет к нему большие пакеты,наверняка с продуктами. Однажды из пакета торчал какой-то рукав. Тоесть она его не только кормит, но и одевает-обувает, навернякаоплачивает квартиру и просто дает деньги.

— Жан, а ты не могла ошибиться?

— А где тут ошибешься? У мамы вроде нет сестры-близнеца, амы живем не в романе Марининой.

— И что ты собираешься делать?

— Я хочу, чтобы ты мне помогла. Надо поехать к этомуальфонсу и убедить его оставить нашу маму в покое. Можно заплатитьему или как-то припугнуть.

— Чем мы его припугнем?

— Он наверняка провинциал, живет без регистрации. Иликакой-нибудь мелкий преступник, которого ищут, например, заворовство. Припугнем милицией. Или можно Лешку взять с собой, иЛешка ему пообещает морду набить.

— Леша… морду… Ты сама в это веришь?

Катя собиралась выйти замуж за мужчину с внешностью программиста— невысокий, хлипенький, волосы завязаны в хвостик. Леша,собственно, и был программистом, поэтому бои видел только вкомпьютерных играх и вряд ли мог обидеть даже муху.

— А мы поможем.

— Морду набить?

— Да. Троих испугается.

— Насчет драки — эта идея мне не нравится, —поморщилась Катя. — А вот поехать разузнать, что за птица, ипопытаться подкупить или пообещать в милицию сдать — это мысль.Давай поедем на следующей неделе.

— Только не в среду. В среду мать к нему поедет.

— Тогда в четверг. Может, нам повезет, и мы у него застанемеще какую-нибудь даму, сфотографируем и маме по почте отправим. Онасама передумает крутить с ним роман.

— Любовь слепа.

— Не настолько. Мама гордая.

— Будем надеяться. — Жанна вздохнула. — Тогда я уМари камеру попрошу. Заодно посмотрю на ее приобретение.

ГЛАВА 6

В понедельник Жанна отправилась к Мари за камерой, радуясь, чтоне придется вести разговор под надуманным предлогом, посколькуактриса из Жанны была весьма и весьма не ахти. Договаривалась оприходе она с Митей, поскольку Мари еще спала, и голос у него потелефону был совсем молодым, веселым и звонким. На пороге Жаннувстретила не сестра, а ее возлюбленный, и сколько девушка ниискала, к чему бы придраться, не находила — вел он себя выше всякихпохвал. Выразил восторг по поводу знакомства, красиво поцеловалруку, попросил называть его Митей, поскольку они без пяти минутродственники, сделал несколько тонких комплиментов без пошлости ипринужденности в голосе, помог раздеться и даже подал тапочки.Внешне парень (а на тридцать шесть лет он никак не выглядел,смотрелся ровесником Мари, от силы лет на двадцать пять) тожепонравился Жанне — правильные черты лица, высокий чистый лоб,пушистые ухоженные волосы и обаятельная улыбка, которая освещалалицо, как маленькое солнышко.

Митя проводил девушку в комнату. Мари красила ногти.

— Девочки, вы тут пока посидите, а я делом займусь. Мари,чего тебе хочется?

— Фруктовый салат с чаем и что-нибудь вкусненькое.

— Жанна, а ты будешь фруктовый салат? Или тебя плотнеепокормить?

— Да я в общем-то не голодная…

— Жанна после работы, — сказала Мари.

— Все понял, любимая, если что — зовите.

Митя испарился.

— Он у тебя что, готовит? — удивленно спросила Жанна,которая только один раз за шесть лет брака умудрилась загнатьАнтона на кухню, и то много раз об этом потом жалела.

— Конечно, — ответила Мари, улыбаясь, — а так жеубирается, раскладывает мои вещи, пришивает пуговицы и делает всепрочие дела, поскольку домработница у меня в отпуске, а новую япока не нашла.

— Серьезно? — прошептала Жанна, наполняясь священнымужасом. — И как ты его заставила?

— Никак. Он сам понимает, что женщина — существо нежное,хрупкое. От бытовухи у нее портится не только кожа на руках, но ихарактер. Я сразу сказала, что не люблю и не буду заниматьсяхозяйством, и Дмитрий охотно все взял на себя.

— Вот это да… Мне бы так…

— Он еще и голову мне моет, — Мари очень хотелосьпохвастаться, — и ногти красит, и помогает в работе — делаетделовые звонки. И если мне чего-то даже ночью хочется — тут жебежит и покупает. И вообще, выполняет любое мое желание. Короче,наконец-то я получила именно то, о чем мечтала, — в концеконцов, я это заслужила.

Жанна остолбенела. Она первая заочно невзлюбила Митю, и она жесейчас смертельно позавидовала сестре. Пусть Митя имеет какие-тодалеко идущие цели, но у Жанны никогда, даже на несколько дней, небыло такого мужчины.

Митя вернулся с подносом, расставил перед девушками тарелки иблюдца, и перед Жанной оказались восхитительно пахнущая курица икакие-то салаты.

— Вы это сами приготовили?

— «Ты» и только «ты», не надо мне «выкать», умоляю, —улыбнулся Митя. — Приготовил почти сам — полуфабрикаты. Простовремени не было готовить по-настоящему. Но я выбрал самыеприличные, поэтому надеюсь, что вкус пострадал не сильно. Салатытоже резал не я, в «Седьмом континенте» они не уступаютдомашним.

Жанна и не заметила, как все съела, а от добавки еле заставиласебя отказаться. Митя собрал посуду и отнес на кухню. Зашумелавода.

— Он еще и посуду моет?

— Я же говорю, он все делает. Ему цены нет.

— А почему он не женат?

— Никогда не любил. Без любви жениться не хотел. Хотянесколько раз об этом думал — детей любит, очень хочет ребеночка.Надо будет действительно родить ему кого-нибудь. Дочку — ондевчонку хочет.

— Обычно мужчины сыновей хотят.

— Это обычные мужчины, — Мари улыбнуласьснисходительной улыбкой победительницы, — а Дмитрий хочетдевочку.

— Почему ты его Дмитрием называешь? Он же Митейпредставляется.

— Не знаю. — Мари немного покраснела. — Он такой…Короче, я не могу его звать уменьшительно. Как будто уменьшительноеслишком просто для него. Как будто им не выразишь мой восторг.Глупо, конечно, я понимаю. Но язык не поворачивается величать егопросто Митей. Он особенный.

Митя вернулся с кухни, принес чай с конфетами.

— Жан, ты не торопишься?

— Да нет, но допоздна сидеть не могу, завтра работаю впервую смену, вставать надо в шесть утра.

— Тогда давайте споем, — предложила Мари.

Раньше Жанна не знала, что Мари поет. Точнее, наоборот, знала,что Мари не поет. И ни на каком инструменте, подразумевающем пение,Мари тоже никогда не, играла.

Митя принес гитару.

— Мари, у тебя есть гитара? Никогда не видела.

— Это я с собой привез, она моя подруга, — улыбнулсяМитя.

И Жанна поняла, что его улыбка действует на нее совершеннонеприличным образом — ей начинает хотеться оказаться на местесестры, хотеться до дрожи в коленках.

Митя наклонился к красивому белому телу подруги, и из-под егопальцев полились уверенные звуки. Играл он отлично. Они с Мари пелинародную, видимо, песню, про вьюн, который над водой расстилается,и жениха, который у ворот разгуляется. Жанна раньше не слышала этойпесни.

Два тихих голоса переплетались, наполняя несложные словакаким-то особым смыслом.