Саманта

— Я тебя действительно люблю. — По щекам Джонамедленно заструились слезы.

— Ах вот как? — Саманта уже плакала не таясь; ейказалось, будто Джон вырвал у нее сердце из груди и швырнул его напол. — Но тогда почему ты уходишь? Зачем ведешь себя каксумасшедший? Черт возьми, зачем ты сказал, когда я спросила, как утебя дела: «У меня роман с Лиз Джонс, и я от тебя ухожу»?! —Саманта сделала несколько шагов по направлению к мужу, и в ееголосе зазвучали истеричные нотки: — Ты можешь мне это объяснить?Кстати, давно ты с ней связался? Будь ты проклят, Джон Тейлор… Будьпроклят…

Саманта не сдержалась и бросилась на Джона с кулаками, вцепиласьему в волосы, попыталась расцарапать лицо, но Джон легко справилсяс женой, завел ей руки за спину и повалил на пол, а потом сгреб вохапку и принялся укачивать, утешая, как ребенка,

— Мне так жалко, малыш…

— Жалко? — то ли усмехнулась, то ли всхлипнулаСаманта, высвобождаясь из его объятий. — Ты меня бросаешь ипри этом говоришь, что тебе «жалко»? О, Господи! — Самантаглубоко вздохнула и оттолкнула руки Джона. — Отпусти меня,черт побери!

Во взгляде Саманты сквозила жгучая боль, и Джон, увидев, что онанемного успокоилась, не стал ее удерживать. Саманта все еще немогла отдышаться после недавней вспышки гнева, но бросаться на мужабольше не стала, а медленно подошла к темно — зеленой кушетке исела на нее. Саманта вдруг как‑то съежилась и казалась совсем юной…густые волосы свесились вниз, когда она уткнулась лицом в ладони…Когда Сэм наконец подняла голову, в ее глазах стояли слезы.

— Ты ее действительно любишь? В это невозможно былоповерить!

— Наверное, да, — медленно выговорил он. — Самоеужасное то, что я люблю вас обеих.

— Но почему? — Саманта глядела в пространство, почтиничего не замечая и совсем ничего не понимая. — Что мы с тобойсделали не так?

Джон сел на диван. Придется ей все‑таки рассказать. Она должназнать. Зря он так долго скрывал от нее правду.

— Это началось в прошлом году, во время предвыборнойкампании.

— И уже тянется столько времени? — Саманта широкораскрыла глаза, смахивая новые слезинки. — Целых десятьмесяцев, а я ничего не знала?

Джон кивнул, не произнося ни слова.

— Боже мой… — Саманта помолчала, потом с подозрениемпоглядела на мужа. — Но тогда почему ты признался сейчас?Почему тебе приспичило сказать мне об этом именно сегодня? Почемуты с ней не расстался? Не попытался сохранить семью? Ведь мы живемвместе уже восьмой год! Какого черта ты говоришь: «У меня роман, яухожу»? Так‑то ты ко всему относишься, да? Она снова сорвалась накрик.

Джон Тейлор ненавидел сцены, было ужасно, что приходится такпоступать с Самантой, однако он понимал, что ничего не поделаешь.Ему придется уйти. У Лиз было то, чего ему так отчаянно хотелось,она обладала нужными ему качествами, именно такая женщина была емунеобходима. Джон считал, что Саманта в чем‑то похожа на него: ониоба слишком открыты, порывисты и красивы. Ему нравились в Лизрассудочность и обыкновенность, нравилось то, что у нее не такойблестящий ум, как у Саманты, нравились ее спокойствие и готовностьоставаться на заднем плане, в тени, помогая ему достичь вершинславы. Лиз служила для него прекрасным фоном, и поэтому они такпрекрасно сработались. Когда они выступали по телевидению впрограмме новостей, то Джон был бесспорной звездой, и Лиз всяческиспособствовала этому. Джону это нравилось. Лиз была гораздоспокойнее Саманты, да, конечно, она была не такой яркой и кудаменее волнующей, но… В конце концов Джон пришел к выводу, что емуименно такая женщина и нужна! Рядом с ней он не нервничал, ему ненадо было с ней состязаться. Он и так чувствовал себя лидером.

А теперь все еще больше усложнилось. Лиз забеременела, и Джонзнал, что это его ребенок. А ребенка ему хотелось страстно. Джонмечтал о сыне, с которым можно будет играть, которого он будетлюбить, научит играть в футбол… Он всегда хотел детей, а Саманта немогла ему этого дать. Врачи три года пытались определить, в чем жевсе‑таки причина, а затем уверенно заявили, что Саманта бесплодна.У нее не будет детей.

— Почему именно сейчас, Джон? — Голос Саманты вернулДжона в реальность.

Джон покачал головой.

— Какая разница? Это не имеет значения. Все равно мнепришлось бы так поступить. Я должен был тебе признаться. А подобныепризнания всегда бывают некстати.

— Ты и правда хочешь, чтобы все это закончилось? —Саманта вела себя настырно и прекрасно это осознавала, но была не всилах сдержаться: она чувствовала, что должна расспросить его, ведьслучившееся не укладывалось у нее в голове. Почему именно сегодня,в этот изматывающе знойный день, муж, вернувшись домой стелевидения, где он выступал с ежевечерним выпуском новостей, вдругзаявил, что он уходит от нее к другой?

— Может, ты больше не будешь с ней встречаться, Джон?

Он покачал головой.

— Нет, Сэм, я не могу.

— Но почему? — голос Саманты по — детски сорвался, и кглазам снова подступили слезы. — Что в ней такого особенного?Она же обыкновенная, скучная… ты всегда говорил, что она тебе ненравится… и что тебе противно с ней работать, и… — Саманта немогла больше продолжать.

Джон смотрел на нее и почти физически ощущал ее боль, словно егосамого сейчас терзали.

— Я должен уйти, Сэм.

— Почему? — Увидев, что он направляется в спальню,намереваясь собрать вещи, Саманта совсем обезумела.

— Потому что должен, вот и все. Понимаешь, мне лучше сразууйти, не мучить тебя.

— Пожалуйста, останься… — Страх, словно грозныйхищник, закрался в ее душу. — Все уладится, мы с тобойдоговоримся… по- честному… пожалуйста… Джон…

По лицу Саманты струились слезы, и Джон, продолжавший укладыватьсвои пожитки, вдруг посуровел и стал держаться отчужденно.Казалось, он торопится уйти, пока силы его не покинули.

А потом он неожиданно обрушился на Саманту:

— Да прекрати же, черт побери! Прекрати! Саманта,пожалуйста…

— Что «пожалуйста»? Пожалуйста, не плачь, хотя от тебяуходит муж, с которым ты прожила семь лет… а если вспомнить нашроман в Йельском университете, когда мы еще не были женаты, то ивсе одиннадцать?! Или, пожалуйста, не заставляй меня мучитьсяугрызениями совести, хотя я бросаю тебя ради какой‑то шлюхи? Ты этохочешь сказать, Джон? Хочешь, чтобы я пожелала тебе счастья ипомогла собрать вещи? Боже, да ты всю мою жизнь разрушил! Чего тебееще от меня надо? Понимания? Ну так ты этого не дождешься! Тыничего не дождешься от меня, кроме слез. А если нужно, я тебя будуумолять… Да — да, умолять, слышишь?..

С этими словами Саманта рухнула в кресло и снова разразиласьрыданиями. Джон решительно захлопнул чемодан, в который наспехпобросал полдюжины рубашек, пару трусов, две пары обуви и летнийкостюм. Вещи торчали из щелей, в руке Джон держал несколькогалстуков. У него голова шла кругом. Он даже рассуждать здраво немог, не то чтобы как следует уложить свое барахло!

— Я вернусь в понедельник, когда ты будешь на работе.

— Я не пойду на работу.

— Почему?

Саманта подняла на Джона глаза, увидела, какой он взъерошенный,с блуждающим взглядом, и тихонько рассмеялась сквозь слезы.

— Потому что от меня только что ушел муж, тупица, и я врядли найду в себе силы выйти в понедельник на работу. А ты что,возражаешь?

Джон даже не улыбнулся, выражение его лица нисколько несмягчилось. Он лишь виновато посмотрел на Саманту, кивнул иторопливо шагнул через порог. По дороге Джон выронил два галстука.Когда он ушел, Саманта подняла их и долго сжимала в руке, упав срыданиями на диван.

С того августовского вечера она часто рыдала, повалившись надиван, однако Джон так и не вернулся. В октябре он устроил себенебольшие каникулы, уехал в Доминиканскую Республику, получилразвод и через пять дней женился на Лиз. Теперь‑то Саманте ужедавно было известно, что Лиз беременна, но, когда она впервыеуслышала это известие, оно было для нее как острый нож в сердце.Однажды вечером Лиз объявила по телевизору на всю страну о том, чтождет ребенка, и Сэм была совершенно потрясена и шокирована. Так вотпочему Джон ее оставил! Из‑за ребенка… из‑за младенца… из‑за сына,которого она, Сэм, ему подарить не могла. Однако потом, постепенноСаманта поняла не только это.